— Нашла чем пугать! От этой старой карги дождешься разве что нравоучений. А на твои истерики у меня просто нет времени. Я сегодня встречаюсь с Рупертом, он должен передать мне деньги. Надеюсь, он выбьет из тебя твою детскую дурь и капризы.

Кассандра потянулась за тяжелой шкатулкой, но Дункан перехватил ее руку.

— Что касается Меррика, то, пока он не назовет большую сумму, пусть не надеется. Ты уже обещана Руперту. Тебе же я советую научиться держать себя в руках. Даю тебе на это неделю. Предупреждаю, что не собираюсь приходить тебе на выручку, если твоему муженьку захочется вправить тебе мозги. Мои симпатии целиком и полностью на его стороне.

Дункан ей угрожал и не скрывал этого. Впрочем, так было всегда. Отец несколько раз поднял на нее руку, чего никогда не позволял Дункану. Скорее, старый маркиз поощрял соперничество между братом и сестрой, пока один из них не побеждал другого в борьбе за отцовскую благосклонность. Но отца не стало, и власть перешла к Дункану.

Тот однажды замахнулся на сестру, однако Кассандра старалась не попадать ему под горячую руку.

— Ты не можешь насильно выдать меня замуж, — прошептала она. — Ведь если я выйду за Меррика, ты навсегда избавишься от меня.

— Я бы тебя с радостью за него выдал, не окажись он таким жмотом. Впрочем, тебя следовало бы выдать за этого скупердяя — интересно, что бы ты потом запела? Вряд ли он стал бы тратить деньги на твои наряды и женские прихоти. И вообще советую тебе заняться подвенечным платьем, потому что бракосочетание назначено на ближайшую субботу.

Кассандра побледнела как полотно. Боже, до свадьбы осталось меньше недели! Ей следует срочно разыскать Меррика и бежать с ним из Лондона. Ведь он приходил свататься и готов сдержать свое слово.

Словно прочитав мысли сестры, Дункан усмехнулся и выпустил ее руку.

— Даже не думай, Касс. Стоит мне сказать Меррику, кто твой настоящий отец, и он отвернется от тебя. Ты же не хочешь, чтобы об этом узнал весь Лондон? Хотя бы ради матери!

С этими словами он надел шляпу и вышел. Кассандра осталась стоять в растерянности посреди комнаты, глядя на портрет покойного маркиза, висевший над камином. Так кто же ее настоящий отец — этот черноволосый дьявол или кто-то другой?

Кассандра содрогнулась и, опустившись на пол у двери, сжалась в комок. Нет, никто не сможет спасти ее — только она сама!

Меррик поднял хрустальный бокал, любуясь искрящимися в отблесках камина гранями, и сделал глоток. Золотистая жидкость приятно обожгла рот. Совсем недавно он отведал другой огонь. Граф все еще ощущал на губах поцелуй Кассандры, шелк ее огненно-рыжих волос на своих ладонях. Боже, это был всего лишь миг, который тогда показался ему вечностью. Но что такое жизнь? Череда мимолетных мгновений. Нет, он уже давно не ожидал ничего большего.

Граф вздохнул и глотнул еще бренди. Он давно взял за правило не увлекаться спиртным. Но иногда это просто необходимо. Близился день бракосочетания той, которая судьбой была предназначена ему.

— Эх, до чего же хороша была невеста! Согласись, дружище. Нет, такую красавицу мы давно не видели и еще не скоро увидим. И как только ты ее упустил, Уайатт? Руперт ее недостоин. Касс не для него. Да, Кассандра своенравна и упряма, но ведь она еще ребенок. Придет время, и она сама все поймет. Что случилось, Уайатт? Почему она предпочла Руперта?

Граф мысленно послал Берти к черту, но вслух ничего не сказал. Вдруг тот обидится и уйдет, и тогда ему придется пить в одиночку. А этого ему хотелось меньше всего. Он вновь поднес к губам бокал, но тот оказался пуст. Меррик несколько мгновений тупо смотрел на него, а затем тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.

— Она не про нас, Берти. Никогда не предназначалась для таких, как мы. Она из семейства Говардов, и этим все сказано. Мы с тобой добропорядочные сельские сквайры. Она же сейчас, насколько мне известно, готовится к свадебному путешествию в Париж. Скажи, ты бы рискнул поехать с ней в Париж? Я бы ни за что. Там совсем еще недавно шли уличные бои. Нет, мой друг, мы с тобой старые зануды. Нам давно пора остепениться, обзавестись семьей, заиметь кучу детей, а не гоняться за светскими красотками. Кассандра? Это был лишь сон, наваждение.

— Хорошее наваждение. Кстати, ты обратил внимание, как она прошествовала к алтарю? — задумчиво произнес Берти. — Даже не взяла Эддингса под руку. Шла одна, гордо, как королева. Да, Руперту досталась дорогая вещь. Что, скажу тебе, друг мой, несправедливо, потому что, в сущности, она еще ребенок. Кстати, что там произошло в Хэмптон-Корте? Все рассказывают об этом по-разному.

Погруженный в собственные мысли, Меррик пропустил мимо ушей слова друга.

— Порой кажется, будто ты знаешь женщин, а на поверку оказывается, что это совсем не так. Взять, к примеру, Кэтрин. Вот кого, казалось бы, я успел изучить. Мы выросли рядом, почти как брат и сестра. Внешне — ничего примечательного, простая сельская девушка, кстати, если на то пошло, уже не первой молодости, — произнес Меррик и, поняв, что повторил некогда брошенную Кассандрой в адрес Кэтрин колкость, поспешил наполнить бокал. — Она была рада выйти замуж, обзавестись детьми, принимать гостей. Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что Касс была права. Кэтрин — это кошка, готовая пустить в ход свои острые коготки. Окажись у нее на пальце обручальное кольцо, она бы тотчас упорхнула в Лондон, только ее и видели.

Берти не слишком элегантно отрыгнул и тоже потянулся к графину.

— Кошки не порхают, друг мой, — философски заметил он.

— Кошки не выходят замуж, — парировал Меррик.

— Еще как выходят! Особенно Кэтрин! Только пожелай, и она тотчас вернется к тебе. Спроси ее, и сам в этом убедишься! — Берти с довольным видом сделал глоток дорогого французского коньяка. Меррик предлагал гостям изысканные напитки лишь в исключительных случаях.

— Касс тоже из кошачьей породы, — продолжил Меррик, словно не слыша замечания друга. — Стоит увидеть ее за зеленым сукном в каком-нибудь притоне, и не возникнет сомнений, что о.на прошла огонь, воду и медные трубы. Но когда она начинает ходить за тобой хвостом, словно бездомный котенок, сразу становится ясно, что она ребенок, не получивший должного воспитания, черт бы побрал старого маркиза!

— Я ничего такого не знаю. Только с твоих слов, — сказал Берти.

— И тут выясняется, что у нее сводит живот от голода и она ищет того, кто ее накормит. Неудивительно, что она досталась тому, кто дал за нее больше денег. Черт, все равно не могу в это поверить! — воскликнул Меррик и с досадой тряхнул головой, однако туман, застилавший его сознание, еще сильнее сгустился. Видимо, самое время пропустить еще бокал. — Я тогда подумал — вот бедняжка! Иначе с какой стати ей было цепляться за меня? И что же? Буквально на следующий день читаю в газете объявление о помолвке. Я решил, что все это проделки ее братца, и бросаюсь ее выручать. Но ей моя помощь не нужна. Ты в состоянии это понять? Она сидит, на вид — само спокойствие, улыбается, словно наконец нашла свое счастье, и заявляет, что все, что между нами произошло, — обычное недоразумение. Недоразумение? Хотел бы я, чтобы это было недоразумением! Нет, ты только подумай! Заперлась со мной в комнате, — такого скандала Лондон не знал уже лет десять, — а потом заявила, что все это пустячок, недоразумение! Позволь спросить тебя, Берти, твоя сестра позволяла себе нечто подобное, когда ей было восемнадцать? Да это просто в голове не укладывается!

— Может, оно и к лучшему, с глаз долой — из сердца вон, иначе, приятель, тебе пришлось бы всюду бегать за ней. Пусть уж лучше это делает Руперт, если ему нравится. Без нее тебе будет спокойнее.

— Мать была права, — мрачно заметил Меррик, — когда говорила, что на хорошеньких женятся только болваны. Они упиваются собственной красотой, а остальное их не интересует.

— Послушай, а давай пригласим хорошеньких женщин и как следует отдохнем! Вино, женщины, музыка — что может быть лучше?