С довольной усмешкой Трэвис задержался у ворот, предоставив Алисии возможность потрогать деревянные изображения, но наотрез отказался опустить ее на землю до того, как она переступит порог его дома.

Когда Трэвис поднимался по ступенькам парадного крыльца, Алисия обратила внимание, что колонны перед входом увенчаны резьбой изображавшей цветы. Ни один дом в Сент-Луисе не имел таких украшений, и она знала, что Трэвис сделал это ради нее. Ее глаза заблестели от удовольствия.

Трэвис остановился в дверях, глядя на Алисию, которая обводила взглядом просторную прихожую. Ее внимание привлекли не только высокие потолки и полированные дубовые полы. Широкая парадная лестница вызвала у нее изумление.

— Трэвис, как ты мог назвать это фермерским домом? Это чудесно!

Трэвис бережно поставил Алисию на ноги. Вглядываясь в ее лицо, он опасался заметить на нем признаки разочарования. Однако то, что он увидел, заставило его сердце забиться чаще. Он нежно провел рукой по ее распущенным густым локонам.

— Откуда ты предпочтешь начать осмотр — сверху или снизу? — хрипло пробормотал он, вглядываясь в ее покрасневшие щеки. Трэвис с удовольствием отметил ее учащенное дыхание, блестевшие от возбуждения синие глаза. Его рука опустилась вниз, погладив ее щеку, шею, и замерла на скрытой под шерстяным лифом груди.

Трэвис оставил сюртук в лодке, и она представила себе его мускулистое тело под полотняной рубашкой. Она не осмеливалась взглянуть вниз. Покрой его кожаных брюк выставлял напоказ все, что должен был бы скрывать. Она знала, что увидит там.

Трэвис терпеливо ожидал ее решения, пытливо глядя на нее. Без лишних раздумий Алисия положила руки на его плечи и смело коснулась губами его рта.

— Начнем сверху.

Стараясь сохранять спокойствие, Трэвис предложил Алисии руку и повел ее на второй этаж. Если кто-то и был в доме, то они никого не заметили, а потому спокойно, никого не встретив, поднялись наверх, прошли по коридору и остановились у двери в самом его конце.

Трэвису не пришлось объяснять, почему они миновали другие двери. Алисия крепче сжала локоть Трэвиса и ахнула от изумления, когда он ввел ее в комнату, которую ей предстояло делить с ним. Она не ожидала, что в доме окажется мебель, тем более что раньше она не видела здесь ничего, кроме ковровых дорожек.

Однако теперь в центре этой комнаты стояла высокая кровать с сетчатым пологом из синего шелка на четырех столбиках. Алисия заметила тусклый блеск синего покрывала, но в первую очередь ее внимание привлекли изящные столбики. Отпустив локоть Трэвиса, она вошла в комнату, разглядывая замысловатую резьбу на темном полированном дереве.

На поверхности столбиков снопы колосьев перемежались какими-то цветами, солнце и луна над ними изображали небо, а внизу вилась голубая река. Алисия не знала точного значения символов, выбранных Трэвисом для обозначения их свадебного ложа, но кое-какие догадки на этот счет у нее были.

Алисия не смогла сдержать счастливых слез. Взволнованная, она повернулась к наблюдавшему за ней Трэвису.

— Не думаю, что достойна такой красоты, — прошептала она.

— По моему мнению, ты достойна луны и звезд с неба, Синеглазка. — Трэвис коснулся слезинки, готовой скатиться с длинной ресницы. — Я хочу, чтобы этот дом и эта кровать стали твоими так же, как до сих пор они были моими. Я хочу, чтобы ты была счастлива здесь. Как ты думаешь, это возможно?

Полные розовые губы Алисии растянулись в признательной улыбке.

— Да, Трэвис. — Она обняла его за плечи и, прижимаясь к нему, хрипло повторила: — Да, да, да!

От одного этого слова, услышать которое он и не надеялся, в душе Трэвиса запели фанфары. Под раскаты прозвучавшего в отдалении грома он обнял тонкую талию и пытливо заглянул в лицо доверчиво прильнувшей к нему Алисии.

— Да, Алисия? Могу ли я надеяться, что твое «да» означает, что ты выйдешь за меня замуж? Не отвечай, если у тебя есть какие-то сомнения, потому что если я поверю в это, то никогда не смогу тебя покинуть.

В его срывавшемся от волнения голосе Алисия уловила одиночество и страсть, нашедшие отклик в ее душе.

— Мне опостылело одиночество, Трэвис. Пожалуйста, позволь мне любить тебя.

Задохнувшись от нахлынувшего на него восторга, Трэвис сжал Алисию в объятиях и осыпал поцелуями ее лицо. Алисия смеялась и протестовала, но вскоре их губы слились и наступила тишина, прерывавшаяся только их судорожными вздохами.

Страстно прижимаясь к Трэвису всем телом, Алисия таяла в его пылких объятиях, его язык разжигал в ней чувственность, и она терлась об него бедрами, грудью, стараясь слиться с ним воедино.

Трэвис вдруг отстранил от себя Алисию, направился к раскрытой двери, закрыл ее и задвинул деревянный засов.

Когда он вернулся, Алисия встретила его вопросительным взглядом. Трэвис улыбнулся:

— Я сам соорудил засов. Не хочу, чтобы нас с тобой кто-нибудь тревожил ночами.

Вспомнив все те случаи, когда прерывались их занятия любовью, Алисия оценила эту идею. Под пылким взглядом Трэвиса ее охватил трепет желания.

— Алисия, я не могу ждать до свадебной ночи, — глухо пробормотал Трэвис, вынимая заколки из ее волос.

Ей следовало бы воспротивиться. Был еще только конец марта, до июня еще далеко. По решительности, с какой Трэвис начал ее раздевать, она поняла, что на этот раз он не будет сдерживаться. И ее это не волновало.

Алисия нетерпеливо высвободила полы рубашки Трэвиса из брюк и прижала руки к теплой коже его груди. Трэвис удивленно хмыкнул, когда ее пальцы нащупали его твердые маленькие соски и принялись их ласкать. Но это никак не сказалось на быстроте и ловкости его рук. Сначала оказался расстегнутым лиф платья Алисии, а затем с удивительной быстротой платье оказалось на полу. Под доносившиеся снаружи раскаты грома они срывали друг с друга одежду, не испытывая неудобств от отсутствия в комнате тепла.

Откинув полог, Трэвис подхватил ахнувшую Алисию и бережно уложил ее на подушки. Пока он стаскивал сапоги, Алисия быстро освободилась от сорочки.

Простыни под покрывалом были гладкими и холодными, но из-за полыхавшего внутри огня Алисия не чувствовала холода. Не ощущая стыда, с распущенными по спине волосами она откинулась на подушки и увлеченно наблюдала за Трэвисом, который, стоя, снимал с себя оставшуюся одежду. В поступавшем через окна неясном свете пасмурного дня на его широкой, бронзового цвета груди рельефно вырисовывались узлы мышц, которые Алисия уже успела хорошо изучить.

Когда Трэвис, возбужденный и нетерпеливый, приблизился к ней, Алисия тоже едва сдерживала терпение. Он впился в ее губы жадным поцелуем и навалился на нее, вдавливая в пуховую перину. Ярко сверкнула молния, и тут же прогрохотал гром, но эти природные явления были всего лишь фоном того, что происходило в этой комнате. Распростертая на белоснежных простынях, Алисия, обняв широкие плечи Трэвиса, с готовностью раскрылась перед ним, и он легко и глубоко проник в нее.

Их крики слились с раскатами грома, а тела вздымались и опускались в ритме набегавших на оконное стекло потоков внезапно хлынувшего ливня. Дождь усиливался, и их ритм учащался, пока они не слились воедино. Их тела сотрясались в едином страстном порыве до тех пор, пока в плодородные низины не низвергнулся наполнивший их блаженством живительный поток.

Алисия ощутила, как семя Трэвиса излилось в нее, и заплакала от счастья. Вот в чем заключается настоящая физическая близость! Она была рада, что нашла мужчину, который проявил терпение и разделил с ней это чувство.

Ее мать была во многом не права, ошибалась она и в этом. Этот акт, в процессе которого становятся мужем и женой, доставляет удовольствие не только мужчине.

Увидев ее слезы, Трэвис осушил их поцелуями. Его орудие покоилось в ее лоне, не покидая манящего тепла и накапливая силы для следующего рывка. Снаружи неистовствовала буря, но это обретенное ими убежище надежно защищало их от всех невзгод.