– Ну, как мужик мужику я бы тебе посоветовал словами Оксаны не бросаться. Она баба боевая. Что решила, так тому и быть. Конечно, если на то есть воля Божья, – оговорился он для приличия.

Крепко задумался кузнец. Лицо его потемнело, а Савелий похлопал парня по плечу и пошёл за гаечным ключом, чтобы приладить выкованную деталь.

Он закончил с этой работой, потом проверил топливо в баке и, благословясь, рывком стартёра запустил генератор. Тот, несколько раз громко фыркнув, затарахтел ровно и ритмично. Под потолком тотчас зажглись несколько лампочек, осветив подсобное помещение, как днём.

Только после этого хозяин обратился к Николе.

– Хорошо сработано… Ну, что решил, хлопец?

– А будь, что будет! – вскричал кузнец и ударил шапкой об пол. – Не знаю я, что делать, дядя Савелий. Пусть женой моей будет та, которая первой принесёт новые валенки с резиновыми калошами!

Заявление, хоть и сделанное сгоряча, с точки зрения Савелия было более чем неглупым. Новые валенки с резиновыми калошами стоили больше, чем удойная корова с телёнком. Хотя овец в каждой деревне имелось множество, мастеров по изготовлению валенок нужно было ещё сыскать. Ближайший жил в городишке за сорок километров от села. Добраться до него зимой по засыпанным снегом дорогам невозможно, поэтому такой ход можно было расценить как отсрочку, которую кузнец взял для принятия окончательного решения.

– Пусть будет по-твоему! – кивнул Савелий. Он немного раздосадовался, хотя и понимал, что ревность в его положении – грех. Но, как говорят, охота пуще неволи.

В тот самый момент раздался сильный хлопок, сверкнула вспышка, генератор, натужно гудя, прекратил вращение, и лампочки под потолком погасли как одна.

– Вот чертовщина! Опять поломался. А ведь сегодня должны быть танцы! – выругался Савелий.

Кузнец ещё толком не пришедший в себя, развел руками. В электричестве он был не силён.

Нескольких минут Савелию хватило, чтобы понять: сгорели выпрямительные диоды, подающие постоянный ток на обмотки возбуждения.

– Вот незадача! У меня никогда их и в запасе не было. Сколько себя помню – однажды только такое случалось, чтобы выходили из строя, да и то лет двадцать назад. Не догадался тогда у председателя денег выпросить ещё на один комплект. Вот дурень! – сокрушённо сказал Савелий.

– Значит, нам его сегодня не починить, – согласился кузнец, рассматривая протянутый собеседником погоревший блок.

И тут случилось неожиданное. Объяснить это позже не смогли ни сам хозяин, ни, тем более его гости. Даже девушка, принимавшая в произошедшем самое непосредственное участие, молчала, как рыба.

А вышло вот как. Дверь, ведущая в сеновал, рывком распахнулась, и оттуда вырвались клубы дыма. Они стали стелиться по полу, и всполохи света от керосиновых ламп заиграли в них, будто огни на сцене. В этих клубах и появилась Лариса.

Она была без тулупа, но в валенках, белой рубашке и лёгком сарафане. Её распущенные волосы спадали по спине и плечам. Две верхние пуговицы на рубашке оказались расстегнуты, и зрителям предстала прелестная и завораживающая ямка, продолжение которой можно было домыслить, глядя на округлые формы девушки.

Глаза её сияли безумным огнем, который освещал подсобное помещение лучше всякого электричества, а в руках она держала точно такой же блок, что и кузнец, только без следов копоти. Лариса бросила этот блок Савелию, который прошептал только: «Боже мой, новый! Откуда?», а сама напряглась, как кошка пред броском, и метнулась к берёзовому столбу.

Поражённые мужики даже сели от неожиданности, когда девушка утробно заурчала и обвилась вокруг подпорки подобно змее. Из-под подола сарафана высунулась её голая выше колен нога и принялась выделывать такие па, что у зрителей глаза на лоб полезли.

Но это было только начало. Изгибаясь в завораживающем танце и выставляя напоказ то одну, то другую часть тела, Лариса немыслимым образом выскользнула из сарафана и осталась в одной рубашке.

Кузнец закрыл левый глаз, но проделать то же самое с правым не смог – что называется, рука не поднялась.

Девушка, продолжая непрерывно двигаться, рванула ворот своей рубашки, и пуговицы, будто осколки от гранаты, разлетелись по полу. И тогда она бесстыже оголила грудь, тряся ею, как цыганка плечами.

Трудно описать ужас, в котором пребывал Никола. Он застыл, прикованный к месту, и не мог подняться, даже если бы захотел. Что же касается Савелия, тот смачно сплюнул и произнес фразу на непонятном простому обывателю языке:

– Натуральный стриптиз, мать его за ногу! Как по журналу…

И тут на пол упала и с громким звоном разбилась небольшая бутылочка, выпавшая у Ларисы из-за голенища валенка. Девушка тотчас замерла, взгляд её стал постепенно проясняться, и стеклянное выражение с него спало.

– Ох! – сказала она негромко, потом посмотрела на себя и неожиданно взвизгнула.

Кузнец уже не видел, как она в испуге пыталась прикрыться руками, как её сотрясали рыдания, и как на помощь ей поспешил отец Савелий. Никола, подхватив шапку, бросился вон из клуба. Он выскочил на свежий воздух и не мог остановиться, пока не пронёсся по тропе вокруг всего села. А это без малого два километра! Только задохнувшись от бега, остановился перевести дыхание и поднял разгорячённое лицо к небу.

Звёзды хитровато подмигивали и явно потешались над ним. Произошедшее походило на сцену из старых дореволюционных фильмов, в которых всё было перемешано в кучу: и любовь, и блуд. Эти фильмы уже порядком забылись, а новых снимать было некому. Только, возвращаясь к Ларисе, добро бы, если всё было задумано, чтобы развлечь их с Савелием. Такое не возбраняется, народ любит посмотреть на ряженых. Но то, что им представилось, выглядело совершенно по-другому… И он сам взял с собой девку, не проверив, трезва ли она! Будто морок глаза затмил. Оказалось, что пьяна, и изрядно. Комедию закатила, дурья башка! Это… это варьете какое-то, а не танцы!

Кузнец сплюнул в сердцах. Куда только родители глядят? У них спиртное из запасов сливают, а им невдомек. Хватило-то ей, кажется, всего четверка, чтобы потянуло на пляску. Организм, значит, неокрепший… Никола даже зубами скрипнул. Не доводилось ему ещё видеть такое в живую. Может, только по молодости, в дореволюционное время, и то уже не вспомнить. Сподобил же чёрт ляпнуть при отце Савелии, что он готов выбирать между двух девок! Сейчас сделается посмешищем для всего села. Вот уж не думал, что жизнь поставит такой выбор: первая, никого не стыдясь, в одном исподнем вокруг столба вьётся, а вторая…

Тут он задумался. Конечно, мысли и дальше пытались скакать без порядку, но откуда-то из глубины души появилось чувство, что он вершит несправедливость. Про Оксану ничего плохого на селе не говорили. Слышал кузнец, что она норовиста, такие мужиками вертят, как им вздумается. Только это нынче не в диковину. Бабы уже давно как с цепи сорвались: одним подавай сразу всех без разбора, но то гулящие; другие же такое о себе мнят, что старыми девами остаются, пары найти не могут. По сути, несчастны и те, и другие. А где золотая середина, знает, похоже, один Бог.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.