– Офигеть! – воскликнул Руденко. – Для заказчика это будет выглядеть так, будто судно доставили ему на блюдечке. И невдомек ему, что гендиректор фирмы просто решил прокатиться по великой русской реке с девушкой.

Они молча прошли мимо секции легких пластмассовых лодок, где двое ребят клали стеклоткань на болванку. Болванкой служила готовая отшлифованная лодка: это ноу-хау Иван придумал недавно. Лодки получались чуть разных размеров, что создавало нюансы ассортимента, во-первых и позволяло экономить место на складе, помещая скорлупу в скорлупу, во-вторых.

– Я привык решать несколько задач одновременно, – сказал Иван, когда они вышли через ворота к причалу. – Так что, займись рекламой прямо сейчас. Да не смотри на меня, как на шизоида. Разумеется, катер немного потрется в дороге. Ну, заведу его в ближайший клуб для косметического ремонта. И ты прав: за доставку можно будет и цену набить.

Перед ними, по разные грани причала стояли оба судна – черный с белым высокий «Чоппер» и желто-синий «Джинс». Они чуть покачивались на волне от только что прошедшего мимо мощного «Варуса».

– Бензиновый, жрет литров пятьдесят в час, – заметил Руденко, глядя вслед этой юдоли удовольствий, уходящей по фарватеру против течения.

– Наш обгонит его, если с двумя пассажирами, – сказал Иван, любуясь «Чоппером», каждая линия которого пришла из его собственных сновидений.

– На нем, конечно, пойдешь?

– Конечно. Хотелось бы опробовать. Но заказчица выбрала «Джинс».

– Заказчица? – удивился Руденко, не поняв шутки.

Да уж, слово живет в их узком кругу своей особенной жизнью.

– Заказчица моей судьбы, возможно, – пробормотал Иван, и компаньон глянул на него с еще большим удивлением.

Ничего не осталось у них от школьной дружбы, от прежних душевных разговоров. Нельзя делать бизнес с друзьями – эту истину ему пришлось испытать на себе.

– Итак, начинаем операцию «Джинс», – сказал Иван.

Руденко пожал плечами и ушел внутрь. Глядя на свой причал и суда, приколотые к нему, Иван думал и о Руденке, и о Делле. Впрочем, он не переставал думать о ней с тех пор, как увидел.

Кажется, ему, наконец, повезло: он встретил девушку своей мечты, ту, с которой сможет разделить всю оставшуюся жизнь. Правда, он еще не знает, захочет ли того же она… Казалось, что этого хочет сама судьба. Ведь столько обстоятельств сошлось в одной точке: и что у него есть судно, и что угреши живут именно на берегу реки, и что девушка интересуется историей угрешей…

Иван вдруг подумал, что вся его жизнь была лишь подготовкой к встрече с нею. В детстве сидел на обрыве над Волгой, глядя и слушая, как мимо идут баржи, и думал, что тоже когда-нибудь уплывет по реке в невообразимую даль. Но жизнь распорядилась иначе, постоянно уводя его от берега. Деревню с лица земли смыли. В армию забрали на аэродром, в так называемую «наземную авиацию» – самолетам хвосты крутить. Именно тогда он полюбил моторы, конструкции, гладкое совпадение механизмов и, глядя на настоящих летчиков, шагающих по взлетной полосе с личными чемоданчиками в руках, полюбил свободу движения вообще. Именно тогда, где-то вдали, на свет появилась маленькая девочка, и нарекли ее Делимелад, в просторечии – Делла.

Иван мечтал о торговом флоте, хотел поступить в мореходку, но даже и не попытался, поскольку страдал близорукостью. С таким зрением его могли взять только в мотористы. Он и об этом подумывал, но тут началась перестройка, неразбериха в стране, он устроился работать в кооператив, затем, когда кооператив умер естественной смертью, основал собственное дело, для которого не требовалось крупных вложений – нужны были лишь воля и рабочие руки. Все эти годы где-то уже совсем близко, росла и хорошела эта странная девочка-поэтесса, За Дождевыми Тучами Следящая, что значило на языке предков ее имя.

Не будь он успешным бизнесменом, не получил бы приглашения на этот вечер. Не будь он именно судостроителем, не смог бы устроить девушке путешествие. Получается, что вся его судьба сложилась так, а не иначе, именно для того, чтобы встретить ее.

Иван усмехнулся собственной мысли. Он построил не одну тысячу маломерных судов. Его лодки служат рыбакам и охотникам по всему бывшему Союзу, «от Амура до Днестра», его катера «перевозят пассажиров по главным водным артериям страны», его яхты «бороздят просторы мировых океанов»… Все эти пошленькие слова из буклета, сочиненного Руденкой, на самом деле значили очень много, но все, что он сделал, было нужным лишь для того, что встретить ее.

Эта мысль показалась ему как-то даже унизительной. Жил и работал, создал собственную фирму, известную далеко за пределами страны, занимался серьезным делом и вот теперь, оказывается, цель его жизни достигнута. Или он просто-напросто полюбил не ее, а свои собственные надежды…

Что-то здесь не вяжется. Странная догадка вдруг ткнулась Ивану в мозг: а не перепутал ли он причину и следствие? Не специально ли Делла пригласила его на литературный вечер, познакомилась с ним, зная, что он может провести ее по реке?

На сборы и приготовления ушло пять дней. В понедельник утром Иван приехал за Деллой, в район блочных хрущоб, к подъезду бедного штопаного дома. В таких домах последние годы живут лузеры и гастарбайтеры, которым лузеры сдают жилье.

Девушка выбежала, ее лицо сияло. На плече она несла холщовую самодельную сумку с рядами внешних карманчиков. Иван никак не мог собрать в одно целое ее образ: он ускользал от внимания, поскольку соединял множество деталей: девушка вся была чем-то увешена – авторучка, красный блокнотик, вроде какая-то складная лупа… Бахрома куртки переходила в бахрому сумки, и не совсем было ясно, что чему принадлежит. Мохнатый черный водолаз также, казалось, продолжал тему этой длинной бахромы.

– Знакомься, Барабан!

Пес оскалился, будто и впрямь понимал, что его с некоторой даже торжественностью представляют, и ткнулся Ивану в колени, метя хвостом тротуар. Внезапно Иван вспомнил: Барабан! Конечно же: так звали пса из угрешских былин. Этот Барабан постоянно сопровождал Амамутю в его приключениях и всячески помогал ему – то вытаскивая раненого из воды, то скидывая защелку с двери темницы.

– Здравствуй, народный герой! – поприветствовал его Иван.

Делла странно на него посмотрела, будто бы он сказал или сделал что-то не то.

– Ты ведь назвала его в честь того легендарного пса?

– Это и есть тот самый пес Барабан, – сказала Делла, изобразив страшные глаза.

«Это не сказки», – вспомнил Иван и улыбнулся.

Если она шутит сейчас, значит, шутила и тогда, а то он уже было испугался, подумав, что Делла слегка сдвинутая.

Она была одета, как хипуля, и взяла в дальнее путешествие минимум вещей: одна лишь худенькая сумка. Значительную часть этой сумки занимали книги: красный блокнот, куда поэтесса записывала свои стихи, и какой-то томик старинного вида, смысл которого был совершенно не ясен.

– Это-то тебе зачем? – с удивлением спросил Иван, когда Делла показывала ему содержимое сумки.

Он хотел было взять книгу в руки посмотреть, но девушка накрыла ее ладонью.

– Старинная книга. Я с нею не расстаюсь, – сказала она.

Фолиант был завернут в пластиковый пакет, сквозь который было видно, что это такое, а именно: «Грибы северных лесов России» – было написано с ятями и ерами.

– Тебя правда интересуют грибы?

– Я отчаянная, страстная грибница, – соврала Делла, как говорится, не сморгнув глазом.

То, что книга нужна для чего-то другого или то, что под ее обложкой содержится нечто другое, не вызывало у Ивана сомнения.

Ну, ты и врушка, девушка, – подумал Иван. Почему-то и это ему в ней понравилось. То ли оттого, что он действительно уже любил ее, то ли оттого, что некая врушность просто добавляет женщине еще больше тайны. Загадку этой книги он, конечно, раскроет, в буквальном смысле…

Делла зашвырнула сумку на заднее сиденье, где устроился Барабан и, уже не путаясь, как в прошлый раз, а где-то даже привычно накинула ремень безопасности.