Неторопливая улыбка озарила лицо Джошуа, и он кивнул на пораненную руку.

– Ты можешь поцеловать ее и облегчить боль.

– О-о... Ну если так...

Наклонившись, Кристен осторожно коснулась губами обожженной кожи, но Джошуа, взяв ее под подбородок большим и указательным пальцами, поднял лицо Кристен и нежно прильнул к ее губам, загородив ей головой свет. Запах дыма и мужского пота в сочетании с теплом, исходившим от голой груди и проникавшим сквозь тонкую летнюю блузу Кристен, образовали крепкую возбуждающую смесь, и рот Кристен непроизвольно приоткрылся, принимая теплый язык Джошуа. Джошуа застонал и, сомкнув руки у нее на талии, рывком поднял Кристен и усадил на ближайший стол, случайно задрав ей юбку на бедрах. Он страстно целовал Кристен, а тем временем одна его рука, скользнув вверх по ноге, ласкала бедро сквозь тонкие колготки, а другая, пробравшись за спину, неумолимо подвигала таз Кристен вперед, пока их тела не соприкоснулись. Несмотря на разделявший их барьер одежды, это было самое острое ощущение, испытанное Кристен за всю жизнь. Джошуа, положив голову ей на грудь, тихо вздохнул у ее сердца, и Кристен, чувствуя, что глаза наполняются слезами, обеими руками пригладила его золотистые волосы и без стеснения прижала голову Джошуа к своей груди.

– Я слышу, как бьется твое сердце, – шепнул он. Кристен хотела сказать, что его близость вызывает у нее трепет не только в сердце, но вместо этого пролепетала:

– Теперь тебе лучше?

– Честно говоря, это обжигает сильнее, чем что-либо другое, – хрипло усмехнулся Джошуа.

– Я заметила. – Слова получились дрожащими, и Кристен со странной смесью удивления и желания поняла, что, если Джошуа сейчас будет настойчивым, она не устоит.

– Пожалуй, пойду посмотрю стейки. – Он неожиданно резко отодвинулся и, улыбнувшись ей нежной обольщающей улыбкой, снял Кристен со стола, так что ее тело скользнуло вдоль его тела, и оставил ее в полном разочаровании.

– Чем ты сегодня занималась на работе, Крис? – спросил Джошуа, когда они заканчивали обед.

Уронив от удивления вилку на скатерть, Кристен долго смотрела на него, прежде чем обрела дар речи.

– Обычной ерундой: отвечала на звонки, печатала и все такое прочее.

– Но ведь миссис Снайдер обещала, что ты будешь писать статьи? – поинтересовался Джошуа, сосредоточенно разрезая стейк.

– Да. Между прочим, вчера она сказала, что будет рада услышать мои предложения. – После недолгого колебания Кристен честно призналась: – Она снова упомянула о том, что мне нужно пройти курс в колледже, если я всерьез хочу заняться журналистикой.

Кристен ожидала от Джошуа возмущенной реакции, но он в необычной задумчивости потягивал пиво.

– Тогда почему бы тебе завтра не позвонить в университет Хьюстона в Клир-Лейк и не попросить, чтобы они прислали программу и расписание? – откашлявшись, смущенно предложил Джошуа после некоторого молчания. – Осенний семестр начнется недель через шесть.

– Джошуа, ты не шутишь? – Кристен просто окаменела.

– Ну, если ты серьезно говоришь о карьере журналиста, то, наверное, надо хотя бы начать собирать информацию? – Нахмурившись, с некоторой обидой в голосе вопросом на вопрос ответил Джошуа.

– Разве то, что ты сказал сейчас, не противоречит тому, что ты говорил утром?

– Кристен, у меня и в мыслях не было того, что я наговорил тебе утром, – взъерошив волосы, с виноватым вздохом признался Джошуа. – Во всяком случае, ты, очевидно, твердо решила сделать карьеру, и я не хочу ссориться с тобой из-за этого.

Кристен, часто моргая, смотрела на мужа и не находила слов от изумления.

– По-моему, Тедди ужасно долго молчит, – разрядил напряженную обстановку Джошуа и, бросив салфетку, встал. – Пойду взгляну на него. – Однако по дороге он задержался у стула Кристен и погладил ее по щеке. – Думаю, ты поняла, Крис, что чем больше ты возражаешь мне, тем больше я возражаю тебе.

Когда Джошуа вышел из комнаты, Кристен пришлось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что она не спит. Джошуа предложил ей собрать информацию о занятиях в колледже, и, с ее точки зрения, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, если только...

Если только это не было еще одной хитроумной уловкой для того, чтобы заставить ее остаться. «Он предложит помочь мне с учебой, заставит поверить, что согласен с моим выбором профессии, убедит остаться с ним... короче, даст крепкую веревку, которой я в итоге сама себя и свяжу! Не потому ли только что он выглядел таким покладистым и виноватым? – подумала Кристен. – Но Джошуа не столь коварен, – тут же встала она на его защиту, – он не будет настолько жесток, чтобы предложить мне посещать колледж, ожидая, что из чувства благодарности я подчинюсь ему! Это было бы просто безжалостно. Но в любви, как и на войне, нее допустимо. Ведь утром он сказал, что хотел бы, чтобы я снова забеременела, что никогда не старался облегчить мне уход от него, а всего несколько минут назад отказался от своих слов. Так чему же я должна верить?» – спрашивала себя Кристен.

Только одно она могла сказать наверняка: Джошуа упорно старался сблизиться с ней, и это у него получалось.

В следующее воскресенье Теодор Джошуа Брейди был крещен в англиканской церкви Святой Троицы. Родители Джошуа специально приехали в Галвестон из Вест-Бразориа, чтобы присутствовать на службе, и гордо выступали вместе с Джошуа, Кристен и малышом, когда священник пригласил к алтарю молодую семью. Во время церемонии Тедди вел себя превосходно, и после ленча в модном ресторане «У Гвидо» они все вместе вернулись домой к Джошуа.

Покормив Тедди, Кристен принесла его в гостиную к бабушке и дедушке.

– Почему бы вам с Кристен не погулять немного? – обратился к сыну Джим Брейди. – Мы с мамой хотим побыть с внуком.

При этих словах отца Джошуа бросил на Кристен притворно возмущенный взгляд.

– Как тебе это нравится, Крис? Теперь понятно, как высоко нас здесь ценят.

– Конечно, – согласилась Кристен с улыбкой, но, взглянув в противоположный конец комнаты, где Эллен Брейди самозабвенно нянчила малыша, поняла, что им с Джошуа действительно нужно уйти. Для старших Брейди это было особое время, им нужно было дать возможность по-настоящему познакомиться с Тедди.

– Хочешь, поедем на пляж, Крис? – предложил Джошуа.

У Кристен в мозгу моментально ожили болезненно-сладкие воспоминания, и она на мгновение заколебалась, но, поймав встревоженный взгляд мужа, почувствовала, что не в силах отказать ему в присутствии его родителей, да кроме того, в такой жаркий день было очень заманчиво поплавать.

– Конечно, это так здорово, – ответила она Джошуа.

Собрав купальные принадлежности, полотенца и кока-колу, они уселись в «бронко» и, по дороге взяв напрокат пляжный зонтик, направились в западную часть острова на общественный пляж, где было не так много отдыхающих. Переодевшись в раздевалке, они вместе пошли к берегу, отыскивая наиболее уединенное местечко на искрящейся белой глади песка. День был ясным и жарким, в серо-голубых волнах залива резвилось множество купающихся, со всех сторон доносились музыка из радиоприемников и детский смех. Положив вещи, Кристен взглянула на Джошуа и больше не могла отнести взгляд от его бронзовой фигуры, которой еще большее великолепие придавали плавки небесно-голубого цвета. Сложив свои вещи и установив зонтик, Джошуа обернулся к Кристен, которая все еще стояла в коротком махровом пляжном халате.

– Давай, Крис, снимай халат.

С бьющимся сердцем сбросив халат и оставшись в темно-синем бикини, Кристен почувствовала, как горячая кровь приливает к ее лицу под взглядом сияющих голубых глаз. Когда же Джошуа восхищенно присвистнул, она еще гуще покраснела, стараясь скрыть смущение, подбежала к воде и приготовилась нырнуть в волну. Несмотря на то что Кристен бежала изо всех сил, Джошуа быстро оказался рядом и схватил ее за локоть.

– О нет, мадам, подождите! Ваша кожа – это персик со сливками, и я ни за что не позволю вам выйти из-под зонтика, пока не нанесу на кожу солнцезащитный крем.