Мои собственные глаза увлажнились при мысли о расставании.

— Просто пришла пора, Виктория. Я здесь чужая — это не мой дом.

Она посмотрела на меня снизу вверх и заморгала мокрыми глазами, снова став похожей на ребенка.

— Он мог бы стать твоим, если бы ты захотела.

Это заявление потрясло меня до глубины души. Может, она права? Я вспомнила слова Натаниэля, признавшегося мне раньше вечером, что в опере он мог думать только обо мне, и внутри возникло теплое чувство. И все же, даже если его чувства ко мне были искренни, я не могла бросить все и остаться во времени, когда тому, что думает женщина, придавали меньшее значение, чем перьям на ее шляпке. Разве не так?

Прежде чем я успела ответить, к нам подошел Натаниэль.

— Ты готова, Виктория?

Она кивнула и, приняв протянутую братом руку, твердой походкой направилась к экипажу, дверцу которого Антонио открыл для нее. Аполлон заскулил у моих ног, глядя то на меня, то на Викторию.

— Знаю, — сказала я, почесывая его за ушами. — Я тоже буду скучать по ней.

Внезапно мой пес вырвался и побежал к Виктории, которая, повернувшись, подхватила его на руки. Может, он каким-то чудесным образом почувствовал, что эта юная девушка станет со временем той старой женщиной, которая совсем в другой жизни вырастит его и отдаст мне? Я прикусила губу, с удивлением обнаружив, какой болью отозвалось во мне бегство Аполлона. Пес, наклонив голову набок, улыбнулся мне из окна экипажа своей кривой улыбкой. Через секунду колеса экипажа загромыхали по мостовой, и он исчез в ночи.

А еще говорят, что кошки непостоянны.

Натаниэль подошел ко мне, и мы вместе стояли у входа в дом, в молчании глядя на дорогу, пока последний отзвук стука колес не растворился в ночном ветре.

— Ты правильно поступил, — убежденно сказала я.

Он обнял меня за плечи и привлек ближе к себе, наполняя своим теплом.

— Молю Бога, чтобы ты оказалась права.

— Твой дом уцелеет, — добавила я, когда он открыл для меня дверь.

— Мой отец построил этот дом, — сказал он с гордостью. — Виктория родилась в нем, и мой долг спасти его, если будет на то воля Божья. Я велел слугам наполнить все тазы и ведра водой перед уходом, и все горшки и кастрюли тоже, и намочить несколько дюжин простыней.

— Хорошо придумано, — одобрила я, приятно удивленная подобной предусмотрительностью. — Пока миссис 0'Хара упаковывала вещи, я уговорила ее разрешить мне разрезать несколько простыней на полосы — их можно будет использовать как перевязочный материал. Много людей пострадает, прежде чем все это закончится. Кроме того, я достала все антисептики, какие смогла найти, и взяла бренди из твоего, кабинета на случай, если понадобится болеутоляющее.

Он нахмурился.

— Не знаю, может было бы лучше, если все-таки оказалось бы, что ты ненормальная. Антонио думает, что я чокнулся, но все равно обещал прислать партию вина со склада.

— Разумный шаг, — одобрительно кивнула я. — Некоторые итальянские кварталы уцелели при пожаре, потому что жители облили дома вином. Ну, а теперь, — я направилась по дорожке к улице, — мы должны предупредить других.

— Каких других? — запротестовал Натаниэль, перехватывая меня, когда я уже дошла до конца дорожки. — Никто не поверит такой невероятной истории.

— Это и в самом деле история, только совсем в другом смысле, — настаивала я, переходя через улицу, в то время как Натаниэль тянул меня за локоть назад. — Если мы предупредим соседей, может, им удастся спасти свои дома. На твоей машине мы могли бы объехать город, давая сигнал тревоги наподобие Пола Ревериnote 11.

— Теперь ты говоришь как ненормальная. Но раз ты настаиваешь на своем и собираешься будить людей, думаю, мне лучше пойти с тобой, а то кто-нибудь засадит тебя в сумасшедший дом.

Я ухмыльнулась.

— Вот это рвение.

Мы подошли к скромному дому в викторианском стиле на другой стороне улицы.

— Я сам буду объяснять, — тихо сказал Натаниэль и позвонил в дверь. Никакого ответа. Он снова позвонил. Спустя некоторое время старик в ночном колпаке высунул голову в окно верхнего этажа.

— Натаниэль Стюарт? Ты, что, не знаешь, сколько сейчас времени?

Натаниэль отступил на шаг и, задрав голову, посмотрел на рассерженного старика.

— Извините, что разбудил вас, мистер Грили, — поколебавшись, начал он. — У меня нет времени объяснять, но проведенный мной опыт показал, что рано утром произойдет землетрясение.

Ну и ну, подумала я, вновь подивившись его изобретательному уму. Далеко пойдешь, Натаниэль.

— Вскоре после пяти часов, — говорил он тем временем. — Я бы советовал вам…

— Землетрясение? Подумать только, — проворчал старик, зевая. — Ты прерываешь мой крепкий сон только затем, чтобы рассказать об еще одной своей дикой теории?

— Очень даже вероятной теории. Я знаю, это звучит неправдоподобно, но данные показывают…

— Убирайся, пока я не вызвал полицию!

Старик захлопнул окно, ставя точку на всем разговоре.

— Подождите, — закричала я, но Натаниэль закрыл мне рот рукой.

— У него свой взгляд на вещи. Никакие доводы не заставят его изменить свое мнение. Если нас упрячут за решетку, это никому не поможет.

Я должна была признать, что он прав.

— Я попытаюсь зайти в следующий дом, — вызвалась я.

Это был трехэтажный кирпичный особняк с белыми ставнями и ухоженным цветником перед домом. Я позвонила, а когда мне никто не ответил, застучала в дверь кулаком. Наконец она немного приоткрылась и две пухлые старые дамы уставились на меня через щель.

— Что-нибудь случилось? — спросила та, что пониже, узнав стоявшего рядом со мной Натаниэля.

— Да, — начала я. — Я кузина Натаниэля.

Извините, что разбудила вас, но скоро начнется ужасное землетрясение. У меня было видение…

— Видение, еще чего, — перебила меня женщина повыше. — Говорила я тебе, Мейбл, что не надо открывать дверь.

— Ты, как всегда, оказалась права, Миллисент, — ответила Мейбл, глядя себе под ноги.

— Говорю вам, это правда, — заспорила я. — Но если вы наполните ванну и тазы водой и намочите одеяла…

— Это похоже на бред сумасшедшего, — Миллисент смерила меня презрительным взглядом, затем повернулась к Натаниэлю. — До меня доходили самые невероятные слухи после того, как была отменена ваша свадьба с мисс Пратвелл, молодой человек, но такого я и вообразить не могла. Эта молодая женщина, которую вы опекаете, явно не в своем уме.

Это было слишком.

— Я не…

— Моя кузина привыкла говорить то, что думает, — поспешно вмешался Натаниэль, бросая на меня предостерегающий взгляд. — Иногда ее слова кажутся странными, но у меня есть веские основания верить тому, что она говорит. — Он заговорил чуть ли не обольщающим тоном: — Этот розовый цвет так вам идет, Миллисент. Он подчеркивает цвет вашего лица.

Миллисент покраснела как герань в ее саду.

— Лесть вам не поможет, молодой человек. — И добавила шепотом, обращаясь к сестре. — Эта молодая женщина, которую он взял под свою опеку, лишила его способности рассуждать здраво. Я слышала, что она со странностями, теперь я сама вижу, что это правда.

— Я не сумасшедшая, — снова заспорила я. — Я…

Натаниэль крепко сжал мне локоть и потащил с крыльца, извинившись перед двумя пожилыми дамами за то, что нарушил их сон красоты.

— Куда ты меня ведешь? — спросила я, когда мы вышли на улицу. — Нас никто не послушал…

— Брось это, Тейлор, — мягко сказал он. — Они не хотят слушать. Никто не способен поверить в то, что можно предсказывать будущее. А ты бы поверила, если бы кто-то сказал тебе, что через короткое время твоя жизнь совершенно изменится? Я прикусила язык.

— Нет, — признала я. — Думаю, что нет. Он обнял меня, защищая от прохладного ночного ветра.

— Пойдем, я уложу тебя в постель. Я вздрогнула, когда он повел меня по улице к дорожке. Перспектива лежать одной в комнате для гостей, ожидая, когда же начнется землетрясение, показалась мне малопривлекательной.