Обнаружение процесса потери запаса плавучести дало бы основания для объявления аварийной тревоги: «Поступление воды в VII и VI отсеки». Этот сигнал сориентировал бы экипаж на борьбу с новой опасностью и на выполнение всем личным составом обязательных первичных действий, производимых в данной ситуации без дополнительных приказаний:

— подключение командирской группы ВВД на расход для создания противодавления и поддува заполнявшихся кормовых ЦГБ;

— приготовление к использованию изолирующего снаряжения подводников;

— герметизация отсеков;

— приготовление водоотливной осушительной системы и пуск водоотливных средств для осушения аварийных отсеков.

Для компенсации обнаруженной потери запаса плавучести было бы логично подключить единственный оставшийся на корабле запас ВВД — командирскую группу баллонов — по существующему трубопроводу к системе продувания ЦГБ, от аварийно-спасательного судна.

При обнаружении опасного уменьшения запаса плавучести и нарастания дифферента на корму эта манипуляция дала бы возможность произвести поддув ЦГБ кормовой группы. В зависимости от варианта использования этой системы потерявшие герметичность кормовые ЦГБ могли поддерживаться продутыми, а ПЛ в надводном положении смогла бы находиться от 4 до 10 часов.

Несанкционированный расход ВВД мог быть скомпенсирован подключением одного из компрессоров ВВД высокой производительности с помощью электрических боевых сростков к электрощиту, получающему питание от дизель-генератора. Запуск электрокомпрессора мог быть произведен от дизель-генератора и аккумуляторной батареи.

Запас топлива и ресурс дизель-генератора обеспечивают его работу в течение нескольких суток, а производительность электрокомпрессора достаточна для того, чтобы в течение того же времени поддерживать кормовую ЦГБ в продутом состоянии, создавая одновременно в VII отсеке противодавление, препятствующее поступлению в него воды, т. е. поддерживать ПЛ в надводном положении.

В комплексе мероприятий, направленных на восстановление утрачиваемого запаса плавучести и предупреждение аварийного дифферента, могло найти место и спрямление ПЛ.

Фактические действия ГКП и личного состава экипажа К-278 с 13.30 до ее гибели были направлены на выполнение следующих задач и мероприятий:

— с 13.27 до 14.00 в ограждении рубки корабельный врач вел безуспешную борьбу за возвращение к жизни старшего матроса Владимира Кулапина и мичмана Сергея Бондаря. Там же оказывалась медицинская помощь пятерым подводникам, обожженным при объемной вспышке масляных паров в перенасыщенном кислородом V отсеке, а также нескольким морякам, получившим отравления окисью углерода во II, III и V отсеках;

— в 13.33 был запущен и принял нагрузку дизель-генератор — появилась возможность задействовать на продолжительное время электромеханизмы — потребители большой мощности: насосы, компрессоры, вентиляторы, однако этого сделано не было;

— контролировался процесс автоматического расхолаживания ядерного реактора по всем параметрам первого контура и активной зоны, протекавший без отклонений от нормы;

— предпринимались попытки разведки состояния VI отсека (направленная туда разведгруппа в 14.12 войти в отсек не смогла из-за высокой температуры — температуру кормовой переборки V отсека оценили как превышавшую +70 °C[48];

— спрямлялся крен ПЛ заполнением двух ЦГБ правого борта, расположенных в средней ее части;

— в 14.20 был подан ЛОХ из V отсека в шестой;

— пять раз ГКП направлял в V отсек аварийные партии, которые возглавляли капитаны 3-го ранга Вячеслав Юдин и Анатолий Испенков (в состав партий входили лейтенант Константин Федотко, мичманы Владимир Каданцев и Виктор Слюсаренко и старший матрос Игорь Апанасевич);

— для приведения в норму газового состава воздуха II, III, IV и V отсеков, отсеки были провентилированы вытяжными вентиляторами носового и кормового блоков, IV отсек вентилировался с 14.57 до 15.20, V отсек — с 15.20 до 15.57;

— в 16.24 на ГКП получен доклад[51] вернувшегося из V отсека мичмана Каданцева о том, что он, находясь в отсеке, слышал два удара, похожих на взрывы, в районе VI–VII отсеков (предположительно, это могли быть взрывы коробок регенерации воздуха);

— с 14.18 осуществлялся радиообмен с самолетом и с береговым КП через самолет-ретранслятор;

— в 16.45 дано приказание разгерметизировать I отсек, приготовить аккумуляторную батарею к вентилированию.

Все эти решения и действия были естественной реакцией на складывающуюся обстановку. Однако в течение трех с половиной часов не было предпринято никаких мер для реализации имеющихся возможностей сохранения и восстановления остойчивости и запаса плавучести корабля.

Некоторые непосредственные участники событий на К-278 и официальные должностные лица военно-морского ведомства, а с их подачи — и ведомственная печать, связывают «неожиданную» гибель ПЛ со взрывами в ее кормовых отсеках.

Капитан 1-го ранга Борис Коляда (магнитофонная запись доклада капитана 1-го ранга Б. Г. Коляды правительственной комиссии):

«В корме начались взрывы, взрывы такие, что сотрясали подводную лодку. Решили, что это, возможно, взрывается регенерация».

Вице-адмирал Виталий Зайцев, находившийся на ЦКП ВМФ (в своем заключении на «Анализ действий личного состава АПЛ «Комсомолец» при борьбе за живучесть 7 апреля 1989 г.», заявил:

«В 16.24 на ПЛ услышали взрывы в кормовых отсеках. В 16.40 обстановка резко ухудшилась. Подлодка получила дифферент на корму, что свидетельствовало о поступлении воды в прочный корпус и угрозе затопления».

Мичман Владимир Каданцев (магнитофонная запись опроса мичмана В. В. Каданцева правительственной комиссией):

«Когда мы вошли в V отсек для того, чтобы осмотреть, закрыты ли переборочные захлопки и клапан сравнивания давления, то, находясь в кормовой части отсека, услышали в корме два удара, таких: ба-бах, ба-бах… и молчок, больше ничего не было. Офицеры, которые были в III отсеке, агыша^ш их больше…»

Капитан-лейтенант Сергей Дворов (он находился в III отсеке):

«Никаких взрывов я не слышал».

Глубоководные обитаемые аппараты, обнаружившие К-278 в месте ее затопления, провели осмотр и телесъемку. Они зафиксировали полную исправность кормовой оконечности ПЛ в районе VI и VII отсеков.

Последним в IV отсеке побывал мичман Каданцев с задачей закрыть переборочные двери кормовых отсеков и наружную двухбойную захлопку[52] вытяжной вентиляции:

«Я начал ключом закрывать первый запор. Закрыть его я успел где-то на 2/3 всего лишь… Начала поступать вода, зажурчала вода, вода начала поступать по шахте вентиляции в отсек… Журчание воды сразу можно услышать, тем более что труба у нас большая. Я понял так, что лодка уже просела и через решетки в ограждении рубки поступает вода. Я прекратил закрытие… Это было за 2 или 5 минут до 17 часов».

После всплытия в крейсерское положение началась подготовка к спуску спасательных плотов на воду, которой руководил помощник командира корабля капитан-лейтенант Александр Верезгов. На мостике находился и старший на борту зам. командира дивизии капитан 1-го ранга Борис Коляда.

Контейнеры с плотами, как положено, с помощью штатных приводов были отвалены в рабочее положение и тем самым подготовлены к немедленному спуску на воду. Однако после этого был начат демонтаж верхних крышек контейнеров для извлечения из них спасательных плотов. Обычно таким образом, в нераскрытом состоянии, плоты извлекаются для сдачи их на проверку. Работа эта достаточно трудная (вес плота — около 90 кг). Наконец удалось извлечь из контейнера первый спасательный плот. Крышку второго контейнера тоже демонтировали, но плот из контейнера извлечен не был.