Ирина Михайловна вздохнула и пошла варить себе кофе.

Вадим Сергеевич все сидел, уставившись в одну точку. Сегодняшняя встреча с бывшей женой и дочерью выбила его из колеи.

Семь лет назад, женившись на Ирине, Вадим сделал это совершенно сознательно. Он устал от постоянных ссор с матерью, которая, стоило ему навестить родителей, каждый раз заводила речь о «дочери торгашки», от укоризненного взгляда отца, от сочувствующих взглядов коллег и их жен на приемах и вечеринках, где он частенько появлялся без Лоры, а когда она все-таки сопровождала его — от бесконечных шепотков: «Вадим, где твои глаза? Она же тебе совсем не пара!» Его и самого стали раздражать Лорина покорность и желание угодить ему во всем. Мысленно он начал сравнивать ее с другими женщинами, более смелыми и эффектными.

Когда в его жизни возникла Ирина, которая сразу была одобрена его матерью (да Вадим и сам увлекся не на шутку), с кем отец мог разговаривать часами на любые темы — от медицины до философии, Вадим просто сдался. Разрываться между домом родителей и своим собственным у него больше не было сил. Единственное, что заставляло его поначалу терзаться и не спать по ночам, — это мысли об Алине. Вадим очень любил дочь, но прекрасно понимал, что Ирина никогда не допустит ее появления в их доме. После того как Ирина долго и настойчиво внушала ему, что их встречи станут для девочки травмой, Вадим устал бороться и дал себя уговорить. Он почти и сам поверил, что так будет лучше для всех. Тем более если у них с Ириной родится собственный ребенок...

Вместо ребенка появилась Нелька. И вроде бы все было хорошо: любимая работа, симпозиумы, поездки, очаровательная жена, которая всегда была на высоте, что вызывало зависть многих злопыхателей, но почему-то все чаще, оставаясь один, Вадим вспоминал радостную улыбку Лоры, веселый смех Алинки, тепло их маленькой двухкомнатной квартиры...

Вадим запрещал себе об этом думать: что произошло, того не изменить, да он и не был уверен, что хотел бы что-то поменять, но все же иногда...

Звонок Лоры и просьба с ней встретиться совсем выбили его из колеи. Вадим увидел в глазах немного постаревшей и когда-то родной ему женщины такую тоску, что снова остро почувствовал себя подлецом. Поэтому и сам повел себя не лучшим образом. После разговора с Лорой в ординаторской он нашарил в столе забытую кем-то из коллег пачку сигарет, подошел к окну и закурил, хотя бросил курить много лет назад и выкуривал одну сигарету только после очень сложных операций. Он курил и смотрел, как удаляется от больницы маленькая фигурка бывшей жены, и по опущенным, чуть вздрагивающим плечам понял, что она плачет. Прошлое накатило на него мощной волной, он с силой воткнул сигарету в пепельницу — какая же он все-таки сволочь!

Целый день он мысленно репетировал свой разговор с Алиной, решая, куда ее пригласить, чтобы не заходить в квартиру, которая когда-то была его домом, не видеть снова Лориных тоскливых глаз...

Когда вечером Лора сказала ему, что Алина ушла куда-то гулять и ее еще нет, Вадим почувствовал облегчение оттого, что этот, такой тяжелый для него, разговор откладывается на неопределенное время. Он долго не мог уснуть, хотя с утра ему предстоял осмотр очень тяжелых больных. И тут позвонила Лора. Этот звонок в час ночи буквально выбил его из колеи: Алина не пришла домой. По голосу бывшей жены Вадим понял, что она близка к истерике, и ему вдруг мучительно захотелось оказаться рядом, прижать ее к себе, защитить от жизненных невзгод, как он это делал всегда, снова почувствовать себя мужчиной... Тревога за дочь пришла не сразу, он успокаивал себя тем, что в таком возрасте у девушки может быть много друзей, у которых она могла остаться ночевать, не успев на последний автобус. «А телефон? Позвонить-то матери она могла?» — ядовито спросил его внутренний голос. Вадим поднялся с кровати, на которой уже два часа безрезультатно пытался уснуть, пошел на кухню и сделал себе двойной кофе.

Через полчаса, не дождавшись звонка, Вадим набрал номер сам.

— Это снова я, — сказал он и понял, что голос его дрожит. — Алина вернулась?

Лора ответила не сразу:

— Она спит. Прости за причиненные хлопоты.

Он по голосу понял, что что-то не так:

— С ней все в порядке?

Лора помедлила:

— Нет, с ней не все в порядке.

— Что с ней?!

— Ее избили и изнасиловали.

Вадиму показалось, что стены вокруг него пришли в движение. Он тяжело задышал и схватился рукой за телефонный столик. Через несколько секунд дышать стало легче.

— Я сегодня с утра заеду к вам, — решительно сказал он, моментально прокручивая в голове график сегодняшнего рабочего дня.

— Ей сделали укол, и она будет спать до вечера.

— Тогда я заеду сегодня вечером.

День тянулся до безобразия медленно, Вадим срывался и кричал на медперсонал, что вообще позволял себе крайне редко. Выйдя из клиники, он отпустил свою машину и поймал такси: ему не хотелось отчитываться перед Ириной.

Знакомый до боли двор встретил его шумом старых деревьев и удивленными взглядами старушек на лавочке, которые при его появлении дружно замолчали.

Лора Александровна с синими кругами вокруг глаз открыла дверь.

— Здравствуй, — сказал Вадим Сергеевич. — Алина проснулась?

— Тебе не нужно было приезжать, — шепотом произнесла Лора Александровна.

— Я хочу видеть собственную дочь! — Вадим Сергеевич отодвинул бывшую жену в сторону и шагнул в комнату Алины.

Алина, закутанная с ног до головы в одеяло, казалось, спала. Вадим Сергеевич увидел разметавшиеся по подушке золотистые волосы, распухшее лицо в кровоподтеках и синяках. Сердце его сжалось.

— Мама? — еле слышно произнесла Алина и открыла заплывшие глаза.

Вадим Сергеевич сделал было шаг к кровати, но Алина неожиданно сжалась, словно от удара, по щекам ее тут же потекли слезы:

— Убирайся! Убирайся отсюда!!!

— Аленька, я...

— Я не хочу тебя видеть!!! — забилась в истерике Алина. — Мама!!! Зачем ты впустила его?!! Убирайся!!! Я не звала тебя!!! Я не хочу тебя видеть!!!

Лора Александровна влетела в комнату, и Вадим Сергеевич, даже не успев ничего сообразить, оказался на лестничной площадке перед закрытой дверью...

...— Вадик. — В кабинет снова заглянула Ирина, выдернув его из воспоминаний. — Может быть, кофе принести?

— Я же сказал, потом! — раздраженно повысил голос Вадим Сергеевич.

Ирина Михайловна вздрогнула, но, вместо того чтобы выйти, вошла в комнату: Вадим никогда раньше не повышал на нее голос.

— Вадим, что случилось?

Вадим Сергеевич взял себя в руки.

— Извини, Ира, я просто устал, — как можно спокойнее сказал он.

— Это действительно так?

— Да, сегодня был тяжелый день. Я немного еще отдохну, хорошо?

— Я разогрею ужин. Ты весь день ничего не ел.

— Хорошо, — кивнул Вадим Сергеевич, всей душой желая, чтобы она убралась.

Дверь за Ириной Михайловной закрылась.

Вадим Сергеевич снова уставился в одну точку. Но видел он с тех самых пор, как вышел из своей бывшей квартиры, только одно: безумный, ненавидящий взгляд Алины.

Лора Александровна едва успокоила бьющуюся в истерике дочь. Только после того, как она чуть ли не насильно заставила Алину проглотить одну из таблеток, выписанных доктором, и дала клятвенное обещание, что Вадим в их квартире никогда больше не появится, Алина слегка затихла.

Через полчаса пришел Юрка: заходил чуть ли не каждый час, справляясь об Алинином здоровье.

— Юра, она проснулась, но к ней нельзя, — как можно мягче сказала Лора Александровна. — Врач сказал, что ей сейчас нужен покой.

— Теть Лор, — замялся Юрка. — Хотите, я вам в магазин схожу? Или в аптеку? Может быть, каких-нибудь лекарств нужно?

Лора Александровна поняла, что Юрке до безумия хочется быть полезным, чтобы сделать хоть что-то для Алины.