— Но не подымут ли шум представители коммунистических партий? Последнее время они ратуют за свободу вероисповеданий и выбор мышления, что узаконивает оккультные науки.
— Игорь Петрович, какие там к чертям собачьим коммунисты! Помните, появился термин «новые русские»? И много их там было, начинающих с нуля? Единицы! Как правило, бывшие коммуняки, их отпрыски, дядья, зятья, перекачавшие в свои карманы закрома Родины. Демократия была им ни к чему, стабильная власть — побоку, а вот затяжной кризис — самая лафа. Вспомните, сколько людям морочили голову Чубайсы, Гайдары, Немцовы, Лившицы и прочие ливенбуки? И что из этого вышло? Дружной командой они примкнули к коммунистам-христианам, дабы продлить нестабильность, еще больше набить карманы и опустошить матушку Русь, и сейчас продолжают мутить воду за спинами идейных голодранцев. Маркс выполнял особый спецзаказ Энгельса, представителя финансово-промышленной элиты, — дать дорогу в отсталых странах, в том числе и в дремлющей России, любителям хаоса, чтобы дольше держать в финансовом рабстве целые материки и дальше отодвигать от них цивилизацию. А вы говорите — коммунисты. Как видите, вдали от Родины мое зрение не испортилось.
— Прекрасный анализ, — подтвердил с улыбкой Судских. — Особо мне понравился экскурс в историю. Довелось познакомиться как-то…
Момот не задал наводящего вопроса, но понял Судских. И ушел от темы запредельного вовсе:
— А посему следует согласиться на первый параграф моих условий.
— Надеюсь, четвертовать гадалок не прикажете?
— А я не зря подчеркнул — оригинальных мер, а не жестоких. Всего лишь публичное посрамление лжепророков. Вы даете хлеб людям, я — зрелища. Наказания можно разработать. Конфискация имущества, например, ссылка на поселение за Оймякон, а сами трибуналы — заседания троек.
— Это не пройдет, — отрицательно покачал головой Судских. — Гречаный — сторонник гуманных мер удержания власти.
— Что вы говорите? — Насмешка сквозила в голосе Момота. — А переворот, где Гречаный был первым в тройке?
— Временная защитительная мера. Его вынудили занять наступательную позицию. Я лично настаивал применить силу.
— Вы полагаете, Гречаному дадут стать президентом, а переход власти осуществится законным мирным путем? Не верю.
— Поэтому я здесь, — остался непреклонным Судских.
— Не верю, — повторил Момот, не отводя глаз от Судских. — Поэтому я тоже еще здесь и согласия на выезд не дал.
Пока Судских раздумывал, Момот подлил свежего ароматного чаю. Судских поблагодарил рассеянно.
— Уважаемый Игорь Петрович, — ободрил его на положительный ответ Момот, — среди нынешних российских знахарей укрылось большое количество бывших и присно существующих стукачей, которые мало того, что разлагают общество, еще и стучат в контору Воливача. Хотите фактик?
Судских кивнул, а Момот развернул прежний журнал страницей дальше, нашел нужное место:
— «…Подопечные Воливача, замаскированные под гадалок и целителей, приносят львиную долю информации. Человек, исповедующийся в своих бедах, открыт, не замечает дьявольских капканов в невинных вопросах, заданных вскользь. Так, например, Центр магии Вивьены Штрок не что иное, как центр сбора компроматов на интересующих лиц, а посещающие его не ведают, что за перегородкой уютной комнатки с лягушачьей лапкой на столике, с распятием Христа-спасителя на стенке, вот за этой самой стенкой, где он поверяет душу пронырливой «бухеле», установлена записывающая техника и сидит дежурный офицер-контрразведчик, а знаменитая своими маршальскими и прочими экстравагантными мундирами Джуна Гемокливидзе ежедневно заполняла досье на высокопоставленных клиентов и раз в месяц получала зарплату на Лубянке, пока не исписалась до чертиков. Ради собственных прихотей гадатели идут на сговор с дьяволом, амбиции заслоняют от них мораль». Ну как?
— Откуда такие сведения у бульварного журнала? — осведомился Судских.
Момот развернул журнал статьей к Судских.
— Подпись знакома?
— Вешкин! Не подумал бы…
— Он и сам не подумал бы, — усмехнулся Момот. — Тут есть вступление к статье. Послушайте: «Данный материал, статистические данные нашему журналу предложила купить вдова русского разведчика Вешкина. Ее супруг до загадочной автокатастрофы занимал крупный пост в ведомстве Воливача, хотя крупного чина не имел. Очень просто: офицер по особым поручениям имел массу привилегий, обладал иммунитетом непосредственно от шефа. Вполне возможно, к его смерти приложил руку сам Воливач. Во всяком случае, «золото партии» сильным магнитом притягивает оба имени до сих пор.
Из телефонной беседы с вдовой Вешкина нам стало ясно, что предлагаемый документ реален, эксклюзивен, списки агентов подлинны и материал произведет сенсацию. Мы сошлись в цене и предложили госпоже Вешкиной посетить нас для заключения сделки.
Наше удивление было крайним, когда появилась не опечаленная вдова, а пышущая здоровьем и молодостью госпожа Давыдковская, проживающая в Дортмунде, о чем она без стеснений поведала. Для полной убедительности она назвалась Вешкиной, но документы у нее в самом деле убедительные. Госпожа Вешкина посещала ее в бытность гадалкой, платить ей было нечем, и тогда она сама предложила рассчитаться некими бумагами мужа. От позора Вешкину спасла неожиданная смерть мужа. После его смерти она выехала на жительство в Израиль, где пыталась продать документы покойного супруга спецслужбам, однако тех не устраивала цена, к тому же они располагали аналогичными. За умеренную плату их купила госпожа Давыдковская и, обладая чутьем гадалки, распорядилась ими куда прибыльней самой хозяйки.
У нас нет тайн от наших читателей, мы не раскрываем наших государственных секретов и с удовольствием печатаем этот документ с нашими комментариями.
В заключение мы хотим сказать, что любой из наших читателей может за умеренную плату приобрести у нас полный или частичный список российских гадателей и знахарей, чтобы пощекотать нервишки, попав на прием к ясновидящей-стукачке».
Закончив читку, Момот посмотрел на Судских с видом ребенка, у которого фокус удался.
— Двенадцать тысяч четыреста семьдесят один маг только по столице. Я выкупил полный список и очень недорого.
Судских только выдавил «д-да-а-а» и ответил:
— Я думаю, Гречаный примет ваше предложение.
— Думаю или согласится? — жестко уточнил Момот.
— Одобрит. Закроем тему, — решил Судских.
— Тогда перейдем ко второму параграфу. Хочу развязать войну с коммерческими банками. Их осталось немного в России, и все они похожи на объевшихся клевером коров, не давая России молока. Требуется коренная ломка.
«Момот зря войну не затеет, — отметил Судских. — Но Момот действует от частного к общему».
Опыт подсказывал Судских, что прежде, чем дать окончательный ответ, надо выяснить истоки причин. Конфетку можно завернуть в соблазнительную бумажку, а так ли вкусна сама конфетка?
— Если не секрет, что именно вы находите дестабилизационным в политике банков? — спросил он для начала.
— Коммерческие банки уже лет десять как выродились в закрытую систему, подобно церковной. Вроде бы они помогают юридическим и физическим мирянам, а на самом деле, испытывая давление мировой финансовой системы, сразу стали ее придатком. Нас как не пускали внутрь ее, так и не пускают, — охотно объяснил Момот.
— Но Гуртовой разработал план вхождения в систему, и она уже действует, — возразил Судских.
— Не говорите мне о Гуртовом, — поморщился Момот. — Он очень красиво обманул всех, прикрыв чирей слоем ароматной пудры. Вся мировая финансовая система создана еврейскими менялами, они тщательно разработали политику финансовой экспансии. Она была непобедимой до японской катастрофы. Хисао Тамура, мир праху его, одним махом разрубил хитросплетенный клубок, и, если Россия не заявит о себе как равная, не предложит разумный ход денег, а не рва-чески-меняльный под проценты, тогда опять повторится 1914 год со всеми вытекающими отсюда бедами. Вон менял из храма.
