Заметив, как она покачнулась и схватилась за перила, Джулиан быстро шагнул к ней, и сердце Мерси глухо забилось.

— Вы так очаровательны сегодня, мадемуазель! Было бы ужасно помять это чудесное платье или испортить прическу, кубарем скатившись с лестницы, — насмешливо фыркнул Джулиан.

Мерси внезапно пришло в голову, что она ничего не знает об этом человеке, кроме того, что в жилах его течет горячая кровь.

Но одно она знала точно, и мысль об этом пугала и очаровывала ее. С этой минуты Мерси больше уже не жалела, что проведет вечер с Джулианом Деверо.

Джулиан подсадил ее в экипаж, и настроение Мерси разом испортилось — в карете сидела Мадлен Деверо.

— Мадам… какой приятный сюрприз!

— Привет, дорогая, — лучезарно улыбнулась она. — Как соблазнительно вы выглядите! Право, мне очень жаль, что приходится навязывать вам свое общество, но было бы неблагоразумно отпустить вас вдвоем!

— Конечно, мадам. Я счастлива что мы проведем этот вечер вместе, — выдавила из себя Мерси.

— Ох уж эти правила приличия! — проворчал Джулиан, усаживаясь напротив.

— Замолчи, Джулиан! — прикрикнула на сына Мадлен. Карета тронулась. — Сам виноват! Посмотри, на кого ты похож — вылитый авантюрист, каких полным-полно в городе! Правда? — повернулась она к Мерси.

— Совершенная правда, мадам, — храбро подтвердила та.

Гости Бофоров собрались за обеденным столом, устланным накрахмаленной скатертью и уставленным старинным французским фарфором. Слуги, разливая суп и белое вино, бесшумно сновали вокруг.

Мерси украдкой оглядела приглашенных. Хозяева дома, оба низкорослые, были весьма колоритной четой. Андре — смуглый коротышка с совершенно лысой головой, огромными усами и влажными, похожими на черносливины креольскими глазами, и Миньон — хрупкая, белокурая, с вечной улыбкой на губах и васильковыми глазами. Джулиана и Мерси усадили по обе стороны от месье Бофора, а напротив устроилась Мадлен рядом с мистером Робертом Таунсен-дом. В центре стола сидели дети Бофоров — близнецы Селеста и Шарль. Обоим было по девятнадцать лет. Шарль с первой же минуты принялся ухаживать за Мерси, пока его сестрица томно строила глазки Джулиану.

Месье Бофор поднялся с места. За столом воцарилась тишина.

— Я хочу воспользоваться случаем и предложить тост за моего друга и его невесту, — улыбнувшись, сказал он.

— Помилуй Бог, Андре! — возмутилась Мадлен. — Официальная помолвка только на будущей неделе!

— Что за церемонии между друзьями? За жениха и невесту! — подняв бокал, провозгласил Бофор.

Гости хором подхватили:

— За Джулиана и Мерси! — И зазвенел хрусталь.

Мерси украдкой покосилась на Джулиана и увидела на его губах знакомую насмешливую улыбку.

И в этот момент Шарль Бофор повернулся к ней, чтобы наполнить ее бокал. В голове Мерси родилась великолепная идея. Она выставит Джулиана на посмешище, заставит испытать чудовищное унижение, его креольская гордость взбунтуется — и он разорвет эту нелепую помолвку!

Она ослепительно улыбнулась Шарлю:

— Вы так галантны, месье! Благодарю вас!

Польщенный Шарль с блаженной улыбкой уставился на нее.

— Расскажите мне о вашей поездке в Европу, — попросила Мерси.

Забыв обо всем, тот взахлеб принялся делиться впечатлениями. А Мерси, не вникая в его сбивчивый рассказ, притворилась, что внимает каждому слову, и при этом то поощрительно касалась его руки, то восхищенно заглядывала Шарлю в глаза.

Ее беззастенчивое кокетство не укрылось от сидевших за столом, особенно от Джулиана. Наблюдая, как его невеста, пустив в ход свои чары, пытается свести с ума безусого юнца, он кипел от ярости. Он подозревал, что все это просто маленькая месть, но вынужден был признать, что плутовка все рассчитала точно. Джулиан был гордый человек, и Мерси больно задела его мужское самолюбие. Ему пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не выскочить из-за стола и не задать Мерси такую трепку, которую та не скоро бы забыла.

В экипаже Джулиана царило напряженное молчание. Даже болтливая Мадлен, недовольно поджав губы, не отваживалась раскрыть рот.

Карета остановилась, и Джулиан с потемневшим от гнева лицом предложил Мерси руку. В его распоряжении было всего несколько минут, и он не собирался терять время. Сейчас он ей выскажет все!

Но на стук колес из сторожки вышел привратник.

— Добрый вечер, мадемуазель, месье, — кланяясь, пробормотал он. И почтительно добавил, обращаясь к Джулиану: — Мать Аниза поручила мне проводить мадемуазель.

— Доброй ночи, дорогая, — зловеще прошипел Джулиан, едва сдерживаясь, чтобы не задушить Мерси прямо здесь. — Я надеюсь, мы расстаемся ненадолго.

— Доброй ночи, месье, — весело прощебетала Мерси.

Когда Мерси открыла дверь, мать Аниза и сестра Кларабелль наперегонки бросились к ней.

— Надеюсь, ты хорошо провела время, дорогая? — спросили они в один голос.

Вспомнив потемневшее от бессильного гнева лицо Джулиана и его прощальный взгляд, Мерси лукаво улыбнулась:

— Просто восхитительно!

— Твоя невеста сегодня выставила тебя дураком, — проворчала Мадлен.

— Неужели, мама? А я и не заметил. — Джулиан сердито покосился на мать.

— Слава Богу, что мы были в дружеском кругу, — продолжала Мадлен, — но ты должен научиться держать девчонку в руках. Она девушка яркая, живая, и Боже тебя упаси сломить ее дух! Однако нельзя позволять ей вести себя неподобающим образом. Ты просто не имеешь права распускать ее.

Джулиан промолчал. Он был согласен с матерью. Он обязан был пресечь глупые выходки Мерси, а он этого не сумел. Однако если бы не появление привратника, уж он бы хорошенько проучил негодницу! Но на этот раз удача от него отвернулась.

Ладно, пусть потешится. Придет время, и он жестоко отомстит за пережитое унижение.

А Мерси между тем упивалась своей местью. Дразнить Джулиана было все равно что дергать тигра за усы, и она снова и снова с наслаждением переживала сегодняшний триумф.

Однако не слишком ли опасную игру она затеяла, вдруг пришло ей в голову.

Неожиданно Мерси осознала, что за весь вечер ни разу не подумала о Джулиане как о человеке, от руки которого погиб ее отец. А несчастный Филипп Бруссар вообще перестал для нее существовать.

И эти мысли испугали ее больше, чем гнев Джулиана Деверо.

Все последующие дни у Джулиана не было ни малейшей возможности побыть с Мерси наедине. Они выезжали вдвоем, но новая горничная Мерси, Райза, хорошенькая семнадцатилетняя девушка, постоянно сопровождала их, как того требовали светские приличия.

Они побывали на званом ужине, данном в их честь самым близким другом Джулиана, Никола Бьенвиллем, и его очаровательной невестой Гонорией Россини. Бьенвилль, повеса и распутник, не сводил глаз с Мерси, однако она, казалось, не замечала его заигрываний.

Объяснялось это тем, что Мерси решила переменить тактику. Она не могла забыть пылающий гневом взгляд Джулиана, когда ей удалось выставить его дураком. Зная его гордую, вспыльчивую натуру, Мерси благоразумно решила до поры до времени не навлекать на себя его гнев.

А это значило, что опозорить Джулиана она сможет лишь во время бала, который собиралась устроить Мадлен по случаю их обручения. И тогда у него останется один выход — разорвать их помолвку, мстительно подумала Мерси.

И вдруг Мерси захлестнуло острое чувство вины. Ведь от ее выходки пострадает не только Джулиан, но и ни в чем не повинная Мадлен. Но что же ей делать? Она готова на все, лишь бы не дать Джулиану распорядиться ее судьбой.

Именно об этом она и думала, собираясь на бал. Одеваться ей помогала Райза, но под строгим надзором Мадлен, которая хотела убедиться, что все будет в порядке. Монахини тактично удалились под предлогом, что в комнате и так мало места.