— Ареал обитания кэссов огромен. Их расе ничего не угрожает.
— Ах вот оно что! А я-то, дурак, волнуюсь! Подумаешь, пара-тройка систем погибнет. Зато еще пара-тройка останется, да?
— Очень точный вывод.
Уроды, они даже не понимали иронии!
— А вы знаете, что так делать нельзя? Кэссы гибли за вас, сражаясь на Третьей станции, знаете, сколько их там погибло? Они ведь прикрывали путь к вашей системе! А вы как собираетесь отплатить? Кинуть их?
— Угрозы цивилизации кэссов нет, — вкрадчиво повторили мне на ухо.
— Зато есть угроза жизни миллионам кэссов! — заорал я, не в силах вынести этой тупости. — Это что, в расчет не берется?! Уж не хотите ли вы сказать, что сами кэссы на такое согласились? — Истанты молчали. — Нет, конечно! — хмыкнул я. — Кэссы-то думают, что все по-честному! Уж не потому ли их здесь совсем нет, а? Ведь на станции пилоты только люди. Почему же нет пилотов кэссов? Кому, как не им, защищать путь к своей родине? Матерь божья, ну и подстава! — Ошеломленный, я растерянно огляделся. Кто тут мог понять меня? Полковник с майором умыли руки и теперь лишь внимательно наблюдали за мной. С диштов спросить нечего. Ауаники по-прежнему прятались поодаль. Истанты, похоже, все давно решили. Их план — спасти собственную систему. Землянам еще повезло, что Солнце находилось в той же стороне. Ох, прав был Санча, везде чувствуя подвох! С таким же успехом истанты могли обмануть и нас, вместо кэссов. Что же делать? Эх, мне бы Гэндальфа сюда контр-адмиралом! Он бы меня понял!
Я бросал взгляды то на истантов, то на экран. Истребители продолжали атаковать отдельных особей Красных Зед, на клоаку больше не нападали. Кэссам потом скажут, а может, и фильм покажут: смотрите, как мы старались! Приложили все силы, но ничего не получилось! Извините… Хороший план, качественный. Остановить опасность, а куда она повернет после — не столь и важно. Уж не А-рэй ли посчитал им вероятности? А-рэй тоже сейчас может не потеть — его система больше не на пути Красных Зед. Что же делать? Неужели ничего нельзя придумать? Зачем сдаваться так сразу? Если есть шанс что-то предпринять, если есть шанс хоть как-то спасти жизни ни в чем не повинных кэссов, то надо попробовать.
Истанты стояли истуканами. Глядя на них, я точно мог сказать, что им все по фиг. Сейчас они, наверное, гэндззят флоо и получают множественные оргазмы от чувства собственной значимости. Из трепещущих щелей долетали остатки звуков — красивых чарующих звуков. Интересно, понравилась бы эта мелодия кэссам? Неужели истанты не могут хоть как-то повлиять на клоаку, издать какой-нибудь звук, чтобы она развалилась или даже взорвалась? Звук… При этой мысли я медленно поднял глаза вверх. Гравитационная установка по-прежнему надсадно гудела бездонным басом.
— Эй, трубки! — крикнул я истантам. — Скажите мне, можно ли изменить радиус гравитационного экрана, который мы создаем? Он обязательно должен проходить через наши станции или может быть меньше?
— Гравитационный экран проходит через станции. Ясно, значит, создать его меньшего радиуса нельзя.
Пф! — Я стукнул себя по лбу. Если экран должен проходить через станции, то почему бы станциям не сдвинуться с места?
— Эй, вы! А если сделать так, чтобы клоака Красных Зед попала в зону прохождения экрана? Это может ее развалить?
Они запели, прокатился легкий шелест.
— Это возможно, — шепнули на ухо.
— Так в чем же дело?! — Я радостно хлопнул по бедрам. — Вот оно — оружие! Никуда звонить не надо, не надо никого звать. Давайте разбабахаем к чертям этот кокон!
— Нет смысла. Такое действие не абсолютно безопасно. И Красные Зед уже повернули.
— Ах, они уже повернули? — Мне банально захотелось врезать этой трехметровой дуре по морде, или куда там. — Да ни черта они еще не повернули! Это вы решили, что раз так случилось, то ладно. В наших силах все изменить! Ну! Разве миллионы жизней не стоят «не абсолютно безопасного» риска? Быстрей соображайте!
— Это неверное действие. А-рэй не рекомендует. Так я и знал, что этот фантом тут руку приложил!
— А своя голова на плечах у вас есть? — воскликнул я. — Парни, быстрее, пока эта дура окончательно не сформировалась! — Я бросил тревожный взгляд на экран. Бой продолжался, а клоака еще бурлила и выкидывала протуберанцы. Черная корка занимала где-то половину поверхности. Мне казалось, что когда она покроет весь шар — тогда процесс формирования завершится окончательно.
— Это неверное действие.
— Ах ты!.. — Я задохнулся от гнева. Обида за всех, кто погиб, мутила мне голову. Я представил, как сражались кэссы вместе с людьми, как погибали, уверенные, что мы здесь надежно охраняем подступы к их родине. Какими же сволочами надо быть… Подойдя ближе к столбам, я внимательно рассмотрел их неровную поверхность, толстые края щелей, шевелящиеся хоботы. — Куда тебя бить, дура? — спросил я. — Где у тебя самое обидное место, а? Передвигай сейчас же станцию, слышишь? Мы что тут, зазря подыхаем? Ты думаешь, мы прилетели сюда в твои игры играть? Кэссы погибали за нас, а мы что тут будем, шансы подсчитывать? «Не абсолютно безопасно»! Радируй своему А-рэю: пошел на хрен! Начинай своей свистулькой самостоятельно думать! Ну! Передвинешь станцию?
— Это неверное действие…
Я замахнулся, но меня схватили и рванули назад. Чертов майор завернул руку за спину, сжал горло. Я вскрикнул от боли.
— Отпусти, предатель! — прохрипел я.
— Да я тебе жизнь спасаю, молокосос! — удивленно ответил майор.
— Свою спасай!..
Он только фыркнул в ответ.
6
В своей каюте я плюхнулся на кровать и зажмурил глаза. Невозможно поверить, что совершался такой обман! Истанты — цивилизация, развившаяся черт знает до каких пределов, — подставляли менее развитую расу. Вот уж действительно, когда заходит вопрос о жизни и смерти, мозги у всех отказывают одинаково. И этот А-рэй… Тоже, похоже, подсуетился, нужные циферки подкинул — теперь отдыхает. А я ничего не мог сделать. С командной площадки выгнали… Да мало выгнали. Боюсь, этим дело не закончится. Покушение на представителя инопланетной расы! Трибуналом пахнет. Впаяют срок, и пойдешь ты по этапу, Григорий Арсенович. А как хорошо все начиналось: космос, приключения!.. Но уж лучше трибунал, чем ощущать себя полным подонком. А майор, может, и вправду мне жизнь спас. Засвети я этому трубчатому, прихлопнули бы меня как муху за угрозу жизни. Предупреждал Борис Моисеевич! Но знал бы он, что тут творится!
Сейчас что? Дождутся они формирования клоаки, да и свалят отсюда. А Красные Зед увидят, что этот путь свободен — и попрут! Хана кэссам, точно…
А что, если… Не успела мысль окончательно оформиться в моей голове, как я вскочил. Мне нужно… Я затряс головой, чтобы сбить мысль. Думать было нельзя. Могут ли истанты читать мысли? Они собрали всю информацию о людях на Земле. Они существуют по волновому принципу… Но ведь мозг тоже посылает волны, кажется, я слышал об этом или в Интернете читал. Если за мной наблюдают, то могут понять, что я… Стоп! Думать нельзя! Нельзя! Я не думаю, я не думаю, я… Пою! Точно! Надо петь! Когда поешь — не думаешь. Надо петь. А что петь?
И я заорал во весь голос:
— Дремлет притихший! Северный город! Низкое небо! Над головой!
И побежал искать Сурена.
Сурен сидел в каюте Лехи и плющил лицо об иллюминатор, стараясь разглядеть битву.
— Что тебе снится! Крейсер «Аврора»! — Я забежал внутрь. Сурен испуганно обернулся:
— Зачем кричишь? Напугал!
— Сурен! Сурен! Знаешь что, Сурен? — Я говорил, стараясь не останавливаться, чтобы не дать мыслям всплыть. — Сурен, ты должен помочь! Сурен, на тебя вся надежда! Помоги!
— Ты заболел, да? — спросил он, не на шутку напуганный.
Я замотал головой.
— Сурен, ты помнишь, мы на телефон мой фотографировались? А потом я еще до Земли дозвонился? Ты помнишь? А помнишь, мы еще говорили, что хорошо бы плеер с собой взять? Помнишь? Сурен?
— Да, я помню… Плеер, да… Зачем кричишь?
