Постоянный недостаток в продовольствии испытывала Крымская армия А.С. Меншикова, о чем он неоднократно сообщал в Петербург. С целью исправить положение Военное министерство распорядилось, чтобы близлежащие к Крыму провиантские комиссии подрядили для армии большую партию провианта в Ростове-на-Дону. Но из-за плохой работы местных хозяйственных учреждений поставка затянулась и даже по контрактам должна была быть выполнена только во второй половине 1856 г. «И армия должна была бы пропасть, если бы не местные вспоможения», – писал все тот же Н.И. Ушаков[46]. Приходилось прибегать и к реквизициям продовольствия у местных жителей, что было разорительным для многих районов. «Едва ли какая кампания представляет пример такой безурядицы в продовольствовании армии, какою отличалась Крымская кампания», – вспоминал один из очевидцев[47]. «Если бы все, что отпускало армии государство и что жертвовалось ей народом, доходило по назначению, – отмечал Н.Н. Обручев, – наверное, тысячи из умерших больных были бы сбережены отечеству»[48].
Бедствия армии сочетались со злоупотреблениями в военном хозяйствовании. «Начиная от Симферополя, – писал один из севастопольцев, – далеко внутрь России, за Харьков и за Киев, города наши представляли одну больницу, в которой домирало то, что не было перебито на севастопольских укреплениях. Все запасы хлеба, сена, овса, рабочего скота, лошадей, телег – все было направлено к услугам армии. Но армия терпела постоянный недостаток в продовольствии; кавалерия, парки не могли двигаться. Зато командиры эскадронов, батарей и парков потирали руки… А в Николаеве, Херсоне, Кременчуге и других городах в тылу армии день и ночь кипела азартная игра, шел непрерывный кутеж, и груды золотых переходили из рук в руки по зеленому полю. Кипы бумажек, как материал удобоносимый, прятались подальше»[49]. Волна общественного недовольства, охватившая Россию после окончания Крымской войны, была столь сильна, что заставила царское правительство и Военное министерство провести расследование злоупотреблений и хищений в интендантстве. Главным подследственным стал барон Ф.Ф. Затлер, с 1853 г. генерал-интендант Дунайской армии, затем Южной, а с февраля 1856 г. – Крымской армии. Хотя в течение войны он получил немало наград и благодарностей, выяснилось, что при его косвенном, а нередко и прямом участии интендантскими чиновниками были совершены огромные хищения. Военным судом Ф.Ф. Затлер в 1858 г. был разжалован в рядовые, лишен орденов, дворянства, на него было наложено денежное взыскание в размере исчисленного судом ущерба – 1 700 000 руб. Достаточно сурово были наказаны и другие виновные. Но когда общественное мнение поутихло, у осужденных нашлись многочисленные покровители в армии и при дворе. В 1869 г. Ф.Ф. Затлер был оправдан, ему возвратили все права и «списали» все огромное денежное взыскание.
Чрезвычайно много нареканий в годы войны вызвала организация медицинского обслуживания армии. Неслаженно и вяло действовали чиновники медицинского департамента Военного министерства, не находили должной помощи и поддержки у центральных и местных военных властей многие военно-лечебные учреждения, большую нерасторопность в обеспечении госпиталей и лазаретов медицинским имуществом проявляли чиновники комиссариатского департамента. Как отмечал П.К. Менысов, в отчетности по медицинскому обслуживанию, представляемой для вышестоящего начальства, все было относительно благополучно, и в то же время «больные голодали и умирали, смотрители госпиталей толстели и богатели»[50]. «Даже солома, назначенная для подстилки под раненых и больных воинов, послужила источником для утолщения многих карманов…»[51] Только в Кишиневе осенью 1854 г. за 15 дней сентября умерло 188 солдат и офицеров[52]. В госпиталях Дунайской армии на каждого врача или фельдшера приходилось по 500–700 больных, не хватало лекарств, простейших медицинских инструментов, перевязочных средств, некоторые госпитали не имели даже прачечных. В результате средняя смертность больных достигала более 10 %[53].
В Крыму, несмотря на ожидавшуюся высадку англо-французских войск, до сентября 1854 г. не было предпринято никаких мер для увеличения госпитальных средств (имелись лишь два слабо оборудованных госпиталя в Севастополе на 2000 мест и Симферополе на 600). И лишь после первых поражений русской Крымской армии началась обширная и спешная переписка с Военным министерством и местными комиссариатскими комиссиями об учреждении в Крыму новых госпиталей, присылке врачей, аптекарей, медикаментов и др. Из-за бюрократических проволочек и суматохи военной обстановки удалось сделать очень мало, и до конца войны многие раненые и больные оставались почти без всякой помощи. «В Симферополе, – писал в декабре 1854 г. хирург Н.И. Пирогов, – лежат еще больные в конюшне. Соломы для тюфяков нет, и старая полусгнившая солома с мочой и гноем высушивается и снова употребляется для тюфяков»[54]. Приехав в Крым для налаживания госпитального дела, Пирогов столкнулся с бюрократическим равнодушием командования, медицинских и комиссариатских чиновников.
Лишь к осени 1855 г. были усилены старые и созданы новые госпитали, но их было очень мало. По возможности больные размещались у местных жителей; несмотря на осенние и зимние условия, приходилось создавать полевые лазареты из солдатских палаток и шинелей. Огромную проблему составляла перевозка (транспортировка) раненых и больных, организация которой, по оценке Н.И. Пирогова, находилась «в первобытном состоянии». До конца 1855 г. система этапов фактически отсутствовала, и на станциях скапливалось огромное число раненых и больных, которых не могли обеспечить даже водой. В тех пунктах, где не было военного губернатора, коменданта или хотя бы воинского начальника в младшем офицерском чине, положение всех этих людей было хуже некуда.
С ноября 1854 г. по ноябрь 1855 г. в госпиталях Крыма умерло 48 268 человек – более 9 % от общего числа лечившихся[55]. Сменивший А.С. Меншикова на посту главнокомандующего в Крыму М.Д Горчаков, обеспокоившись санитарным состоянием войск, помог Пирогову в его деятельности, в том числе в широком привлечении к госпитальной работе сестер милосердия, он даже распорядился увеличить госпитальную прислугу за счет… музыкантов из полков. Видя, что одного директора госпиталей, находившегося, как правило, вблизи главнокомандующего, явно недостаточно, Горчаков пришел к выводу о необходимости разделить сеть госпиталей Крымской и Южной армий на три округа с тем, чтобы в каждом из них был свой директор, но не встретил поддержки в Военном министерстве «вследствие экономических соображений».
Таким образом, на протяжении всей Крымской войны во взаимодействии фронта и тыла, в организации всего военного хозяйствования имелись крупные недостатки. В этом отношении П.А. Зайончковский в лучшую сторону выделял лишь Отдельный Кавказский корпус. За много лет его фактически автономного существования сложилась хотя и весьма громоздкая, но вполне справлявшаяся со своими задачами система органов строевого и хозяйственного управления с налаженными связями, определенной иерархией отношений, структурой тылового обеспечения. Лишь для решения особо сложных вопросов, связанных, например, с перевооружением войск, их усилением за счет частей из внутренних губерний, со строительством городов-крепостей и т. п., командир Отдельного Кавказского корпуса входил в непосредственные сношения с Военным министерством. Кавказ фактически был прообразом будущего военного округа, способного самостоятельно решать самые различные и насущные проблемы своей жизнедеятельности.
