— Так вводи!
— Эх, Игорь Петрович! Знал бы прикуп — не работал! — опять счастливо рассмеялся Гриша. — Кто-то мне первоисточник обещал…
— С завтрашнего дня поступает в твое полное распоряжение, а пока держи вот, — протянул он Лаптеву папки Трифа.
— Ого! — раз за разом повторял Григорий, пока разглядывал папки. — Бесценный подарок, Игорь Петрович! Кофе в постель и самая коммерческая ресторация!
— Примерно это я обещал от твоего имени Бехтеренко. Это его заслуга. Давай твори дальше.
По пути к себе Судских заглянул в кабинет Бехтеренко. Его там не оказалось. Оно и понятно. Попросил разыскать. Доложили: Бехтеренко выехал на квартиру Мотвийчук, подследственного увезли туда же. Судских связался с Бехтеренко. Трубку взял Синцов.
— Здравствуйте, Петр Иванович. Не ожидал я услышать голос прокурора.
— А чему удивляться, Игорь Петрович? Ваш зам развил бурную деятельность. Убийцу вычислил.
— И кто это? — задержал дыхание Судских.
— Господин Басягин, бывший важняк.
— А мотивы убийства?
— Пока утверждает, в приступе ревности.
— Дайте ему трубочку…
— Слушаю, Игорь Петрович.
— Это я тебя слушаю, Святослав Павлович.
— Вкратце так: по отпечаткам пальцев установили причастность Басягина, привезли подозреваемого на место преступления, попетлял, но сознался. Ревность, говорит. Тогда привезли сына Мотвийчук на очную ставку. Вот и все.
— Понял. Спасибо, — похвалил он Бехтеренко за исчерпывающую информацию и краткость, хотя знал, сколько усилий надо на все согласования для задержания Басягина.
— Что с сынком делать? — напомнил о себе Бехтеренко.
— Согласуй с Синцовым, каково решение прокуратуры. Я так полагаю, надо освобождать из-под стражи. Изъятое у него вернуть. Кроме копий. Он не станет утверждать, что это его собственность. Выемку в «Империале» сделали?
— Сделали. Туда выезжал наш юрист Карасин. Послушайте, Игорь Петрович, надо бы наблюдение за сынком установить. Как думаете?
— Точно так. А не подключить ли для этого Портнова?
— Годится. Я свяжусь с ним…
«Момота бы теперь сюда, — подумал Судских, попрощавшись с Бехтеренко. — Вот бы кто первую скрипочку сыграл…»
— Кто у нас выяснял о Момотс? — спросил он по интеркому у дежурного оперативника.
— Майор Бурмистров, Игорь Петрович. Он на задании. Найти?
— Попробуйте, — согласился Судских.
Бурмистров откликнулся минут через пять.
— Где ты, Ваня? — Бурмистров пришел в УСИ вместе с Лаптевым.
— А я только что разобрался с трейлером, который вам дорожку переехал. Возвращаюсь пред ясны очи.
— Хорошо разобрался?
— Хреновато. Гаишник утверждает, что водитель трейлера был пьян, дорожка скользкая, а к вам претензий нет.
— А «пятерка»? Она куда делась?
— Ни звука. Но я тут покалякал с тем хлопцем, который вас на эстакаде доставал, так он намекнул: если бы к вам под крылышко, он бы кое-что поведал.
— А ты что?
— Я же заядлый преферансист, Игорь Петрович. Поторговались.
— Без меня?
— Как можно, Игорь Петрович! — возмутился Бурмистров. — Кто раз продаст, потом бесплатно сдает. Он обещал подумать, и я тоже.
— Ладно. А как там Г еоргий Момот?
— А тут, Игорь Петрович, интересный пасьянс получается, — охотно переключился Бурмистров. — Момот ни в какие зеландии не уезжал. Из Москвы уехал — точно, квартиру продал. Сейчас проживает в Литве. Связаться по нашим каналам?
— Вот как? — озадачился Судских. — Пока ничего не предпринимай, но к поездке в Литву готовься.
Положив трубку, Судских подождал, не зазвонит ли какой-либо из аппаратов на столе. Обычно они стрекотали без долгих пауз, плюс пульт интеркома мигал контролками. Кому-то он мог понадобиться, кто-то докладывал о своих перемещениях. Сейчас на удивление было спокойно. Судских поднялся из-за стола, подошел к окну, потянулся сладко. Естество оставалось естеством.
За окном природа внимала сквозь дрему, чем занят ее конь бледный. Заиндевелые стволы деревьев, ветви в снежной опушке, ровное покрывало нетоптаного снега, а дальше, за металлической изгородью, словно в ином царстве — провода, столбы, машины, чад, пар, суетливые следы рук и ног человеческих.
«Суета сует, все суета», — вспомнил Судских Эклесиаст.
Вчера ему наконец повезло. День не отнял вечера, попал домой к программе «Время — вперед!». Жена удивилась именно этому. «И, кажется, вовсе не обрадовалась». Прямо с порога завела монолог о делах житейских, накопившихся без него в доме. Слава Богу, дети выросли — они завели их рановато и помыкались вдосталь. Может быть, умение по одежке протягивать ножки сделало сына неунывающим и самостоятельным. Карьерой пренебрег, уехал из столицы, самостоятельно справился с мореходкой, сейчас штурманит где-то, радиограммы к праздникам посылает с водной поверхности Мирового океана. Дочь также не задержалась: в восемнадцать вышла замуж за индуса и укатила в Калькутту. Ничего, не жалуется, приглашает погостить, на трех внуков глянуть, проезд и расходы оплачивает… А суеты в доме по-прежнему воз и маленькая тележка. Хорошо хоть под скрип этого воза и тележки ужином накормят, пижаму подадут, свежую постель согреют. Под скрип колес он засыпает. И опять суета сует. Все суета…
Вдруг его осенило. Он подошел к книжным стеллажам, вынул Библию, открыл оглавление и… подивился простоте скрытой тайны.
Теперь и он причастен.
Задумавшись и глядя в текст, Судских сразу не уловил, какой из телефонов требует его внимания. Верещит как-то противно.
Обижался на невнимание прямой президентский.
— Добрый день, Игорь Петрович, — узнал он голос Гуртового. — Могу занять минутку вашего внимания?
«Реверансы! — усмехнулся Судских. — В каре перестраивается».
— Разумеется, Леонид Олегович.
— Помнится, вас интересовал Мойзсс Дейл…
«Скажем, особого интереса я не выказал».
— Слушаю, слушаю, Леонид Олегович!
— Состоялась беседа премьер-министра в присутствии президента о льготном кредите.
«Гладко говорит».
— Это, конечно, не главное, из-за чего я вас беспокою.
«Это, конечно».
— Неожиданно, когда премьер-министр откланялся, Дейл завел разговор об «Ассоциации великих магов». Он-де сам хиромант, и было бы полезно — именно так он подчеркнул — встретиться с великой магэссой в присутствии президента.
«Дейл не знает о смерти Мотвийчук? Чепуха».
— Я, конечно, сообщил ему печальную весть. Известие повергло Дейла в шок. Он очень сокрушался и сказал, что велись переговоры с магэссой о покупке неких рукописей. Я надеюсь, вы знаете больше меня.
— Увы, Леонид Олегович. А нельзя ли мне устроить встречу с этим Дейлом? — спросил Судских без особого энтузиазма. Просто как служебная необходимость.
— Боюсь огорчить, Игорь Петрович. Расстроенный Дейл отменил запланированные на сегодня встречи и вылетел в Вильнюс.
— Жаль, — откровенно сожалел Судских.
— Будем проще, Игорь Петрович. Я полагаю, нам стоит помогать друг другу.
— Всегда готов, Леонид Олегович, — уверил Судских. — Чем помочь?
— Я был знаком с госпожой Мотвийчук. И мне хотелось бы знать, о каких рукописях идет речь. Вы понимаете меня? Возможно, они имеют историческую и научную ценность.
Петлять было не в характере Судских, к тому же Гуртовой не мальчик, он без особого напряжения выяснит о хранилище в банке «Империал». А потом не грех и по пальчикам дать вельможе.
— Рукописей, представляющих научную и историческую ценность, при обыске не обнаружили. Это я вам заявляю со всей ответственностью, — четко ответил Судских.
— Может быть, пока не обнаружили? — послышался нажим в голосе.
— Может быть. Час назад в квартире Мотвийчук находился мой заместитель Бехтеренко. Он провел очную ставку сына Мотвийчук с убийцей. Им оказался некто Басягин. Он сознался в убийстве.
— Каков мерзавец! — не сдержал эмоций Г уртовой. — Я наслышан об этом негодяе. Не из-за рукописей ли он пошел на убийство?
— Следствие выяснит.
