– Ребят, извините. Не то, чтобы я вас выгоняю… Но мне тут позвонили… Нарисовалось срочное дело.

– На ночь глядя? – усмехается Макс. – Да ладно, мы все равно уходим. На завтра все в силе?

– Да.

Литвинский никогда не прячется от проблем. Прямой откровенный взгляд Маше в глаза. Ее губы кривит презрительная усмешка. Она все поняла.

Пока брел под снегопадом по улочкам Тиня, желание напиться пропало. И вдруг захотелось позвонить Альке. Зашел в кафе, долго обсуждал с симпатичной официанткой свой заказ, повеселил ее изрядно, выбрав в наказание себе самое длинное и заковыристое название в меню, которое и выговорить-то смог с пятой попытки, и то – с помощью Ивет, как гласил бейдж на ее объемной груди. Вот, правильно, Литвин, смотреть можно, улыбаться можно. Все остальное – ни-ни, если не хочешь больше себя чувствовать кучей дерьма.

И, в ожидании заказа, поднес к уху телефон.

– Аль, привет.

– Тима?! Привет. Что-то случилось?

Голос хриплый, спросонья. Разбудил. Отчего-то угрызений совести – ноль.

– Ничего не случилось. Просто захотел услышать твой голос.

– Арти? Точно все в порядке?

Откидывает голову назад, прижимаясь затылком к стене, обшитой деревянными панелями, закрывает глаза.

– Точно. Захотел услышать, позвонил. Нельзя?

– Можно, – голос растерянный. Потом интонация меняется. Теплеет. – Я приеду послезавтра, утром. Как договаривались. На несколько дней. Будешь ждать меня?

– Куда я денусь. Конечно.

Ему приносят заказ. То самое заковыристое оказалось вполне нормальным на вид десертом, возможно даже – съедобным. Сейчас проверим. Улыбается официантке, отпивает кофе. Ему полегчало.

– Темыч?

– Угу…

– Еще дрыхнешь?

– Нет, уже встал.

Врет, на самом деле. Телефонный звонок Макса его разбудил. Но, если нужно, он будет готов в полчаса.

– Что, просохли наши красавчики?

– Очень частично. Только девки, да и то не все. Но одна особо активная рвется в бой.

– Маша ей в помощь.

– Она не хочет Машу. Она хочет тебя, раз уж ты свободен. Артем, ну ты ж справишься с ней… Покатай девушку, тебе ведь не сложно? Ты ж понимаешь, клиент всегда прав.

– Понимаю, – зевает. – Полчаса у меня есть?

– Думаю, у тебя есть час, – ржет Макс. – Как только я скажу Ленке, что ты согласен… Думаю, ей понадобится время, чтобы подготовиться к встрече с гидом своей мечты.

– Смешно тебе, – вяло огрызается Литвинский. Голова спросонья нифига не работает. Надо в душ, и, желательно, холодный. Чтобы проснуться.

Лена во всем новом, с иголочки. Ослепительно-белая курточка Lacroix со стразами и меховой опушкой на капюшоне, как же без этого? Обтягивающие брючки, тоже белые. Вообще, по мнению Литвинского, белую горнолыжную одежду покупают только самоубийцы – не видно ж человека на снежном склоне. Но, видимо, в данном конкретном случае, жажда красоты пересилила доводы разума. Конкретно пересилила. Накрашена Лена так, словно собралась в ночной клуб, а не на склон. Впрочем, до ее лица Литвину дела не было. Но она ж и кататься не умела, ну совершенно. Его слов и объяснений не слушала, пищала, верещала, цеплялась в него мертвой хваткой. Пару раз умудрилась уронить весящего раза в два больше ее Литвинского, хорошо хоть без последствий, не считая пары миллионов убитых нервных клеток гида. Давно он с такими не работал, ох, давно, отвык. Ну, совершенно безнадежный случай. Вот же удружил Макс…

– Артееееем… Я устала! Пойдем, выпьем глинтвейна?

– Хорошо, – он успел прийти к выводу, что с Леной лучше не спорить. Хочет в кафе – пойдем в кафе. Себе дешевле. Цели научиться кататься это передержанное в перекиси и солярии чудо явно не ставило, поэтому у Литвина один выход – улыбаться и ждать, когда Лене надоест. Он еще придумает, как отомстить Полякову. Безусловно, деньги не пахнут. Но не настолько же…

– Артем, ты давно катаешься?

– Что? – он отвлекся на созерцание пары дивно красивых Stockli Stormrider. Титаналовый «топшит», про-модель Доминика Перре, если он не ошибается, выпускалась только один год в таком дизайне. Редкая модель, красивая. – Извини, Лен. Повтори, пожалуйста.

Лена капризно надувает перламутрово-розовые губы. Потом все же передумывает обижаться.

– Куда ты так смотришь?

– Да вон лыжи стоят. Редкая модель.

Лена бросает равнодушный взгляд в сторону стойки с лыжами.

– Они дорогие?

– Ну… прилично стоят.

– Дороже моих? – ревниво интересуется девушка.

– Я точно не знаю, – дипломатично пытается уйти от ответа Литвин. Вот же детский сад!

Лена задумчиво помешивает соломинкой глинтвейн. Расчетливый взгляд на Артема. Литвинский отвечает ей предельно невинным взглядом.

– Артееееем… Пойдем в гостинцу.

Уфффф, наконец-то!

– Тебя проводить до гостиницы?

– Можно даже… до номера.

– До номера?

– Мой… Вова… уехал до вечера. В соседний городок, у него там встреча с кем-то… Дела, типа и все такое… Так что… мой номер в нашем распоряжении…

– В нашем?!

– В нашем, – она берет его за руку, дополняя жест взглядом коварной искусительницы, который, видимо, был долго и тщательно репетируем перед зеркалом. Как и облизывание губ. Литвина передергивает. Что ж за напасть-то такая?!

Резко убирает руку.

– Лен, ты, может быть, чего-то недопонимаешь? Так я тебе сейчас объясню! Я – гид. В мои обязанности входит… – он начинает демонстративно загибать пальцы, – научить тебя кататься. Если ты сама хочешь, конечно. Сопровождать тебя на подъемниках, при переходах с трассу на трассу. Даже в кафе с тобой сижу, как видишь. Могу тебя пофотографировать, поснимать видео. Могу твои лыжи дотащить до гостиницы. Но это – все! За всем остальным иди на… к Вове!

– Я что… – Лена неверяще хлопает густо накрашенными ресницами, – тебе не нравлюсь?!

– Нет, – отрицательно качает головой. Надо бы смягчить ответ, но она его конкретно достала за этот день. Редкой непроходимой тупизны экземпляр – Ни капельки.

Лена кипит. Пыхтит, кусает губы, нанося урон своей «неземной красоте».

– Ах, ты… Я тогда… Я скажу Вове, что ты ко мне приставал!

Литвин не выдерживает и фыркает. Это даже не детский сад. Это ясли!

– Да! И еще я скажу… что ты пытался меня… изнасиловать!!!

Давно его так не веселили. Он смеялся так, что слезы выступили. Лена смотрела на его веселье, кипя от негодования.

– Тебе конец, Артемчик!

– Ох, Лена, Лена, – качает головой. – Неужели ты думаешь, что твой Вова тебе поверит?

– Он меня любит!

– Это, конечно, характеризует его не с самой лучше стороны… – Лена наморщила идеально гладкий лобик, пытаясь понять сказанное. – Я общался с твоим Вовой. Нормальный мужик, голова на плечах есть. Он совершенно точно не поверит, что такую, как ты… – Артем смерил ее красноречивым взглядом, – кто-то будет насиловать. Ты ж сама предлагаешь всем…

Он успел перехватить ее руку с длинными ногтями, летевшую к его щеке. Крепко сжал запястье. Зафиксировал взгляд.

– Мой тебе совет, Леночка. Поднимай свою задницу со стула и дуй в гостиницу. И жди там своего… папика. Приедет – порадуй его хороший минетом. И не заикайся Вове про этот бред с приставанием и изнасилованием. Он тебе не поверит. А может и пинка наладить. Ты… держись за своего Вову. А то ведь он и другую себе найдет, – отпустил ее руку, Лена стала тут же судорожно растирать запястье. – Беги, детка. За твой глинтвейн я заплачу.

Оставшись в одиночестве, заказал себе чашку двойного экспрессо. В том, что Лена и не подумает реализовывать свои бредовые фантазии, он бы уверен. Лишь кольнуло сожаление, что он был чрезмерно груб. Напустился на головой убогое чудо, надо ж было понимать, с кем говорит. С другой стороны, пар выпускать надо всем, даже профессиональным психологам. Блин, когда уже Алька приедет?! Задолбался он, то одно, то другое…