Это было восхитительно! Ей казалось, она видит чудесный сон, от которого не хотелось пробуждаться. Эти две недели волшебной жизни вскружили ей голову. Все стремились предугадать малейшее ее желание. Ей даже не разрешалось самой раздеваться! Для каждого банкета, бала или скачек ее одевала баронесса Ричтоффен. И как бы поздно они ни возвращались, баронесса, дремавшая в кресле, просыпалась, чтобы раздеть ее и уложить в постель.

Монтильон, преданный и изобретательный Монтильон, всегда был рядом. Терпеливый и добрый, он обращался с ней так, словно она была настоящей принцессой. Прекрасно разбираясь в малейших нюансах придворного этикета, он ни разу не дал ей понять, что она задает иногда глупые вопросы. Напротив, он разрешал ей спрашивать обо всем, что ей хотелось узнать. И она завороженно слушала, когда он подробно описывал прекрасное маленькое горное королевство Харц-Кобург и замок из трехсот комнат, возвышающийся на вершине высокой скалы.

Монтильон и баронесса были очень внимательны и заботливы, они придавали ей уверенности, и именно поэтому она смогла убедить всех, что она и есть настоящая принцесса Марлена из Харц-Кобурга.

Она так самозабвенно играла свою роль, что иногда даже сама забывала о том, что она не принцесса. Все было таким реальным: внимание, восторг, восхищение, — и все это было обращено именно к ней.

Вспоминая две эти чудесных недели, Королева «Серебряного доллара» улыбнулась, пытаясь сосчитать, сколько предложений о браке она получила. Она потеряла им счет еще до того, как они добрались до Сан-Антонио. Как восхитительна жизнь принцессы, подумала она и тоскливо вздохнула.

Но эта сказка заканчивается. Вчерашний ужин и последовавший за ним роскошный бал в отеле «Аламо» были ее последним официальным появлением в этом городе. Конечно, впереди еще будет много балов, скачек, банкетов в других городах. Но ей уже не доведется присутствовать на них.

Монтильон сказал ей, что настоящая принцесса должна приехать в Сан-Антонио завтра утром.

К своему удивлению и огорчению, Робби Энн почувствовала, как на глаза ей навернулись слезы. Она никогда не была сентиментальной и не тратила время на мечты о том, чего не могла получить. А теперь, стоя на балконе отеля в Техасе, она плакала, потому что ей ничего не оставалось, как вернуться на свое прежнее место в салун «Серебряный доллар» и рано или поздно снова соединиться с беспечным любовником Британцем Бобом.

Поглощенная тревожными мыслями, девушка вздрогнула, услышав звучный голос Монтильона:

— Дитя мое, уже светает, почему ты не в постели? Не желая показывать ему своих слез, она быстро заморгала и, не оборачиваясь, ответила:

— Я… я как раз собиралась пойти лечь спать. Обеспокоенный придворный подошел к ней.

— Что ты делаешь здесь одна? — спросил он, нежно сжав ее руку.

Робби улыбнулась, но не решилась ответить или даже посмотреть на него. Тревожно нахмурившись, Монтильон осторожно повернул ее к себе и увидел слезы, застывшие на длинных ресницах.

— О моя дорогая, — прошептал он, сразу все поняв. — Ты печальна, и я понимаю тебя.

— Печальна? Да с чего бы мне печалиться? — ответила она, горько улыбнувшись. — Сказка про Золушку закончилась. Но причины для печали нет.

— Это все по моей вине, — сокрушенно проговорил он.

— Нет-нет, — возразила она, взяв чистый платок, который он протянул ей, чтобы вытереть слезы. — Это моя вина.

Монтильон покачал седой головой.

— Тебя не в чем винить, дитя мое. Я не должен был делать этого с тобой.

— Не должен? Дать мне две недели, которые стали самыми лучшими за всю мою жизнь? Не смешите меня, Монти! Я очень рада, что вы сделали это. — Но слезы снова заблестели на ее глазах.

— Нет, это была ужасная ошибка, — виновато посмотрел на нее Монтильон. — Это было неверно. Я не подумал о твоих чувствах, когда…

— Я с радостью сыграла роль принцессы, — перебила она. — И я счастлива, что у меня была эта возможность. Правда. Кроме того, это была моя лучшая роль, — сквозь слезы улыбнулась Робби Энн.

Монтильон был глубоко тронут. Он по-отечески обнял Робби за хрупкие плечи.

— Если это хоть как-то утешит тебя, то я хочу сказать, что ты — образцовая принцесса.

— Была образцовой принцессой, — поправила она. Похлопав ее по спине, он вздохнул.

— Дитя, мы часто вопрошаем свою судьбу. Я сам тоже часто задавал себе вопрос, почему я не сидел на троне Харц-Кобурга вместо старого короля.

— Правда? — Она удивленно посмотрела на него, не веря, что у него могли быть такие крамольные мысли.

— Да, — признал он с горькой усмешкой. — Но не часто. В общем, я доволен своей жизнью. Я нужен на своем месте, и в этом мое утешение. Кроме того, только представь себе все обязанности, которые должен исполнять правитель! Они постоянно заботятся о финансовом состоянии своего королевства. Вся их жизнь — это бесконечное служение государству, они словно находятся в тюрьме. У них нет свободы. Даже если они выбирают супруга, то делают это исходя из интересов королевства. Любовь не имеет ничего общего с королевским браком. Монархи подчиняются разуму, но не сердцу. — Монтильон умолк, надеясь, что ему удалось хоть немного утешить Робби.

Почувствовав себя несколько увереннее, Робби Энн вдруг сказала:

— Знаешь, Монти, если бы я была принцессой, я бы не имела ничего против брака с каким-нибудь титулованным богачом ради спасения королевства. Пусть даже он будет в два раза старше меня. Меня всегда тянуло к пожилым мужчинам. — Она задумчиво добавила: — Может, это потому, что я никогда не знала своего отца.

Монтильон кашлянул, а затем быстро сменил тему разговора.

— Простите меня, капитан, — заговорила принцесса. — Я думаю, нам пора отдохнуть.

— Когда мне понадобится твое мнение, я спрошу его, — не оборачиваясь, бросил Вирджил. — А до тех пор держи его при себе.

Лицо Марлены вспыхнуло, и она раздраженно заявила:

— Знаешь, мне не хочется говорить этого, но…

— Так и не говори, — перебил он.

Раздражение перешло в ярость, и она закричала на него:

— Ты самый грубый человек, которого я когда-либо имела несчастье встретить!

— Да, я такой, — равнодушно отозвался Вирджил. — Я очень плохой человек.

Наступил полдень. Все утро с самого рассвета принцесса, не желавшая проникнуться серьезностью сложившейся ситуации, при любой возможности пыталась навязать рейнджеру свое мнение.

Но Вирджил Блэк не привык подчиняться женщинам. И естественно, пропускал мимо ушей ее указания. Он умел держать себя в руках, но эта несносная девица, которую он вез в техасскую тюрьму, начала раздражать его.

— Капитан, — снова заговорила Марлена через несколько минут тихим ласковым голоском, — я понимаю, что действую тебе на нервы…

— У меня нет нервов! — рявкнул он сердито.

Принцессу удивляло его безразличие. Ей пришлось признать, что впервые в жизни мужчина не поддался на ее чары. Кроме того, и это самое ужасное, он не верит ни одному ее слову! Он вбил себе в голову, что она воровка, и она никак не может доказать ему обратное. Капитан Вирджил Блэк решительно настроен доставить ее в тюрьму Эль-Пасо. У него даже не возникает сомнений, что он захватил не ту женщину! Сколько раз она пыталась объяснить ему, что он совершает ошибку! Но все ее усилия оказались напрасными.

Принцесса больше не заговаривала с Вирджилом. Она хмуро смотрела на его спину и поклялась себе, что он дорого заплатит за такое обращение с ней.

Солнечным июньским утром они спустились по горной тропе к железной дороге, которая извивалась среди высоких скал.

Прищурив глаза под надвинутой на лоб шляпой, Вирджил внимательно разглядывал горные склоны. Он был постоянно начеку, стараясь держаться подальше от тех мест, где на дорогу часто обрушивались горные лавины. Но он следил не только за дорогой. Он оглядывал каждый склон, каждый каньон, кроны деревьев и густые кустарники, чтобы не позволить апачам или вооруженным бандитам застигнуть себя врасплох. Эти скрытые опасности тревожили рейнджера гораздо больше, чем трудная горная дорога.