Он родился в Елизаветполе, ныне город Гянджа, в Азербайджане, в большой армянской семье. Отец его был священник, потом стал учителем.

Для нашей профессии, скажу вам, корни не совсем обычные. Но три сына этого человека пошли работать в ЧК. Сначала уехали в Москву и начали работу в ОГПУ старшие братья, Александр и Михаил. Иван окончил школу, и его, совсем юного, взяли на партийную работу. В 1930-м, после окончания экономического техникума, девятнадцатилетний Иван присоединился уже в Москве к старшим братьям.

А до этого, так уж получилось, воспитывала его в основном старшая сестра, врач по профессии. Именно в ее семье набирался он знаний, взялся за изучение иностранных языков, так потом ему пригодившихся.

В заявлении с просьбой принять в ряды чекистов он написал: «Готов исполнять в органах любую работу». И в Москве этого грамотного паренька взяли на должность старшего делопроизводителя Управления по борьбе с экономическими диверсиями. Трудился он на этом скромном месте, где до оперативной героики было очень далеко, старательно. В характеристиках замелькало «добросовестный, преданный, деятельный», «хорошо развит», «инициативный толковый работник». Ивана избрали в комитет комсомола, потом секретарем комитета…

К Ивану Агаянцу начали приглядываться. Да и ему, понятно, хотелось оторваться от бумаг, мечтал он об оперативной работе. Помогал ему и старший брат, Александр, к тому времени набравшийся опыта работы в органах. Повезло и с главным учителем — Артуром Христиановичем Артузовым, одним из основателей советской разведки, руководившим Иностранным отделом ОГПУ в 1930-е годы. Были и личное общение, учеба — ученик даже сохранил конспекты его лекций. От Артузова Агаянц перенимал не только чисто профессиональные навыки, но и манеру работать с подчиненными, умение четко ставить задачу. Несмотря на молодость Агаянца, к нему вскоре стали прислушиваться и коллеги постарше.

Помимо прочего ему легко давались иностранные языки. Ведь занимался он ими с детства — не полиглот, но свободно владел французским, турецким, персидским, испанским. Когда понадобилось, он выучил еще английский и итальянский. Интересовался юриспруденцией, изучал историю.

И в 1936-м Иван стал сотрудником внешней разведки, в 1937-м он — младший лейтенант, который характеризуется как «крайне добросовестный работник». В этом же году первая закордонная командировка во Францию, где он трудится в резидентуре под прикрытием торгпредства, а потом становится заведующим консульским отделом. Рост по всем линиям.

Вскоре Агаянца направляют в Испанию. Вот где советская разведка проходила серьезнейшие испытания! Битва с Франко закончилась поражением республиканцев. В тяжелые дни их отступления молодому разведчику была поручена ответственная миссия: спасти руководителей испанских коммунистов, уже тогда легендарную Пасионарию — Долорес Ибаррури и Хосе Диаса. Агаянц справляется с заданием достойно, доставляет их в Москву, ставшую для обоих пристанищем на долгие годы.

Знания и опыт Ивана Агаянца оказались нужны в Париже. И в двадцать восемь лет он назначается заместителем резидента в этой важнейшей стране Европы. Нападение гитлеровской Германии на Францию не стало для него неожиданностью, как и быстрое падение Парижа. Он и его товарищи по службе это предвидели, что нашло отражение и в тревожных сообщениях в Центр.

Возвращение в Москву было предопределено ходом истории. И хорошо проявившего себя в зарубежье Агаянца назначают заместителем начальника, а вскоре и начальником отделения одного из отделов Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД. Проходит еще немного времени, и он уже заместитель начальника отдела 1-го Управления НКГБ СССР — советской внешней разведки.

За семьдесят два часа до начала войны Иван Агаянц, на основе оперативных донесений, докладывает руководству о точном времени перехода фашистами границы СССР. Данные были получены от верных источников антифашистского подполья. Но, к его удивлению, реакции на эту информацию не получено.

Грянула Великая Отечественная, и последовало новое назначение. Летом 1941 года, по приказу начальника разведки Павла Фитина, тридцатилетний Агаянц должен был отправиться в Иран, чтобы возглавить все работающие там резидентуры внешней разведки. Вместе с женой Еленой они вылетают в Тегеран на армейском бомбардировщике. Супруга, кадровая сотрудница НКГБ СССР, беременна, но это не останавливает ни ее, ни мужа: Елена Ильинична всю свою жизнь оставалась верным и, обязательно отмечу, профессиональным помощником Ивана Ивановича. В посольстве Советского Союза в Тегеране появляется новый советник Иван Авалов (псевдоним Агаянца), проработавший там до лета 1945 года. Был у него и другой оперативный псевдоним сугубо для своих — «Форд».

Здесь я сознательно опущу «иранский» период — знаю, что в этой книге о своем первом учителе рассказывают и сам Геворк Андреевич Вартанян, и другие разведчики.

Должен добавить один штрих к биографии генерал-майора. Иван Иванович не просто разведчик — он и дипломат, политик. 1 августа 1943 года он вылетает из Тегерана на самолете союзников в Алжир, где начинает действовать созданный генералом Шарлем де Голлем пока еще совсем непонятный для Кремля Французский комитет национального освобождения — ранее он именовался Национальным комитетом сражающейся Франции (НКСФ). При этом некоторых московских стратегов волнуют трения комитета с французскими коммунистами. Или это просто разногласия, возникшие на первых порах? Можно ли их преодолеть? Будут ли приняты коммунисты в новое правительство, дадут ли им право на представительство? Между тем союзники из Англии и США видят в де Голле всего лишь высокомерного выскочку, открыто предпочитая ему другого, уже известного генерала — Анри Оноре Жиро.

Но Агаянцу поручено организовать при Французском комитете национального освобождения представительство СССР.

В Алжире, мгновенно оценив обстановку и действия многочисленных важных и второстепенных лиц, Иван Иванович возобновил личные взаимоотношения с генералом де Голлем, с которым судьба коротко свела его еще в Тегеране. И хотя, как мы уже сказали, в ту пору многие сомневались в молодом французе, считая его калифом на час, — но только не Агаянц.

Высшему руководству нашей страны надо было понять, что представляет из себя этот высоченный французский генерал. Может ли он превратиться в национального лидера? Откуда это было знать в Центре! Только прямые контакты с Шарлем де Голлем могли позволить Агаянцу сделать правильные выводы об отношении лидера французского Сопротивления к американцам и англичанам и о том, каким тот видит пути борьбы с фашистской Германией. Было очень важно понять, не пойдет ли де Голль на сотрудничество с теми германскими кругами, которые предлагают, физически уничтожив Гитлера, объединить свои силы с США и Англией, а затем — всем вместе навалиться на СССР. Предстояло также понять, как представляет себе генерал послевоенное устройство Европы.

И, одновременно, была еще одна, чисто разведывательная миссия: выяснить, чем конкретно занимаются в Алжире разведки союзников. Эти задачи, поставленные Сталиным, были решены.

Агаянц смог глубоко развить контакт (вот он, профессиональный термин! — И. Л.) с де Голлем, провести с ним несколько встреч. Отношения сложились доверительные. Беседы продолжались долго. Познакомился Иван Агаянц и с ближайшими помощниками генерала — выслушал их оценки ситуации, узнал о планах. Выяснилось, что и американские, и английские спецслужбы к де Голлю и его сподвижникам относятся негативно, никакой веры в его комитет не проявляют.

Разобравшись в своем собеседнике, оценив его искренность, французский генерал прямо через Ивана Авалова поставил важнейший вопрос о визите в Москву и о переговорах со Сталиным. Де Голлю понравился посланец Москвы — культурен, блестяще образован, глубоко знаком с принципами внешней политики его страны. Возможно, понимая, с кем он ведет откровенные беседы, генерал хотел поскорее дать понять Москве свою готовность к сотрудничеству.