РЕЦЕПТИВНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ (берущая)

Положительная сторона — Отрицательная сторона

берущая — пассивная, безыницативная

ответственная — бездумная, бесхарактерная

почтительная — подчиненная

скромная — лишенная гордости

обаятельная — паразитическая

сговорчивая — беспринципная

социально приспособленная — рабская, лишенная уверенности в себе

идеалистическая — нереалистическая

восприимчивая — трусливая

вежливая — бесхребетная

оптимистичная — принимающая желаемое за должное

доверчивая — легковерная

нежная — сентиментальная

ЭКСПЛУАТАТОРСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ (овладевающая)

Положительная сторона — Отрицательная сторона

активная — эксплуатирующая

способность взять инициативу — агрессивная

способная предъявить требования — эгоцентричная

горделивая — самодовольная

импульсивная — безрассудная

уверенная в себе — высокомерная

пленяющая — обольщающая

СТЯЖАТЕЛЬСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ (сберегающая)

Положительная сторона — Отрицательная сторона

практичная — без воображения

экономичная — жадная

осторожная — подозрительная

сдержанная — холодная

терпеливая — заторможенная

внимательная — тревожная

стойкая, упорная — упрямая

невозмутимая — ленивая

устойчивая к стрессу — инертная

аккуратная — педантичная

методичная — вязкая

преданная — собственническая

РЫНОЧНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ (обменивающая)

Положительная сторона — Отрицательная сторона

целеустремленная — пользующаяся случаем

готовая к обмену — непоследовательная

моложавая — ребячливая

устремленная вперед — не считающаяся с будующим или прошлым

свободномыслящая — без принципов и ценностей

общительная — неспособная к уединению

эксперементирующая — бесцельная

недогматичная — релятивисткая

действенная — сверхактивная

любознательная — бестактная

понятливая — умничающая

контактная — неразборчивая

терпимая — безразличная

остроумная — глуповатая

щедрая — расточительная

Положительная и отрицательная стороны н являются двумя отдельными классами синдромов. Каждую из этих черт можно представить превалирующей в данный момент точкой в континууме, который задан уровнем плодотворной ориентации; рациональная систематическая аккуратность, например, имеет место при высоком уровне плодотворности, а если плодотворность снижается, эта черта характера все более вырождается в иррациональную, педантическую навязчивую «аккуратность», которая фактически отрицает сама себя. То же самое и с моложавостью, превращающейся в ребячливость, и в горделивостью, превращающейся в самодовольство. Если учитывать только основные ориентации, мы видим колеблющийся итог вариабельности, вызванный тем, что:

1) неплодотворные ориентации соединяются в различные комбинации, в зависимости от удельного веса каждой из них;

2) каждая из них качественно изменяется соответственно уровню наличествующей плодотворности;

3) различные ориентации могут действовать с разной силой в материальной, эмоциональной или интеллектуальной сферах деятельности.

Если мы добавим к этой картине личности различие в темпераменте и одаренности, то можем легко понять, что конфигурация этих основных элементов в личности может проявляться в бесконечном числе вариаций.

Вера вовсе не является понятием, соответствующим интеллектуальному климату современности. Обычно это понятие ассоциируется с верой в Бога и с религиозными доктринами, в противоположность рациональному и научному мышлению. Последнее, как считают, относится к области фактов, в отличие от области транцендентного, в которой научному мышлению нет места и которая есть лишь область действия веры. Для многих такое протиповопоставление представляется несостоятельным. Если веру нельзя согласовать с рациональным мышлением, она должна быть элиминирована как анахронизм, пережиток более ранних стадий культурного развития человечества и замещена наукой, оперирующей фактами и теориями.

Может ли человек жить без веры? Не передается ли вера «с молоком матери»? Разве мы не должны верить нашим друзьям, тем, кого мы любим, и разве не должны верить в самих себя? Можем ли мы жить без веры в действенность норм нашей жизни? Действительно, без веры человек становится пустым, теряет надежду и боится самого своего существования.

Для более ясного понимания настоящей проблемы, может быть, лучше начать с обсуждения проблемы сомнения. Сомнение тоже обычно понимается как сомнение в чем-то — будь то какое-либо предположение, та или иная идея или какой-нибудь человек; но оно также может рассматриваться и как установка, пропитывающая насквозь человеческую личность, так что собственно объект сомнения имеет лишь второстепенное значение. Чтобы понять этот феномен, следует провести различие между рациональным и иррациональным сомнением. А потом я попробую таким же образом разобраться и с верой.

Иррациональное сомнение — это не реакция сознания на какое-либо ложное или откровенно ошибочное предположение, а скорее такое сомнение, которым, эмоционально и интеллектуально, окрашена вся жизнь человека. Для него ни в одной области деятельности не существует ничего, обладающего свойством достоверности; все подвергается сомнению, ни в чем нет уверенности.

Наиболее крайней формой иррационального сомнения является невротически обусловленное сомнение. Человек, обуреваемый им, принужден сомневаться во всем, чтобы он ни думал или ни делал. Сомнению часто подвергаются наиболее важные жизненные вопросы, Но часто сомнения мучат и по пустякам: какое, например, платье надеть, пойти или нет в гости и т.п. Однако в любом случае, безотносительно к объекту сомнения — важный он или пустячный, — сомнение мучительно для человека, изнуряет его.

Психоаналитическое изучение механизма невротического сомнения показывает, что оно рационализирует бессознательный эмоциональный конфликт, основой которого являются недостаточная интегрированность личности, а также чрезмерное чувство бессилия и беспомощности. Только осознав источник снмнения, может человек справиться с парализацией воли, которая как раз и проистекает из переживания внутреннего бессилия. Если настоящая причина не осознается, человек находит какое-то иное решение, которое, хотя и неудовлетворительно, все-таки позволяет снять состояние мучительного сомнения. Одним из таких псевдорешений может быть, например, вынужденная деятельность, в которой человек находит облегчение хотя бы на время. Другим может стать принятие той или иной «веры», в которой человек, так сказать, топит свои сомнения.

В наше время типичной формой сомнения является, однако, не активная, описанная мною выше, а скорее установка индифферентности: все возможно, нет ничего определенного. Растет число людей, которые сомневаются во всем — в работе, в политике, в морали, но, что хуже всего, эти люди думают, будто такое состояние является нормальным состоянием ума. Они чувствуют себя одинокими, сбитыми с толку, бессильными изменить что-либо; в жизни они полагаются не на собственные мысли, эмоции, ощущения, а следуют официально принятым стандартам, что от них и ожидается. Хотя активное сомнение этим людям-автоматам не присуще, его место занимает индифферентность и релятивизм.

В противоположность иррациональному сомнению рациональное сомнение относится к тем требованиям, положениям и нормам, признание которых зависит от веры в авторитет, а не вытекает из собственного опыта. Этот тип сомнения играет важную роль в становлении личности. Ведь ребенок сначала усваивает какие-то идеи и требования, полагаясь на непререкаемый авторитет родителей. Затем, постепенно обретая самостоятельность, независимость от их авторитета, он начинает проявлять ко всему критическое отношение. Процесс взросления ребенка начинается с того, что он высказывает сомнение относительно того, что раньше принимал на веру; и чем взрослее становится ребенок, чем большую независимость от своих родителей он проявляет, тем больше развивается в нем критическая способность.