Когда вы встречаетесь с Буддой, какие-то воспоминания возникают в вас и вы начинаете чувствовать: «Да, я уже чувствовал что-то из этого». Вкус забыт, почти забыт, но ещё что-то осталось на языке. Это забыто не абсолютно. Конечно, забыто, но можно помнить, что это забыто, — наибольшее воспоминание. Это не стёрто абсолютно, не может быть стёрто. Вы жили в чудесном мире, который называется детством; при приближении к Будде эти воспоминания снова начинают подниматься на поверхность. Снова вы начинаете чувствовать себя так, как будто вы становитесь ребёнком, получаете второе рождение. Вы становитесь дважды рождённым.
Будда снова ребёнок, но теперь это детство никогда не будет утрачено. Оно заработано. Оно пришло через опыт, сладкий и горький — всякий.
Состояние Будды подобно детству, но, всё же, не подобно ему.
Маленький мальчик тыкал в грудь своей матери и говорил: «Мама, что это такое?» Матери было неудобно сказать правду и поэтому она ответила: «Это баллоны, и когда ты умрёшь они станут больше и унесут тебя на небеса».
Парнишка ушёл, но вскоре ворвался обратно с криком: «Мама, мама, горничная умерла».
Его мать смутилась и спросила, почему он говорит, что горничная умерла. «Ну, — сказал парнишка, — оба её баллона вытащены наружу, папа надувает их, а она кричит: „Боже, я уже на небесах!“
Ребёнок невинен. Он не знает, что есть что. Он доверяет. Он ещё не сомневается, он ещё не выпал из невинности. Он ещё не попробовал от древа, плода от древа познания.
Преподаватель объяснял классу: «Каждая хорошая история должна содержать четыре элемента — секс, религию, членов королевской фамилии и загадку. В течение следующего получаса придумайте короткую историю, содержащую эти четыре элемента».
Через десять минут один мальчик объявил: «Моя история готова».
«Так быстро! — воскликнул удивлённый преподаватель. -Встань и прочитай её нам вслух».
«Святой Моисей, — сказала принцесса, — я снова беременна. Интересно, от кого на этот раз».
Это незнание, это состояние неведения, это прекрасное неведение делает ребёнка открытым к тайне. Вся жизнь выглядит как таинственный мир, волшебная земля. Всё кажется таким превосходным, таким красочным. Даже маленькие ракушки на морском берегу, и те выглядят такими драгоценными для ребёнка. Простые цветные камни, и они — как Кохиноры. Ребёнок живёт совершенно в ином мире; он живёт в мире поэзии.
Будда снова входит в этот мир, и поэзия усиливается, углубляется его опытом. Он потерял все связи с невинностью; теперь невинность восстановлена, восстановлен рай. Она была потеряна; а когда вы потеряли что-нибудь и снова восстановили, то в первое время вы осознаете его ценность, истинную ценность. У ребёнка нет никакой идеи ценности. Как вы можете иметь идею ценности, когда вы не теряли ничего. Выньте рыбу из океана, и тогда она начнёт ощущать его ценность. На самом деле, до этого момента, она даже не осознавала океана. Она принимала его как нечто, само собой разумеющееся.
Ребёнок всё принимает как нечто, само собой разумеющееся. Он ещё не выпал из добродетели. Он должен выпасть. Рыба должна быть вытащена на сушу, рыба должна почувствовать жажду, страдание, отделение — только тогда она может совершить прыжок. И тогда океан кажется таким прекрасным, таким огромно ценным. Ценность возрастает через отделение. Каждый ребёнок должен стать грешником. Вот почему так случается снова и снова, что если какой-нибудь ребёнок защищён от блужданий, если он защищён слишком сильно и лишён возможности делать что-нибудь неправильное, он остаётся поверхностным, не имеющим глубины. Его святость просто поверхностна, на глубину кожи или даже менее того. Поцарапайте его немного и он выпадет.
Вот почему ваши так называемые святые выглядят поверхностными. В их глазах нельзя прочесть ни проблеска разума, нельзя увидеть остроты их существования. Они выглядят тупыми и затхлыми, без остроты, без разума. Они просто старались не вкушать от древа познания. Они просто старались защитить свои молочные зубы. Они просто старались не потерять своего детства.
Детство должно быть потеряно. Человек должен пойти по пути греха. Он должен пойти в грех глубоко, так глубоко, как это возможно. Грех просто означает идти прочь от Бога, идти прочь от своей детской невинности — и ничего другого. И тогда из того страдания, которое вы создадите, уходя прочь, однажды, когда страдание придёт в точку насыщения, когда страдание достигнет пика, вы внезапно почувствуете желание пойти обратно. Достаточно есть достаточно! Это тот момент, когда человек становится посвящённым, учеником, санньясином. Это тот момент, когда человек начинает искать потерянную землю. И когда вы достигаете её, то это то же самое место, но вы не тот же самый.
Так что ребёнок и Будда существуют в одном и том же месте, но это не одно и то же, поскольку ребёнок — это ребёнок, а Будда — это Будда. Будда — это ребёнок, который ушёл очень далеко и теперь вернулся обратно.
Вспомните притчу Иисуса:
У человека было два сына. Они ссорились, они делили собственность, и старший остался с отцом, а младший уехал в столицу. Младший жил жизнью греха: играл в азартные игры, пил, ходил к проституткам. Вскоре он потерял всю свою собственность, стал нищим, начал нищенствовать. Другой сын остался с отцом, тяжело работал, был послушным, был религиозным, был добродетельным, умножил собственность вдесятеро. И однажды донеслась весть о том, что сын-нищий возвращается.
Он много страдал, он почти распался на части. Он уже не был тем прежним; всё было потеряно, он был совершенно ничтожен. Но ему пришла идея: «Я вернусь к своему отцу. Я недостоин быть его сыном, но он может, по крайней мере, принять меня как слугу. В доме отца так много слуг. Я недостоин называться его сыном. Я приду, упаду к его ногам и попрошу прощения. И я попрошу всего лишь об одной вещи: позволить мне быть слугой, чтобы я лишь остался здесь.
Отец услышал весть о том, что сын возвращается. Он приготовил великий пир, самые ценные вина были принесены из погребов, он пригласил всех людей города. Его старший сын был в поле и тяжело работал целый день на горячем солнце, и когда под вечер он возвращался домой, кто-то сказал ему: «Ты только посмотри на несправедливость твоего отца. Он несправедлив! Ты служил ему, ты был религиозным, послушным, добродетельным, и ни единого пира не было дано для тебя. А теперь твой отец приказал заколоть для пира самого жирного быка и принести из погребов самого ценного вина. И эта великая радость из-за того, что твой младший брат возвращается! Он потерял всё, всё состояние. Он был грешником. Это несправедливо!»
И, естественно, логически так оно и выглядит — несправедливо.
И старший сын рассердился, и опечалился, и раздосадовался, и раздражился. Он вернулся к отцу и сказал: «Что ты делаешь? Ты никогда не давал пиров для меня, меня никогда не приглашали. И что такого сделал твой другой сын, что ты устраиваешь для него такой большой пир?»
Отец рассмеялся и сказал: «Не досадуй. Ты не знаешь -он заблудился и возвращается домой. Он грешил и возвращается домой. Он потерял всё и что-то понял в этой потере. А ты всегда был со мной; нет нужды приветствовать тебя. Позволь мне принять его с великой радостью. Я ждал его».
Всякому, кто читал эту историю, она кажется немного несправедливой. По каким бы причинам Иисус ни давал её, она кажется несправедливой, — но так именно и случилось. Это чрезвычайно важная притча.
Ваши святые, которые пытались защитить своё первое детство, остались поверхностными. Этот случай относится к старшему сыну; он был поверхностным. Его добродетель была имитацией, его послушание было только из страха. Он был трусом, он не рисковал. Другой сын был смелым — он рисковал, он играл азартно, он потерял. Однажды грешник почувствовал: «Я могу вернуться. Я могу быть просто слугой в отцовском доме». Это желание вернуться — это начала состояния Будды. Адам означает ребёнка, идущего прочь от детства. Христос означает возвращение Адама. Ребёнок возвращается назад, назад к естественному состоянию невинности.
