— Да я и сам Энн об этом же толкую, я теперь вроде ангела! — Арту удалось засмеяться.

— У вас вокруг головы было светлое кольцо, — сказал Бен. — Уж мне ли не распознать электрическое сияние!

Арт как сумасшедший замахал руками, подзывая такси, которое тут же остановилось. Он юркнул в машину, Энн — за ним.

— Американское консульство! — крикнул Арт, и такси тронулось, оставив озадаченных Бена и Флоренс ни с чем.

Гарри Макуильямс, вице-консул, смерил взглядом двух американских туристов, сидевших напротив него в просторной приемной, и сразу же понял, с кем имеет дело: средние американцы, жена еще хорошенькая, а муж — зануда, даже шляпу не снял. Надо держаться с ними с холодной учтивостью и поскорее спровадить.

— Вам, наверное, неудобно? — дипломатично спросил вице-консул, едва заметным жестом указывая на шляпу Арта.

— Еще как! — согласился Арт. — Но я вынужден оставаться в шляпе.

Макуильямс оторопел. Может, человек болен и прикрывает шляпой свою заразу? Положив палец на кнопку селектора, чтобы в случае надобности позвать на помощь, вице-консул осведомился:

— А почему, позвольте спросить?

Арт неторопливо стащил шляпу с головы.

— Что это?! — вопросил Макуильямс, вконец перепугавшийся при виде сверкающего над головой Арта кольца.

— Это уж вы мне скажите, — отвечал Арт. Макуильямс, как зачарованный, встал и подошел поближе, чтобы полюбоваться этой загадочной иллюминацией.

— Как вы это делаете?

— Да ничего я не делаю, — отозвался Арт. — Он появился у меня, и все.

— Похоже на нимб.

— Нимб и есть, — отвечал Арт. Его подозрение, что данное любопытное явление вице-консулу совершенно незнакомо, подтвердилось.

Макуильямс попытался было потрогать нимб, но тот не обладал никакой материальной основой.

— Прелесть! — воскликнул Макуильямс.

— Вам хорошо это говорить, а каково мне! — возразил Арт, теряя самообладание.

— О небо, и как же это произошло?

— Небо тут ни при чем, я подцепил его в Риме! — Отчаяние Арта сменялось гневом. — Мы американские граждане. Нам нужна помощь. Ваша обязанность подсказать нам, что делать.

— Такого у нас еще не бывало, — сказал Макуильямс, а про себя подумал: «Человек с нимбом! Возможно, Государственный департамент пожелает послать его в составе миссии мира в Россию или в Китай?»

— Энн считает, что я подцепил его в одной из местных церквей.

— Похоже на то, — подтвердила Энн. — У всех этих статуй святых нимбы. Вот один из них, наверное, и прицепился к Арту.

Почувствовав, как тает важность собственной персоны, Макуильямс быстро нажал кнопку селектора:

— Хелен, попросите доктора Коллини немедленно зайти ко мне в кабинет. — Он повернулся к посетителям: — Доктор Коллини — наш врач, проживающий при консульстве. Ваша проблема, по-моему, имеет отношение к медицине. Он итальянец и наверняка знает, как поступать с нимбами.

— Мне нужно поскорее избавиться от этой штуки, — сказал Арт. — В воскресенье мы улетаем. Она хуже кори — может, даже заразная.

Вице-консул живо отодвинулся со стулом к стене и натянуто засмеялся.

— Будем надеяться, что нет. Представьте себе сотрудников консульства, щеголяющих в нимбах!

Вошел доктор Коллини — ни дать ни взять итальянский актер.

— Мистер Браун из Нью-Йорка, — представил Арта Макуильямс. — Он только что обнаружил у себя нимб. Вернуться домой в таком виде он, разумеется, не может. Вам знакомы подобные случаи?

Краска сошла с лица доктора Коллини.

— Ч…чудо! — пробормотал он, заикаясь.

— Ах, оставьте! — взорвался Арт. — В чудеса я не верю, я не католик. Это какой-то вирус, микроб, который я подхватил в этом городе. Там, откуда я прибыл, вы никогда не увидите человека с нимбом над головой.

Охваченный благоговейным трепетом, доктор Коллини даже не слушал его.

— Самое настоящее чудо! Я счастлив, что лицезрею его! Счастлив! — Шагнув к Арту, он простер длинную руку с тонкими пальцами. — Проблема эта не медицинского порядка, синьор.

— А я что говорил, — осторожно заметил Арт. — Но вы можете представить себе, как я появлюсь с нимбом на Бродвее?

Макуильямс тут же нарисовал эту занятную картину:

— Да никто в вас даже вглядываться не станет! Мало ли чудаков шатается по Бродвею? И никто не обращает на них внимания.

— Мы предъявим иск правительству Италии, — заявила Энн. — Как теперь, с нимбом, Арт вернется на работу в «Эдисон компани»?

— «Эдисон компани», — теряя всякую надежду, повторил Макуильямс. — Она могла бы использовать вашего мужа для рекламы выпускаемой ею продукции. Ведь эта штуковина, похоже, электрического происхождения.

Доктор Коллини уже оправился от потрясения и вновь обрел способность трезво мыслить.

— Я нашел ключ к разгадке этой проблемы. Если нимб у синьора — божественное проявление, он наверняка исчезнет, стоит только синьору сделать что-нибудь плохое.

— Плохое? — подозрительно спросила Энн. — Что вы хотите этим сказать?

— Ну, согрешить, — пояснил доктор Коллини. — Впасть в один из семи смертных грехов.

— Я и названий-то их не знаю, — признался Арт.

— Алчность, леность, вожделение, гордыня, зависть, чревоугодие и гнев. Какой-нибудь да поможет.

Совет доктора показался Арту не лишенным смысла.

Вернувшись в свой номер в «Квиринале», Арт дождался темноты — ночью грешить куда легче, чем днем. Когда они легли на широкую кровать, Арт протянул руку к Энн.

— Не трогай меня! — завопила она. — Только не с нимбом! Ты что, спятил? — Она опустила ноги на пол, чтобы Арт не дотянулся до нее. Нимб двинулся за нею, озарив призрачным светом лицо Арта.

— Но это же грех! Согрешу, он, глядишь, и отстанет.

— Не смей использовать меня в этих грязных целях, Арт Браун! Да и не грех это — спать с собственной женой.

— Ну что ж, не хочешь помогать — согрешу и без тебя. Пойду к проститутке! — решительно заявил Арт.

— Не посмеешь! — Энн быстро шмыгнула под одеяло.

— Почему? Бен Шварц сказал мне, что это удовольствие стоит всего десять тысяч лир, что нам вполне по карману.

— Это тебе Бен Шварц сказал? — Энн включила свет и свирепо, как на кобру, уставилась на мужа.

— Он интересовался.

— Меня это страшно шокирует, — заявила Энн. — Если уж тебе непременно надо согрешить, то почему бы не начать с какого-нибудь маленького грешка?

— И что же ты предлагаешь?

— Все грехи равноценны.

— Гордыня. Зависть. Вожделение. Леность. Чревоугодие. И гнев! — отбарабанил Арт шесть из семи смертных грехов. — Господи боже мой, вот уже десять лет ты носишься со мной как курица с яйцом! Диву даюсь, как это я еще дышу без твоего разрешения! Я давно не младенец и могу сам за себя решать!

Он вскочил с постели и, стащив с себя пижаму, сунул ноги в брюки.

— Ну и куда же ты надумал отправиться? — холодно спросила Энн, глядя, как Арт шарит руками в поисках носков.

Намеренно впадая в гнев, чтобы согрешить, Арт довел себя до белого каления.

— Пойду найду кого-нибудь, кто даст мне то, чего я не могу получить от тебя! Ты хочешь мне помешать?

— Арт Браун! Я не потерплю такого тона! — вскричала Энн, шокированная демонстрацией подобной жестокости.

— Ну что ж, попробуй остановить меня! — Арт никак не мог натянуть пуловер. Энн со вздохом встала и, вытащив его левую руку из одного рукава, направила ее в другой.

— Вот так, — с материнской терпеливостью сказала она и, сняв с вешалки пиджак мужа, протянула ему. Он вырвал пиджак у нее из рук и нахлобучил шляпу.

— Хочешь ко мне подольститься? Ничего не выйдет. Вернусь я без этого нимба, так и знай.

— Взял бы пальто, — предложила Энн. — На улице довольно холодно. Зачем мне муж, у которого из носа течет?

Арт опустился на кровать.

— Бесполезно, — с жалким видом признался он. — Гнев на меня не действует.

— Ты такой славный, что просто не сможешь стать подлецом, даже если захочешь. — Осторожно, стараясь не задеть нимб, она погладила его по волосам.