Шапиро хотел объяснить ему, что это была идея

Грэди, но передумал и отправился в умывальную с еще белее печальной миной, чем всегда.

Когда он вернулся, Миллер и Грэди уже уехали.

Дежурный сержант разговаривал по телефону, и когда Шапиро шел к двери мимо его стола, положил трубку и окликнул его.

Шапиро подошел к нему с по обыкновению печальным лицом.

— Звонил адвокат Говарда,— сказал сержант, указывая на телефон.— Узнал, что мы задержали его клиента, и хотел тотчас приехать, чтобы освободить его. Я объяснил ему, что нет нужды стараться.

— Ол райт,— ответил Шапиро.

— Я сказал ему, что мы хотели узнать у мистера Говарда некоторые подробности и затем освободили его. Само собой разумеется, я говорил с ним вежливо и дружески.

— Хорошо,— сказал Шапиро.

— Это некий Стил,— добавил сержант.— Ричард Стил. Он хороший адвокат?

— Да,— ответил Шапиро,— он...

Шапиро запнулся.

— Но как он мог узнать, что Говард был у нас?— И тотчас предположил: — Видимо, эта девушка позвонила ему. Сам Говард не мог сообщить?

— Не мог, насколько мне известно,— ответил сер« ж ант.

Шапиро пошел было к выходу, но остановился у самой двери и посмотрел на телефонную кабину. Затем тяжело вздохнул и, подойдя снова к столу дежурного, попросил телефонную книгу Манхэттена. Записав номер, он зашел в кабину и стал звонить.

— Лаутон, Мэрфи и Вальштейн,— проговорила девушка мягким мурлыкающим голосом.

Шапиро попросил мистера Стила, мистера Ричарда Стила,

— Один момент,— сказала девушка.

Этот «момент» длился изрядное время, затем послышался другой, тоже мягкий женский голос.

— Лаутон, Мэрфи и Вальштейн. Мисс Норби у телефона.

— Мистера Стила,—терпеливо попросил Шапиро.

— Очень жаль, но мистер Стил уехал из города. Соединить вас с другим господином? — спросила мисс Норби.

Шапиро вежливо ответил:

— Гм, гм. Не можете ли вы дать мне номер телефона, по которому я смог бы с ним связаться?

— Я очень сожалею, но мистер Стил не оставил номера телефона,—ответила девушка.— Разве вас никто больше не устроит?

Нет, об этом не могло быть и речи. Шапиро повесил трубку и задумался. Может быть, мисс Филипс звонила Стилу раньше, чем он уехал из города? Или же, поскольку она важная особа, к ней проявили особое внимание? Секретарша информировала ее своим нежным голосом? Возможно, мистер Стил по пути заехал в предместье Вестчестер и Путнам и там лично узнал о задержании Говарда? Но, возможно, это был не мистер Стил, а кто-то другой, кто наступал Джону Говарду на пятки?

М-да, пожалуй, все дело сначала чересчур гладко шло, думал Шапиро. Может быть, Миллер тоже пришел к такому заключению? Вспомнив о Грэди, Шапиро вздохнул и покачал головой. Он вышел из участка и поехал в своей черной машине к нью-йоркской автостраде.

Чуть позже, почти на пересечении автодорог, его перегнал «ягуар». Шапиро подумал, что эта иностранная машина что-то уж очень часто появляется, и записал ее номер. Может быть, я просто встречаю тот же «ягуар», подумал он, но особого значения этому не придал, однако увеличил скорость, чтобы не терять из виду эту низкую машину с урчащим мотором.

Итак, теперь они все же имеют логическое объяснение, подумала Барбара. И мелочи, складываясь, образуют единое целое. С твердой предпосылкой можно двигаться дальше.

Они сидели за отдельным столиком с видом на озеро. Лебеди, плавающие по воде, казались Барбаре слишком пышными. Обедать было уже поздно, заказали выпивку, бутерброды и кофе. С кофе они еще не покончили. Девушка рассказала Джону о завещании.

— Теперь оно уже не имеет значения,— сказал Джон, когда этот пункт был обсужден со всех сторон.— По-моему, сейчас положение такое же, как если бы она умерла, не оставив завещания. Будет время, можем спросить адвоката.

Если миссис Пьемонт умерла, не оставив завещания, то дело попадет в руки наследственного судьи. Родственники будут заявлять ему о своих притязаниях, и наследники — если он сможет выявить таковых — вступят, наконец, во владение наследством.

— При двух равнозначных притязаниях,— сказала Барбара,— наследство будет поделено. И до окончательного решения ждать очень долго.

Это всегда так бывает, на что и рассчитывал враг Джона. По данному вопросу они имели единое мнение. Барбара с радостью заметила, что Джон изменился. Он не выглядел теперь обессиленным.

Этот человек — Джон привык мысленно называть его своим врагом — должен знать, что он имеет преимущественное право на наследство по сравнению с другими дальними родственниками. Ясно, что он уверен в богатстве Анжелы Пьемонт. У него созрело решение завладеть наследством, причем на пути его стояла только Юлия Титус.

Можно предположить, что молодая девушка сама ему об этом рассказала, когда он, так сказать, «зондировал почву». Сначала он был очень осторожен. Возможно, так подстроил, что встретился с Юлией якобы совсем случайно. В деревне это нетрудно сделать, если девушка имела привычку прогуливаться. Ему нужно было иметь лишь немного терпения. Так же легко он мог показать себя в таком хорошем свете, что она прониклась доверием.

— Бедное дитя,— сказала Барбара,—Задушена, как котенок. А он, как мы знаем, внешне привлекательный,, очаровательный мужчина.

Джон вопросительно поднял брови.

— Он похож на тебя,— пояснила девушка.— Во всяком случае, достаточно похож. Типичный американец. Или выпускник Гарварда.

— Ну хорошо,— сказал Джон.

Некто установил, что право на наследство принадлежит Юлии Титус, и решил ее^убить. И затем, прежде чем Анжела Пьемонт изменила завещание, убил и ее. А после этого он просто стал ожидать.

Барбара с увлечением развивала эту теорию. Однако вскоре ее горячность почти совсем испарилась.

— Все остальное, что запутало тебя в это дело, кажется слишком натянутым. Это такой невероятно длинный, окольный путь,— сказала она.

Немного подумав, Джон покачал головой. Длину окольного пути уже можно себе представить. Джон подробно разъяснил это девушке, подержав в руке кусочек хлеба и снова положив его на стол.

Целью было получение денег. При убийстве самое опасное — материальная заинтересованность. В первую очередь подозрение падает на того, у кого она есть или может быть. Вот противник и позаботился о «подставном убийце», которого можно было бы сразу изобличить. После его осуждения и смертной казни путь к богатству становился почти свободным, и можно быть уверенным, что полиция закроет дело.

— При этом медлительность процедуры введения в права наследства даже выгодна,— пояснил Джон.— В нашей стране в любом штате убийцу долго не казнят. Однако значительно дольше тянется введение в права наследства. В одном случае, с которым мы столкнулись в нашем банке, дело затянулось почти на пять лет. Достаточно долго, чтобы успеть посадить «подставного убийцу» на электрический стул.

Джон взглянул из окна на помпезных лебедей.

— В данном случае подставной — это я,— добавил он.— Но почему?

Они пришли к заключению, что выбор мог быть произвольным и этот случайно произведенный выбор, вероятно, основывался на внешности или приметах человека. Выбранный должен был иметь внешность определенного типа. Желательно, чтобы он жил один и был холостяком. Хорошо, если ему можно будет поставить в вину не только запальчивость и страстность, но и еще кое-что. Важно при этом держать его под наблюдением. Весь план может рухнуть, если «подставной убийца» докажет, что в день убийства находился далеко от места преступления. Например, в Сан-Франциско.

Они единодушно решили, что сходство могло быть только в общих чертах, но большего и не требовалось. Остальное спокойно можно было предоставить внушению и неспособности среднего человека запомнить подробности в очертаниях лица. Часто людей путают друг с другом, и очень вероятно, многое не будет рассказано полиции из боязни сбить ее с толку. Общего сходства вполне достаточно. Само собой разумеется, убийца должен избегать появляться в роли Джона среди людей, хорошо знавших последнего, а это нетрудно было сделать.