— О, прекрасная половина увеличилась ровно на одну единицу! — улыбнулся Игорь. — Алинка, привет!

— С днем рождения тебя. — Алина легко приподнялась на цыпочках и чмокнула его в щеку.

— Все Глебу расскажу! — шутливо пригрозила Тамара.

— Когда начнется раздача слонов? — поинтересовался Виктор Ильич, плотоядно поглядывая на стол.

— Слушайте, шли бы к кому-нибудь из вас! Не мешайте, так мы быстрее закончим. Игорь, много народу будет?

— Ты как будто ни разу не замужем! Откуда же я знаю, кого сегодня принесет? Готовь побольше, все равно ничего не останется!

— Да уж знаю я вас, проглотов. — Тамара закончила с колбасой и принялась за рыбу. — Идите отсюда, подобру прошу!

— Пошли к Глебу в нарды сыграем? — предложил Виктор Ильич.

— Пошли. — Мужчины вышли из мастерской.

— Как экзамен? — поинтересовалась Тамара.

— Тройка. Не учила же ни черта.

— Никак понять не могу, зачем тебе сдался этот политехнический? С такой внешностью сидеть в каком-нибудь заштатном КБ и гроши получать? Из разряда — сдала я молодость в архив?

— Да я и сама уже не хочу, — призналась Алина. — Мать только жалко. Спит и видит свою дочь образованной.

— Я вот институтов не кончала, а зарабатываю побольше многих. — Тамара разложила поверх салатов зелень и теперь любовалась своей работой. — Хотя кто его знает, может быть, и пригодится потом в жизни...

— Высшая-то математика? Не смеши меня. Глупость сделала, надо было к вам на худграф поступать.

— Ты хоть рисовать-то умеешь? — рассмеялась Тамара. — Тоже мне, юное дарование!

— Алинка, привет! — В мастерскую вошел Глеб, шагнул к Алине и легко чмокнул ее в щеку. — Мне сказали, что ты уже пришла. Как экзамен?

— Трояк у нее, — ответила за Алину Тамара. — Что и следовало ожидать.

— Это ты зря. — Было видно, что Глеб не на шутку расстроился. — Готовилась плохо?

— А когда ей было готовиться, если она в твоей мастерской днюет и ночует? Совсем задурил голову девчонке!

— Томка, я тебя когда-нибудь за твой язык по заднице отшлепаю!

— Много вас таких желающих, — отмахнулась Тамара. — Я надеюсь, что девушка не обиделась?

— Было бы на кого, — весело парировала Алина. — Все, соли в этом салате достаточно.

— Пойдем, я тебе портрет покажу, — предложил Глеб. — Он почти закончен.

— Пойдем, — кивнула Алина. — Томка, я быстро.

— Иди, иди, почти все уже готово. Да, захватите от Глеба рюмки, а то, боюсь, у Игоря посуды не хватит.

— Тарелки принести?

— Тащите. Лишними не будут.

Глеб с Алиной прошли по коридору до мастерской Глеба. За столом Игорь с Серегой играли в нарды под комментарии Виктора Ильича. Глеб повернул к Алине мольберт с холстом. Мужчины тут же прервали свою игру и дружно выстроились за ее спиной.

Алина рассматривала свое изображение, затаив дыхание. С портрета на нее смотрела потрясающей красоты девушка, с легкой грустинкой в глазах. Переливы шарфа оттеняли цвет ее глаз, делая их прозрачно-зелеными, золотистые волосы, слегка завиваясь, лежали локонами на плечах. Деревянный пень, на котором она сидела, превратился в коричневого хранителя леса, который бережно обнимал ее всеми своими руками-ветками, словно пытаясь защитить от грубости и несовершенства этого мира. А над головой сияла бледная полная луна, местами скрытая тучами так, что казалась ажурной светящейся короной.

— Здорово... — выдохнула Алина, когда смогла заговорить.

— Это что-то новенькое, — прищурился Виктор Ильич. — Манера совсем не твоя. Ты никогда так не писал.

Алина перевела на Глеба сияющие глаза. Глеб в ответ слегка приобнял ее за плечи.

— Нравится?

— Не то слово!

— Мальчики! — раздался из коридора голос Тамары. — Все уже готово!!! Пора к столу! Игорь, тут к тебе гости пришли!

— Иду! — отозвался Игорь и повернулся к Сергею. — Потом доиграем. Глеб, нарды не убирай.

Художники двинулись за Игорем следом. В мастерской остались Глеб и Алина.

— Неужели я действительно такая? — Алина не отрывала глаз от портрета.

— Ты еще красивее на самом деле, — улыбнулся Глеб и легко коснулся ее щеки ладонью. — Ты удивительно красива...

Его лицо приблизилось к ее лицу. Алина увидела совсем близко его глаза, которые лучились безграничной нежностью, паутинку морщинок, разбегающихся к седым вискам, две глубокие складки на переносице. Глеб осторожно и очень нежно коснулся губами ее губ. Алина помедлила мгновение, потом закрыла глаза и положила руки ему на плечи. Первый их поцелуй длился долго. Глеб целовал ее нежно и умело, как не целовал никто и никогда, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прижать ее к себе, чтобы не спугнуть ту доверчивость, с которой она раскрылась ему навстречу...

Скрипнула дверь, Алина отстранилась, пряча пылающее лицо.

— Ну вы где там? — На пороге мастерской возникла Тамара. — Только вас ждем.

— Идем, идем, — отозвался Глеб и повернулся к Алине. — Портрет твой. Первый, но, я думаю, далеко не последний...

...Шумное застолье гремело вокруг, произносились тосты, поднимались рюмки, звучала музыка, а Алина не сводила счастливых глаз с сидящего рядом с ней Глеба. Все происходящее казалось ей сказкой, в которой, кроме нее и него, никого не было... Он легко касался ее руки кончиками пальцев и был несказанно счастлив. Эта девочка, сидящая рядом, вернула ему то, что он так долго и напрасно пытался обрести, — желание жить и веру в себя... В самый разгар веселья они дружно переглянулись и незаметно выскользнули из мастерской Игоря.

Глеб усадил ее в кресло, достал из холодильника бутылку вина и устроился на стуле рядом. Алина смотрела в его сияющие глаза, и у нее слегка кружилась голова от счастья.

— Мир очень несовершенен. И каждый пытается исправить его в меру своих способностей. Кто-то пишет картины, кто-то — книги, а кому ничего не дается, тот спивается или сходит с ума... Ты молодая, и у тебя все еще впереди, и нет этого страшного чувства невозможности что-то исправить или прожить заново... Когда я был моложе, мне казалось, что моя жизнь — это чистый белый холст, на котором я могу нарисовать все, что угодно, и это должно быть очень здорово, потому что это моя жизнь и я ее рисую... И только недавно я начал понимать, как много написано зря, но эти линии не уберет никакой мастихин, их невозможно затереть или уничтожить... Можно только порвать холст... Чего-то в этой жизни я, конечно, добился, мне грех жаловаться, но до твоего появления я не знал, что главное не в этом...

— А как же жена? — не удержалась Алина.

— Мы давно уже чужие люди... К сожалению, со временем понимаешь, что на тебе, помимо твоих желаний, висит ответственность за тех, кого ты приручил... «Маленького принца» читала?

— Нет, — помотала головой Алина.

— Там есть великолепная фраза: «Мы в ответе за тех, кого приручаем»... Чувство долга, дети...

— У тебя есть дети? — удивилась Алина.

— Мой старший сын чуть старше тебя, — невесело усмехнулся Глеб. — Он сейчас тоже в институт поступает. Совсем я старик, да?

Алина неуверенно коснулась рукой его волос. Глеб повернулся и поцеловал ее руку.

В коридоре раздался какой-то шум.

— Что-то случилось? — прислушалась Алина.

— Не обращай внимания, наверное, кто-то выпил лишнего.

Глеб потянулся губами к ее лицу.

За стеной зазвенела разбитая посуда, истерический женский голос закричал что-то неразборчивое, срываясь почти на визг. Глеб с Алиной одновременно поднялись и выбежали в коридор.

Взъерошенный Игорь удерживал за руки полноватую коротко стриженную женщину, лицо которой было искажено гримасой отчаянной ненависти. У противоположной стены, ощетинившись, как кошка, и сверкая глазами, полными слез, среди осколков стекла на полу стояла Тамара.

— Я давно подозревала, что ты спишь с этой блядью! — изо всех сил пытаясь вырваться, кричала женщина.

— Кто это? — испуганно шепнула Алина.

— Жена Игоря, — отозвался Глеб. — Уведи Томку ко мне в мастерскую! Быстро!