- Нужна скорая, у нее может быть внутреннее кровотечение - пробормотал Дэйв, Лаура достала телефон, набирая номер дрожащими руками. Глаза закрывались, но я понимала, что спать нельзя, я могла больше не проснуться. Ободранными пальцами я вцепилась в белоснежную рубашку Дэйва.

- Я уже ненавижу ту силу внутри меня, - говорить было тяжело, я кашляла кровью, - которая не помогла мне, когда так сильно в ней нуждалась. – Я еще сильнее притянула Дэйва к себе. - В чем смысл быть особенной, если ты можешь умереть от рук соседского мальчишки.

      Эти слова дались мне очень тяжело, забрав последние силы. Тьма окутывала меня, бархатным одеялом, принимая в свои объятья. Я приняла ее всю в себя, без остатка.

      Я помню, короткие обрывки, когда меня везли в больницу. Помню мигания и вой полицейских машин. Помню перепуганные лица людей. Помню Дэйва в машине скорой помощи, я не выпускала его руку, боясь, что, если отпущу его, боль и унижение вернуться. Но его оторвали от меня, когда меня переложили на операционный стол. Прозрачная маска легла на мое лицо. Вдох. Нет выдоха. Не могу дышать. Я захлебываюсь в собственной крови. Пиканье аппаратов раздражает. Выключите. Боль стала частью меня. Я её не замечала. Не чувствовала. Я вообще ничего не чувствовала, лишь загробное спокойствие и обволакивающая пустота.

***

            С трудом открываю глаза, прожектор светит прямо на меня. Ничего не вижу. Прикрываю глаза рукой, отгораживаясь от света. Моргаю сотню раз, чтобы привыкли глаза и понимаю: я стою на сцене. В моих руках скрипка. Я же не умею играть. Позади меня какое-то движение. Я оборачиваюсь и вижу девушку, у нее длинные белоснежные волосы, не вижу лица, она садится за черное блестящее фортепиано и поправляет белоснежное шелковое платье. Прекрасная мелодия струится по залу, когда она начинает играть. Смотрю в зал, он заполнен людьми, многие из них мне знакомы. В самом центре замечаю всех моих близких. Отец, Лили, Братец, Бабушка, Лаура, Каталина и Дэйв. Они смотрят на меня, их глаза полны любви, они горды мной. Я начинаю играть на скрипке. Моя кожа бледная, почти как платье на мне. Я точно знаю, что должны делать мои руки, чтобы скрипка издавала настолько прекрасную музыку. Воздух наполняется мерзким запахом какого-то гнилья. На свободных местах появляются темные фигуры. Уродливые морды чудовищ показались из тени. Я попыталась закричать, побежать к ним, но не смогла сдвинуться с места, издать и звука. Лишь продолжала играть. Чудовища набросились на людей, разрывая их в клочья. Густая красная жидкость потянулась к сцене, затапливая все вокруг. Кровь. Она залила подол моего платья. В долю секунды оно стало полностью красным. Стоя босиком на холодном полу, я утопала в крови моих близких. Горячие слезы катились из моих глаз, с громким стуком падая в красную жидкость. Фортепиано затихло. Десятки желтых глаз чудовищ уставились на меня в голодном оскале. Я могла шевелиться и побежала. Кровь усложняла движения, продолжая наполнять помещение. Не могу дышать, так тяжело дышать. Меня накрыло с головой, тянуло ко дну. Желтоглазые убийцы с нечеловеческой силой приближались ко мне, кричу, пытаюсь ускориться, они вонзают острые клыки в мою кожу, царапая и разрывая когтями тело. Когда я совсем ослабла, словно в бескрайнем океане, погружалась всё глубже в самую тьму.

***

            Громкий крик вырывается из моего горла. Я вижу вокруг меня несколько силуэтов в белых и голубых халатах. Я бьюсь и вырываюсь в болезненных судорогах, не переставая кричать. Страх и боль затуманили мой разум. Они пытаются меня успокоить и достают шприц.

- Нет! – я слышу свой голос. Хриплый, но громкий, истеричный. Руки, кожаными ремнями, привязаны к кровати, оставляют красные следы на запястьях. – Не трогайте меня! Не трогайте!

      Люди, с испуганными лицами, убегали прочь от меня. В комнате, кажется, стало темнее и холоднее. Когда мои оковы сами собой разорвались я поднялась вертикально над кроватью, не прилагая, при этом никаких усилий. Волосы развивались, став черной нефтью, кожа бледная и холодная, как фарфор. А в голове лишь одна мысль: «Убей его». Нет сомнений и лишних мыслей. Нет страха и боли, лишь уверенность и яростный всепоглощающий гнев.

      Босыми ногами я опустилась на ледяной кафель. Я была в больничной палате, к телу прикреплены трубки и провода, когда я направилась к выходу они разорвались, прекращая своё надоедливое пиканье. Я выглянула из палаты, нужно убедиться, что те люди не возвращаются обратно. Проскользнув к выходу, стараюсь не привлекать внимания, вышла на лестницу. Я точно знаю куда мне нужно идти и кого убить. Даже мой внешний вид меня не пугает. Прокравшись на первый этаж, я обнаружила пустой холл и побежала к выходу, но на моем пути возник человек. Имя его Дэйв. Мой верный спаситель. Увидев меня в образе бушующего смерча, он пригвоздил меня к стене, наваливаясь всем телом от чего я не могла пошевелиться, только лишь мои волосы блуждали по воздуху.

- Я смотрю ты уже поправилась?

      Он явно старался не смотреть в глаза. А вот мне очень хотелось, казалось это подпитывает, заряжает энергией, тогда он прикрыл мои глаза рукой и произнес, почти касаясь губами моей щеки:

- Ты же знаешь, что нельзя появляться в таком виде на людях, - Он пригладил мои волосы-щупальца, - тебе нужно вернуться в палату, милая, потому что твои швы, кажется, разошлись, рубашка пропиталась кровью и ты можешь умереть.

- Я уже мертва, - прошипела я, злясь, но старалась не шевелиться, боль в боку возвращалась, а идея мести, постепенно угасала в моем сознании. – Он убил меня.

- Нет детка, он не тронул тебя. – Его голос был таким успокаивающим, сладкая дрема наваливалась на плечи и лишь боль во всем теле не давала мне упасть в сон. Он убрал руку и уже смотря мне в глаза, обнял. Приятное тепло растеклось по телу, словно успокоительное и все что мне оставалось делать, так это слепо повиноваться его словам. – Пойдем в палату, пора отдыхать.

      Легко подняв меня, он понес моё неподвижное тело по коридору в палату и аккуратно уложил на постель. Слабость покатилась по венам, забирая в сон. Последнее за что я хваталась, в попытках не заснуть, были сапфировые глаза Дэйва. Холодные и остекленевшие, как лед. Паника пронзила легкие. Я подняла руку касаясь лица парня. Ледяной, будто мертвый, рука упала, бесформенно свисая с кровати и я отключилась окончательно и надолго.