Опираясь на меч, Харрит подтянул сперва одну, затем другую ногу. Медлено выпрямился и замер на некоторое время, перенеся большую часть своего веса на оружейную рукоять. Звуки вернулись, но стали глухими, точно он их слушал из кожаного мешка.

   Рядом шевельнулись, и капитан, все еще не понимая, что делает, машинально вырвал меч из расщелины между камнями и с силой воткнул его в шею обезноженного им, но не убитого гарлока. Потом снова выпрямился, чувствуя боль во всем теле. Со стороны улицы, ведущей в порт, появилось еще несколько порождений тьмы. Они приостановились, должно быть, пораженные открывшимся перед ними видом их обугленных сородичей. Харрит поднял меч. Смерть не ушла - она лишь отодвинулась, следуя своей непонятной прихоти...

   Свистнула стрела, обдав храмовника холодком рассекаемого воздуха, и двинувшийся к нему гарлок упал, царапая живот. Обернувшись, Харрит разглядел сквозь дым приближавшиеся вниз по улице фигуры в походных доспехах и меховых плащах. Воспаленный взор храмовника различил на груди переднего эмблему - хорошо известную каждому в Тедасе.

   - Серые Стражи! Создатель, откуда?

   Из-за спины усатого, изможденного Стража выдвинулся молодой эльф, на ходу натягивавший большой лук. Харрит скорее почувствовал, чем узнал руку лучника, которая уже трижды успела спасти ему жизнь.

   Приостановившись возле едва стоявшего на ногах храмовника, усатый Страж махнул рукой. Обходя его, остальные бросились в открытую брешь, на поредевших порождений тьмы. Усатый шагнул вплотную к капитану и, приблизив лицо, почти обнюхал его, бесцеремонно схватив за грудки.

   - Удивительно, - выпустив храмовника, сквозь зубы выплюнул Страж. Говор у него был чужим, но не по-орлесиански гундосым. - Повезло тебе, церковник. Ты залит поганой кровью с головы до ног. Но внутри скверны нет. Пока нет.

   - Доспех мой... был благословлен... благословлен самой Верховной, - сглотнув, Харрит пошатнулся и схватился за край баррикады, чтобы не упасть. - Должно быть, он оградил меня... Но, во имя Создателя, откуда... здесь... вы?

Часть 74

   Карвер добежал до конца переулка, на который указал выживший храмовник. Здесь дома сильнее, чем в других местах пострадали от пожара. Новопосвященный Страж поскользнулся, проехавшись подошвами по жидкой грязи, хотя нигде больше в городе не было мокро. Удержавшись за установленную тут треногу для чистки подошв, он задрал голову. Крыши домов выгорели почти начисто, но обугленные балки стен еще тлели, словно на могучее пожарище из неоткуда обрушилось с полсотни бочек воды. Без сомнений, он был на правильном пути.

   - Дайлен! - позвал он, оглядываясь вокруг. - Дайлен!

   Карвер замер, прислушиваясь. Со стороны площади доносились неясные звуки - по-видимому, большинство орлесианцев уже вернулось к ожидавшему их Страуду. Туда сходились и выжившие ферелденцы. Здесь же, на узком сыром пятачке между домами, даже солнце светило будто тусклее. Потрескивали до конца не загашенные бревна. Где-то капала вода. В одном из темневших проемов скорчилось тело горожанина. Несчастный лежал ничком, даже в смерти мучительно выгнувшись. Из его спины был вырван кусок мяса. Рядом с ним медленно размерзались его убийцы. Без сомнений, оба гарлока сдохли в тот самый миг, когда кто-то, походя, превратил их в ледяные глыбы. Однако, они продолжали оставаться на ногах. Один - с мечом, высоко занесенным над головой.

   Сильно пахло гарью.

   - Дайлен! - еще раз требовательно проорал Карвер, пытаясь заглянуть в один из проемов. - Страуд велел всем собираться на площади. Как можно скорее!

   Он снова умолк. Его призыв, как и предыдущий, остался без ответа. Но внутри крайнего дома Стражу померещился шорох.

   Вытащив меч, молодой Хоук медленно двинулся в эту сторону. Добравшись до вырванной двери, которая валялсь перед домом, а потому обгорела меньше, чем стены, Карвер вошел в разрушенное пожаром жилище.

   На полу у самого порога застыл еще один гарлок. Из его грудины торчал толстый кусок льда. Карвер переступил через дохлое порождение тьмы и, неслышно перешагивая через валявшийся всюду мусор от обвалившейся крыши, добрался до входа в соседнюю комнату.

   Дайлен обнаружился тут же. Стоя на коленях перед полуобгоревшей постелью, он прятал лицо в мокрую и вонючую простыню. Голова его дергалась, вжимаясь все глубже, точно брат пытался выгрызть зубами паразитов, шныряй они здесь.

   На кровати лежала мертвая девушка. Карвер привык слышать в историях про мертвых дев, что смотрелись они так, будто спали. Но не эта. Смертная судорога выгнула ее тело, рот был полуоткрыт, словно, уже не живая, она продолжала кого-то звать. Звать, а не кричать бездумно - отчего-то молодому Стражу это представилось именно так. Грудь ее была располосована почти до самого бедра. Плотная ткань некрашенного платья пропиталась темно-красным так, что некрашенными оставались только рукава. Из огромной полуоткрытой раны проглядывались внутренности. Дайлен комкал скрюченными пальцами уже никому не нужную постель, корчился и молчал. Из-за того, что он по-прежнему не поднимал лица, хотя не мог не слышать вошедшего, Карверу стало не по себе.

   - Дайлен, - позвал он еще раз и едва не подавился языком, получив ответ. Никогда юный Хоук не слышал такого глухого воя от спокойного в всегдашней самоуверенности Амелла.

   - Она ждала, - донеслось как будто из самой утробы родича, потому что маг не поднимал головы. - Она одним своим образом... смогла вернуть мне... разум. Подарила мне... А я... О чем я только... Кейт меня... ждала, а я...

   Карвер топтался рядом, не зная, что сказать и как утешить брата. Он был наслышан о Кейтлин, уже приглашен на будущую свадьбу и ждал встречи с ней с немалым любопытством. К тому, что встреча будет такой, он не был готов. Никакие слова не шли ему на язык.

   Бормотание Амелла постепенно сделалось несвязаным и смолкло. Хоук закусил губу, прикидывая, как еще раз напомнить о приказе старшего Стража.

   Внезапно в большом шкафу, который стоял в дальнем углу комнаты и совсем не был затронут пожаром, что-то упало с глухим стуком.

   Карвер схватился за меч. Дайлен поднял всклокоченную голову и, рывком вытерев красное, помятое лицо, дернул рукой.

   Дверцы шкафа распахнулись. Из них в куче тряпья на пол вывалился полузадушенный Бевин.

   Страуд пересчитал своих людей. Все Стражи, за исключением Хоука и Амелла, были на месте. В стороне у баррикады мрачная Седона отдавала распоряжения подтянувшейся из замка страже. Горожане уже трудились под руководством чудом выжившего старого кузнеца Оуэна, обрушивая часть домов. Те жилища, которые стояли ближе к порту, были осквернены порождениями тьмы и по указанию Стражей должны были быть преданы огню, чтобы не дать распространиться заразе.