Толстой отвечает на письмо Черткова от 1 марта 1888 г., в котором Чертков писал: «Посылаю вам, дорогой Л[ев] Н[иколаевич] книжку Дрентельн по акушерскому делу, проредактированную мною. Пожалуйста, верните мне ее сюда, как можно скорее, с вашим отзывом. Мне она очень нравится.... Теперь мне хотелось бы, не откладывая, издать ее, как она есть». Письмо это, как видно по штемпелю на конверте, было получено в Москве 3 марта, и на следующий день Толстой начал энергично искать кормилицу для ребенка Чертковых.

¹ Врач Е. А. Покровский. О нем см. прим. к письму от 6 декабря 1887 года, № 168. Слова «иду еще к Покровскому» указывают, повидимому, на то, что Толстой был уже у Покровского по получении письма Черткова от 26 февраля 1888 г. с просьбой попросить Покровского указать кормилицу для ребенка Чертковых. (См. прим. к письму от 29 февраля 1888 г., № 180.)

² Рукопись женщины-врача E. С. Дрентельн, вскоре после того изданная «Посредником» под заглавием «О беременности, родах и уходе за родильницей и новорожденным», М. 1888 г.

³ Петр Семенович Апурин (1865—1918), крестьянин дер. Екатериновки Лизиновской вол. Воронежской губ., в то время помогавший Черткову по хозяйственным делам и в частности по расчетам, связанным с издательством «Посредник». О П. С. Апурине см. прим. к письму Толстого к Черткову № 6, т. 85. Чертков в письме к Толстому, написанном около 25 июня 1888 г., сообщал Толстому, что П. С. Апурин будет в Москве и к нему зайдет.

1888 г. Марта 4? Москва.

Пишу от Покр[овскаго]. Есть двѣ кормилицы, у обѣихъ умерли дѣти, но одна молода, 17 лѣтъ, а другая не нравится Покровскому. Молодая годится и хороша, но только Покров[скій] боится, что у ней скоро пропадетъ молоко. Будутъ заявляться еще. Когда будетъ вполнѣ подходящая, телеграфирую.

Л. Т.

На обратной стороне письма: Воронежской губерніи Россоша, Владиміру Григорьевичу Черткову.

Печатается впервые. Письмо открытое. Почтовые штемпели: «Москва 5 Марта 1888» «Россоша 6 Марта 1888». На подлиннике синим карандашом надпись: «178». Число 178 перечеркнуто и написано: «181». В начале письма пять строк старательно зачеркнуты. Можно разобрать отдельные слова: «Покровский [2 неразобр.] искать кормилицу... Если найдется и когда найдется [1 неразобр.] так что [1 неразобр.] приедет [2 неразобр.] вас и особенно потому что...»

В письме от 4 марта 1888 г. № 181 Толстой писал, что идет к Покровскому, а в этом письме указывает, что пишет от Покровского. Оба эти письма получены в Россоше одновременно — 6 марта. Поэтому можно предположить, что комментируемое письмо тоже написано 4 марта, но опущено на несколько часов позже предыдущего, может быть, вечером того же дня, и потому московский почтовый штемпель поставлен 5 марта.

1888 г. Марта 4? Москва.

Мнѣ ужасно жаль васъ, милые друзья, за ваши мученія съ вашей Олей. Простите меня, если я ошибаюсь, но я думаю, что вы мучаетесь за свой грѣхъ. И грѣхъ вашъ въ томъ, что вы вѣрите медицинѣ — наукѣ больше, чѣмъ Богу. Родился ребенокъ, есть мать съ молокомъ, ну и надо кормить и клистировъ не ставить. А если ребенокъ кричитъ отъ недостатка молока или отъ боли въ желудкѣ — запора, то надо было ждать и терпѣть. И молока бы прибавилось, можетъ быть (даже вѣроятно), и желудочекъ самъ бы началъ дѣйствовать — тоже больше, чѣмъ вѣроятно; а если бы этаго не случилось, то ребенокъ бы умеръ, т. е. то самое, что и теперь можетъ случиться, и что весьма вѣроятно при тѣхъ перемѣнахъ кормилицъ и неправильности отправленія желудка.

Разница была бы, для меня, не вѣрящаго въ пользу клистировъ и чужого молока, та, что при всемъ, что бы ни случилось, у меня бы совѣсть была бы покойна, у васъ же она не можетъ быть покойна. Мнѣ достаточно не вѣрить въ медицину или вѣрить въ то, что не можетъ Богъ допустить того, чтобы ребенокъ умеръ или выжилъ отъ того, что есть деньги и докторъ, мнѣ достаточно вѣрить въ это, и уже больше сомнѣній у меня быть не можетъ. Вамъ же нѣтъ конца сомнѣній. Вы сдѣлали по наукѣ, но все ли?, вполнѣ ли? И нѣтъ конца. — Вы не сердитесь на меня, милые, я можетъ быть, ошибаюсь, не сообразивъ всего, но такъ я думаю, такъ и написалъ. Если же бы вы согласились со мной, вы спросили бы: чтò дѣлать теперь? Теперь развязывать грѣхи, т. е. обходиться безъ кормилицы и безъ клистировъ.

Печатается впервые. На подлиннике надпись синим карандашом «№ 176». Зачеркнуто черным карандашом и написано «179». Письмо это было получено Чертковым одновременно с двумя открытыми письмами, помещаемыми под №№ 181 и 182. Оно несомненно написано позднее, чем письмо № 181, в котором Толстой пишет, что собирается написать «закрытое письмо», и, вероятно, позднее, чем письмо № 182, которое было написано у врача Покровского, повидимому, 4 марта. Вероятно, комментируемое письмо было написано в тот же день 4 марта, по возвращении от Покровского или — самое позднее, — утром 5 марта, так как, если бы оно было написано позднее, то наверное, не могло бы быть получено Чертковым 6 марта.

На это письмо Чертков ответил письмом от 7 марта, к которому сделан post-scriptum 8 марта. В письме от 7 марта Чертков писал: «Мы получили вчера ваши три письма. Я думаю, вы сами понимаете, какое чувство самой теплой благодарности ваши хлопоты за нас вызывают в нас, тем более, что вы хлопочете, исполняя желание наше, которое вы не одобряете. Закрытое ваше письмо нас не рассердило, как не может ничего нас рассердить, исходящее от вас, так осязательно любящего нас. Но скажу вам откровенно, что письмо это произвело на меня очень тяжелое и грустное впечатление. Я в нем не узнал вас, и мне стало жаль, что вы всё это так написали. Мне было жаль и Галю, которую это письмо сильно ошеломило. Отвечать вам на это письмо мне теперь не хочется, потому что не хочется ни оправдываться, ни в свою очередь осуждать вас. Если вы будете помнить содержание вашего письма, то я уверен, что вы сами для себя в свое время решите, справедливо ли, так жестоко обвинять людей в безбожии и недобросовестности за то, что у них другое отношение к медицине, чем у вас. Если мы и ошибаемся в нашем взгляде на медицину, что я признаю вполне возможным, то надеюсь, что в свое время мы увидим нашу ошибку. Бог вам судья, а не я, как и нам он же судья. Вообще мы искренно сознаем себя так виноватыми перед богом и людьми, если не в том, в чем вы нас осуждаете, то в другом, что признаем себя вполне заслуживающими такие письма. Но за вас мне жаль, что вы написали такое письмо. Я вас люблю, как всегда и как не могу иначе. И если вы в чем-нибудь оказываетесь несовершенным, то это только приближает вас ко мне. Ваш друг и брат В. Ч.»

К этому письму сделан post-scriptum, помеченный 8 марта 1888 г., написанный кем-то, повидимому, под диктовку Черткова, который своей рукою сделал лишь поправки. В этом post-scriptum’e Чертков, отвечая Толстому, излагает свой взгляд на медицину: «О медицине я вам сказал, что защищаться мне не хочется, и это правда. Но в ответ на выраженный вами взгляд на медицину, я не только могу, но должен ответить. Скажу прежде всего, что глубоко уважаю, признаю и разделяю то сознание, из которого вы исходите, о том, что «не может бог допустить того, чтобы ребенок умер или выжил от того, что есть деньги и доктор». Это совершенно справедливо. Но почему? А потому что тот же бог, который, если можно так выразиться, распоряжается жизнью и смертью ребенка, распоряжается и всем остальным на свете. Я верю, что всё устроено богом к лучшему, и что во всем механизме мировой жизни нет и не может быть ни одной случайности. В этом, как вы видите, я с вами согласен с тою только разницей, что из этого для меня не вытекает отрицание медицинской помощи. Если человек тонет в пруде, то и вы, и я, мы признаем, что не предосудительно, а хорошо броситься в воду его спасать. Мы не скажем: «Не может быть, чтобы бог допустил, чтобы этот утопающий умер или выжил от того, что мне вздумается или нет броситься в воду спасать его, или от того, умею ли я или нет плавать». Точно так же мы не возьмем заряженного револьвера и не станем стрелять из него зря, куда попало, успокаивая себя тем, что не может жизнь или смерть окружающих нас людей зависеть от такой глупости, как направление, по которому полетит оловянный шар из железной трубки».