Письмо царю Николаю II было написано по получении от проживавшего вместе с духоборами в Канаде А. М. Бодянского известия о намерении вернуться в Россию одиннадцати духоборческих женщин, — девяти жен и двух матерей духоборов, сосланных за отказ от воинской повинности в Якутскую область на поселение (см. письмо № 423). До августа 1896 г. отказывавшиеся от военной службы сектанты отбывали наказание в дисциплинарных батальонах. Согласно высочайше утвержденному 5 августа 1896 г. постановлению Комитета министров, форма наказания была изменена, и все отказавшиеся были сосланы в отдаленные районы Якутской области на восемнадцать лет. При следующих призывах отказавшиеся ссылались туда же. Полученное духоборами разрешение покинуть Россию не распространилось на тех, которые отбывали наказание в Якутской области, но духоборы были уверены, что и сосланные получат скоро возможность переехать в Канаду. В виду этого семьи некоторых из ссыльных отправились в Канаду с партиями переселенцев, а остальные тогда же переехали в Якутскую область (см. письмо № 74). 18 мая 1899 г. на ходатайство сосланных духоборов был получен отказ, и их матери и жены решили вернуться, чтобы поселиться вместе с ними в Якутской области. Без особого разрешения сделать этого было нельзя, так как духоборы были выпущены из России без права возвращения на родину. О намерении духоборов и писал Бодянский Толстому, переслав ему их письмо. Письмо это было приложено к письму Толстого к царю. Письмо было передано Николаю II при содействии близкого знакомого семьи Толстых, судебного деятеля Н. В. Давыдова. Толстой отметил в дневнике 8 декабря 1900 г., после недельного перерыва: «За это время получил письмо из Канады о женах, желающих ехать к мужьям в Якутскую область], и написал письмо государю, но еще не послал». 15 декабря записано там же: «Событіе то, что Дав[ыдов] одобрил письмо Г[осударю] и взялся послать его. Стараюсь устранить в своем сознании себя от этого дела, только чтобы была забота о дѣле». Письмо достигло своей ближайшей цели: жены сосланных в Сибирь духоборов получили разрешение вернуться в Россию.
1 Молокане Карской области (восемь тысяч человек) и молокане Эриванской губернии (три тысячи человек) подали прошение на высочайшее имя о разрешении выехать им из России. Прошение молокан Толстой передал царю через гр. А. В. Олсуфьева. См. письмо № 277.
2 Этого слова в подлиннике нет. Восстанавливается по смыслу.
3 В подлиннике: вамъ
4 Зачеркнуто: жесто[кости]
5 Зач.: стари[комъ]
6 Константин Петрович Победоносцев (1827—1907) — обер-прокурор синода, руководитель реакционной политики, мерами административного воздействия боровшийся с влиянием Толстого. См. письма 1881 г., т.63.
7 Количество молокан указано не точно. См. примечание первое и письмо к В. Г. Черткову от 7 мая 1900 г., т. 88.
8 Зач.: штунд[исты]
9 Руководитель духоборов П. В. Веригин был в ссылке с 1895 г. в Архангельской, затем в Тобольской губерниях, его братья — в Якутской области.
10 Зач.: а на васъ
11 великие и добрые мысли идут от сердца
12 Зач.: васъ
13 Зач.: и духоб[оровъ] и друг[ихъ] страдающихъ за то только, что они
14 Зач.: Если вы хотите жить человѣческой жизнью, спокойно
15 «Евангелие» Матфея, V, 23—24: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим и тогда приди и принеси дар твой».
16 Зач.: и искренно
17 Далее печатается по машинной копии.
18 Дмитрий Сергеевич Сипягин (1853—1902) — министр внутренних дел. Убит 2 апреля 1902 г. террористом С. В. Балмашевым.
427—429. В. Г. Черткову от 7, 8 и 12 декабря.
* 430. М. Р. Моисеенко.
1900 г. Декабря 13 Москва.
13 Дек. 1900. Москва.
Михаилъ Романовичъ,
Письмо ваше пролежало почти 2 мѣсяца безъ отвѣта. Получивъ его, я отложилъ его въ отдѣлъ писемъ, на кот[орыя] надо отвѣчать, но до сихъ поръ, какъ видите, не успѣлъ этого сдѣлать, о чемъ очень сожалѣю.
Вопросъ о томъ, чего требуетъ отъ человѣка то духовное существо, кот[орое] живетъ въ немъ? поставленъ вами очень хорошо — ясно и просто; и я очень радъ, что мнѣ думается, что могу отвѣтить на него также ясно и просто и совершенно искренно, т[акъ] к[акъ] я живу только этимъ отвѣтомъ. Онъ слѣдующій:
Духовное существо, живущее въ человѣкѣ, требуетъ отъ него признанія себя (этаго духовнаго существа) своимъ единымъ истиннымъ «я» и потому всѣ усилія свои, всю деятельность своего животнаго направлять на удовлетвореніе требованій, на достиженіе цѣли этаго «я». Въ этомъ одномъ вся мудрость, вся религія (та самая, кот[орая] открыта въ евангеліяхъ). Человѣкъ вступаетъ въ жизнь съ сознаніемъ двухъ «я». Животное «я» человѣкъ совершенно естественно сознаетъ и исключительно сознаетъ въ дѣтствѣ. Но съ развитіемъ разума, т. е. съ вступленіемъ въ настоящую жизнь, проявляется другое «я», и является раздвоеніе. Все мірское ученіе и все мірское устройство, особенно въ той средѣ, въ кот[орой] вы живете, направлено на то, чтобы заглушить голосъ духовнаго «я» и дать первенство животному. Но заглушить совсѣмъ этотъ голосъ нельзя, т[акъ] к[акъ] эти два «я» — силы несоизмѣримыя: одно, животное, есть иллюзія, проявляющаяся во времени и пространствѣ и потому подлежащая всякаго рода стѣсненіямъ (страданіямъ) и смерти; другое, духовное «я» одно реально, действительно существуетъ внѣ времени и пространства, всегда свободно и не умираетъ. Первое подобно облакамъ, скрывающимъ временами небо, второе — небу съ своимъ солнцемъ, звѣздами, кот[орое] видно сквозь облака, и позади, дальше кот[ораго] мы уже ничего не можемъ видѣть. Вы спросите меня, какія же требованія этаго настоящаго «я»? Какая его цѣль? Въ чемъ его жизнь? Требованія, цѣль и жизнь этого «я» въ одномъ: въ совершенствованіи себя въ любви, въ увеличеніи въ себѣ любви, въ уничтоженіи въ своемъ сердцѣ всего того, что мѣшаетъ любви. Доказательство того, что это такъ, есть очень опредѣленное и несомнѣнное. Доказательство это въ томъ, что во всякой дѣятельности, кромѣ деятельности увеличенія въ себѣ любви, человѣкъ можетъ встрѣтить непреодолимый препятствія, только въ увеличеніи въ себѣ любви препятствій этихъ нѣтъ; въ нуждѣ, въ тюрьмѣ, въ болѣзняхъ, умирая, человѣкъ можетъ продолжать дѣлать дѣло своей жизни, т. е. увеличивать въ себѣ любовь, и если онъ въ этомъ положилъ цѣль своей жизни, то всегда, при всѣхъ условіяхъ чувствовать полное удовлетвореніе и радость жизни. Человѣкъ точно какъ будто бы поставленъ между двухъ стѣнъ узкаго прохода: требованій своей животной жизни. Онъ бьется объ эти стѣны съ обѣихъ сторонъ и невольно долженъ идти по одному оставленному свободнымъ выходу между стѣнъ: увеличенію любви, въ которомъ онъ не встрѣчаетъ препятствій. Такъ что намъ нечего разсуждать о томъ, хорошо ли это или дурно; такова жизнь людей, другой нѣтъ. И потому все, что могутъ сдѣлать люди, это то, чтобы понять законъ жизни и слѣдовать ему. Это то самое я и совѣтую вамъ сдѣлать. Для того же, чтобы сдѣлать это, вамъ прежде всего надо выдти изъ тѣхъ самыхъ развращающихъ въ мірѣ условій и самой развратной и преступной среды военной службы, въ кот[орой] вы находитесь. Вы говорите, что чувствуете себя не въ силахъ оставить военную службу, п[отому] ч[то] привыкли къ удобствамъ жизни, кот[орыя] она даетъ вамъ. Но такъ говорить и думать вы можете только до тѣхъ поръ, пока въ васъ не совершилось перенесенiе своего «я» изъ животнаго въ духовное. Не думайте, что перенесенiе это таково, что вы никогда не будете чувствовать своего животнаго и не будете отдаваться его требованіямъ; перенесенiе своего сознанiя, «я», въ духовное начало дѣлаетъ только то, что высшимъ, настоящимъ «я» признается духовное и при всякомъ столкновеніи того и другаго безъ возможности колебанiя признается главенство духовнаго «я». То, чтò я говорю, не есть теорiя, а я на опытѣ на себѣ знаю это. И потому знаю, что, какъ скоро въ васъ переворотъ этотъ совершится, вы ни минуты не задумаетесь, оставаться ли вамъ еще въ средѣ рабовъ, подготовляемыхъ дисциплиной къ грабежамъ и убійствамъ, называемыхъ войскомъ, или идти на всевозможныя лишенія, только бы перестать самымъ ужаснымъ образомъ нарушать законъ любви, готовясь къ убійству и обучая этому своихъ братьевъ.
