Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Обоим судьба Судских была не безразлична, каждый по-своему они пеклись о нем, выражали симпатии.

Пока Воливач и Гречаный ладили.

— Недостает нам Игоря, — завершил неожиданно свои долгие размышления Воливач. Будто смерть Гуртового связана с жизнью Судских. Будто завещание Великого магистра ордена тамплиеров несет смерть и хаос.

— Скопытился педик несчастный! — по-своему реагировал на смерть Гуртового Мастачный. Будто теперь для него открывалась верная дорога к намеченной цели.

Ему лично от этого ни холодно, ни жарко. Сработал магистральный клапан души людей подобного сорта: мелочь, а приятно. Из класса лимитчиков. Мастачный через всю жизнь пронес духовную лимиту. Была бы жрачка. Лично ему Гуртовой нигде дорожку не перебегал, зато его кончина внесет коррективы в чью-то игру, и у Мастачного появится возможность побанковать, сорвать банчок.

Свое нынешнее положение он не считал безвыходным. Обосновавшись в приграничном украинском сельце, он и жил пограничной жизнью, готовый в любой момент перейти границу в ту или другую сторону, с ружьецом или торбой, как масть пойдет. Почти все было готово для новой жизни: семья давно перебралась в Канаду, лишь он довершал кое-какие делишки. Дельце первое: любимая дочь вот-вот закончит ковыряться в своих компьютерах. Дельце второе: еще не все денежки собраны для жизни, какую он наметил для себя и похвастался Судских перед его смертью. Дельце третье: отвязаться от старых долгов.

Казацкие разъезды почти ежедневно наведывались в сельцо, в рань и темень стучались к Мастачному, вынюхивали углы, искали что-то, да Мастачный не промах. Бумаги на этот случай выправил давно, еще когда сияла его генеральская звездочка. И на этот случай, и на другой, и на всякий разный. Именно для этого случая хату заранее купил, усы отрастил — сам вылитый казак, только переселенец из Казахстана. И заспивать с гарними хлопцами, и чарку выпить может, да вот беда с денежками, на стол выставить нечего, чем Бог послал, гости дорогие, снидайте, не взыщите…

Уходил Мастачный из Москвы простенько. Сто первая воздушно-десантная входила в столицу с севера, а он «ижачок» с коляской оседлал — и на юг в неприметных одежках, с документами на имя Петра Ивановича Бядули, который больше года обивал пороги на предмет получения гражданского статуса. Дочу старшую любимую оставил в Москве под чужой фамилией, в чужой квартире, где компьютеры втыкать в сеть сподручнее. Кичился, конечно, он перед Судских, что всего припасено у него на будущее, тип-топ, однако на поверку выявилось: берут на лапу всюду и знатно берут, не хуже Мастачного, и канадское гражданство тоже выходить надо. Одним словом, новая родина обошлась дорого, и, если не поднатужиться, грыжи не наживешь, но жить неинтересно. Когда это выяснилось, кормушки уже закрылись для генерала Мастачного. И паленым ощутимо пахло. Вот тогда он и поставил на кон свой вывернутый карман: востребовал к себе Портного из «Русича», а ему — кровь из носу найти Гришу Лаптева. Работа штучная, оплата наличной зеленью. Портно-ву, после прокола с Сонечкой Матвийчуком, пришлось за работу браться, как ни дурно она пахла. Разыскал он Григория Лаптева в госпитале и сдал Мастачному.

— Мне туда, Василий Гаврилович, соваться не с руки, а вашим архаровцам можно спокойно.

— Ты полегче! — заорал он на Портнова. — Еще наша власть! Где он, чего выдрючиваешься?

— Деньги вперед, — твердо стоял Портнов. И ему деваться некуда.

И Мастачному некуда: казаки и войсковые части, перешедшие на сторону Комитета национального спасения, блокировали Ярославль, Калугу, Смоленск, открытых путей не оставалось. Что делать?.. Открыл Мастачный сейф, вынул неприкосновенный запас.

— По-честному? — сощурился он.

— По-честному, — ответил Портнов без угрызения совести.

— Поедешь со мной, — избрал ход Мастачный. — Возьмем Лаптева, отпущу на все четыре стороны.

— Отпустите почестному. Он в Мытищинском госпитале.

— Нет, братец, засветись напоследок. Шибко честным нельзя…

После этих слов Мастачного совесть кольнула Портнова. И ладно бы только совесть: его появление в Мытищах бесследно не пройдет. Взял от мучений души и Эльдара.

Вылазка Мастачного на охраняемый казаками госпиталь получилась самой дерзкой. Там он потерял весь свой «гвардейский корпус» и практически зазря: Лаптева он захватил, только довез еле живого. Какие там усиленные меры воздействия? Шальная пуля в живот, истек кровью по дороге, привезли чуть тепленького. Один путь — в Москву-реку…

И отправлял его в последний путь один. Портнов сбежал заблаговременно, не успел даже смертельно раненного Эльдара увидеть.

Перед тем как сбросить тело в воду, Мастачный тщательно обыскал пижаму Лаптева. И нашел три листочка, исписанные мелкой цифирью и непонятными значками. Что там, с этим разберется его доча, зато для Мастачного зашифрованный текст таинственностью своей напоминал пирамиду с глазом, изображенную на американском долларе. Путь в иной мир, на зеленые райские лужки.

В Москве, едва за цифирью открылся этот путь, Мастачный снабдил дочь всем необходимым, спрятал получше и велел расшифровать, днем и ночью трудиться не покладая рук.

— Папуля, — взмолилась послушная дочь. — Давай уедем, пока не поздно, я все сделаю дома.

— Дома? — удивился Мастачный. — Пока, доча, твой дом здесь. Вдруг еще что-то понадобится? Из Канады неблизкий путь…

Она пыталась доказать ему, что необходимое есть, другого не потребуется, картина ясна; он стоял на своем, как любой лимитчик: маешь вещь, хворобы нету.

Пришло время тикать, и Мастачный укрылся в пограничном сельце. Прислушиваясь к себе ночами, он определял, жив ли в нем упрямый норов, дающий удачу.

Вчера он наконец расслабился, крепенько попив с казачками самогону, сам выгнал первачок, и те от прилива полковых чувств предложили ему: чего перебиваться с отрубей на мякину, если ему, мужчине в самом соку, самое то в урядниках служить. «А то?» — расхорохорился Мастачный. И так ему идея пришлась, будто в седле сызмальства сидел, нагайкой помахивал, и Канады не надо.

— Браты! — прослезился Мастачный. — Быть тому.

— Тогда пиши заявление на имя районного головы, через день-другой бумаги наказной атаман завизирует, в Москву пошлет, и через недельку-другую накрывай стол, господин урядник, — уверил его старший на гулянке подъесаул. — Любо!

И еще добавили за новоиспеченного урядника.

А затеял Мастачный гулянку вовсе не из-за посул: доча весточку прислала, телеграмму: «Дядя Петя, наша мама нашлась». Как договаривались. Открылась тайна! Он выгадал!

Выгадывать Мастачный любил. И там за четвертью буря-кового самогона не прозевал выгоды, какая давалась ему в руки с предложением казаков поехать с бумагами прямиком в столицу. Охранная грамота на опасную дорогу! Эх…

— Браты, — сказал он прочувственно, когда шум поздравлений улегся. Налил полный стакан, встал. — У меня сегодня еще одна радость, племянница из Москвы весточку прислала, сестренка моя нашлась единственная. Пропала среди беженцев из Казахстана и вот нашлась. Не могу, как видеть хочу. — Настоящая слеза капнула в стакан. — Выпьем, браты, за то, что не покупается, не продается — за наших родных!

Все поднялись, с чувством выпили и загалдели разом с новыми поздравлениями, и подъесаул предложил немедля отправиться с нарочным в столицу.

Чудесный выдался денек и вечер! Битый небитого везет… Браты маху не дали, опорожнили всю четверть и спать завалились кто где сидел. Спал Мастачный сном убиенного. Лишь под утро привиделся ему Григорий Лаптев. Вышел из воды и посмеивается:

— Попался?

— Не замай, — отодвинулся подальше Мастачный. — Кто попался?

— Ты, дурень! Я записи только для себя делал, все расчеты составлял с поправкой. Понял?

— С какой такой поправкой? — почувствовал сомнение Мастачный.

— Ас такой: для меня картина гладкая, а для дочери твоей выйдет искаженная, как в кривом зеркале. У меня ангелы, у тебя черти. Тебя ведь папа с мамой тоже с поправкой делали, с выгодой, время на любовь не тратили, вот чучелом тебя и сканировали.

77
{"b":"228827","o":1}