Единственными, кому было не все равно, были те люди на Земле, что запустили Корабль, и — некоторое время — те, кто управлял им в начале пути. А теперь — только он да старик. Только им не все равно.

— Она больше других, — сказал Джошуа. — Мы ближе к ней.

Вот в чем дело! Вот что вызвало эту необъяснимую тревогу. Звезда слишком близко — она не должна быть так близко!

Он с трудом оторвал взгляд от пустоты за окном, посмотрел на пульт управления. И увидел только бессмысленную массу ручек и рычагов, вереницы кнопок, циферблатов…

Он смотрел на пульт и понемногу начинал в нем разбираться. Пробуждались знания, которые вдолбила в него машина. Он смотрел на показания стрелок и уже кое-что понимал. Он нашел несколько ручек, о которых должен был что-то знать. В его мозгу в бешеной пляске закружилась математика, о которой он никогда не имел представления.

«Бесполезно, — сказал он себе. — Это была хорошая идея, но она не сработала. Машина не может обучить человека. Она не может обучить человека. Она не может вбить в него достаточно знаний, чтобы управлять Кораблем».

— Я не сумею это сделать, Джошуа, — простонал он. — Это невозможно.

Где планеты? Как их найти? И когда он их найдет (если найдет), что делать тогда? Корабль падал на солнце.

Джон не знал, где искать планеты. И Корабль двигался слишком быстро — намного быстрее, чем нужно. Джон вспотел. Пот выступил каплями на лбу, потек по лицу, по телу.

— Спокойнее, парень. Спокойнее.

Он попробовал успокоиться, но не смог. Он протянул руку и открыл маленький ящичек под пультом. Там была бумага и карандаши. Он взял лист бумаги и карандаш и набросал главные показания приборов: абсолютную скорость, ускорение, расстояние до звезды, угол падения на нее.

Были еще и другие показания, но эти — самые главные, с ними нужно считаться.

В его мозгу пробудилась мысль, которую много раз внушала ему машина. «Управлять Кораблем — это значит не направлять его в какую-то точку, а знать, где он будет в любой данный момент в ближайшем будущем».

Он принялся за вычисления. Математика с трудом проникала в его сознание. Он сделал расчет, набросал график и на два деления перевел рычаг управления, надеясь, что сделал правильно.

— Разбираешься? — спросил Джошуа. Джон покачал головой.

— Посмотрим. Узнаем через час.

Немного увеличить скорость, чтобы избежать падения на солнце. Проскочить мимо солнца, потом повернуть обратно под действием его притяжения — сделать широкую петлю в пространстве и снова вернуться к солнцу. Вот как это делается; по крайней мере, он надеялся, что именно так. Об этом рассказывала ему машина.

Он сидел весь обмякший, думая об этой удивительной машине, размышляя, насколько можно доверять бегущей пленке и шлему на голове.

— Мы долго здесь пробудем, — сказал Джошуа.

Джон кивнул.

— Да, пожалуй. Это займет много времени.

— Тогда, — сказал старик, — я пойду и раздобуду чего-нибудь поесть.

Он пошел к двери, потом остановился.

— А Мери? — спросил он. Джон покачал головой.

— Пока не надо. Оставим их в покое. Если у нас ничего не выйдет…

— У нас все выйдет. Джон резко оборвал его.

— Если у нас ничего не выйдет, лучше, чтобы они ничего не знали.

— Пожалуй, ты прав, — сказал старик. — Я пойду принесу поесть.

Два часа спустя Джон уже знал, что Корабль не упадет на солнце. Он пройдет близко — слишком близко, всего в нескольких миллионах километров, но скорость его будет такова, что он проскочит мимо и снова вылетит в пространство, притягиваемый солнцем, рвущийся прочь от этого притяжения, теряя скорость в этой борьбе.

Траектория его полета изменится под действием солнца, и он будет лететь по орбите — по очень опасной орбите, потому что если оставить ее неизменной, то при следующем обороте Корабль все-таки упадет на солнце. Пока Корабль не повернет обратно к солнцу, Джон должен добиться контроля над ним, но самое главное — он выиграл время. Он был уверен: если бы он не прибавил скорость на два деления, то Корабль или врезался бы в солнце сразу, или начал бы вращаться вокруг него по все более суживающейся орбите, вырвать с которой его не смогла бы даже фантастическая сила могучих машин.

У него было время, он кое-что знал, и Джошуа пошел за едой. Времени было немного, и он должен использовать его. Надо разбудить знания, притаившиеся где-то в его мозгу, внедренные туда, и надо употребить их для той цели, для которой они предназначались.

Теперь он был спокойнее и чуть увереннее в себе. Думая о своей неловкости, он удивлялся, как это люди, запустившие Корабль с Земли, и те, кто управлял им до того, как пришло Невежество, сумели так точно направить его. Наверное, это случайность, потому что невозможно так пустить снаряд в маленькую мишень, чтобы он летел тысячу лет и попал в нее. Или возможно?

«Автоматика… Автоматика…» — звенело у него в голове одно-единственное слово. Корабль был автоматическим. Он сам летел, сам производил ремонт, сам обслуживал себя, сам двигался к цели. Мозг и рука человека должны были только сказать ему, что делать. «Сделай это», — говорили мозг и рука, и Корабль делал. Только это и было нужно — отдать приказ.

Весь секрет и был в том, как же отдать приказ Кораблю? Что ему приказать и как это сделать? Вот что его беспокоило.

Он слез с кресла и обошел рубку. Все покрывал тонкий слой пыли, но когда Джон протер металл рукавом, он заблестел так же ярко, как и в день постройки Корабля.

Он нашел всякие вещи, некоторые знакомые, а некоторые незнакомые. Но самое главное — он нашел телескоп и после нескольких неудачных попыток вспомнил, как с ним обращаться. Теперь он знал, как искать планеты — если это нужная звезда и у нее есть планеты.

Прошло три часа. Джошуа не возвращался. Слишком долго, чтобы достать еды. Джон зашагал по комнате, борясь со страхом. Наверное, со стариком что-то случилось.

Он вернулся к телескопу и начал разыскивать планеты. Сначала это было нелегко, но понемногу, привыкая к обращению с телескопом, он начал припоминать все новые и новые данные.

Он отыскал одну планету и услышал стук. Он оторвался от телескопа и шагнул к двери.

Коридор был полон людей. Все они кричали на него, кричали с ненавистью, и в этом реве были гнев и осуждение. Он сделал шаг назад.

Впереди были Херб и Джордж, а за ними остальные — мужчины и женщины. Он поискал глазами Мери, но не нашел.

Толпа рвалась вперед. На их лицах были злоба и отвращение, и Джон почувствовал, как его окутала исходившая от них волна страха.

Его рука опустилась к поясу, нащупала рукоятку пистолета и вытащила его. Он направил пистолет вниз и нажал кнопку. Только один раз. Вспышка осветила дверь, и толпа отшатнулась. Дверь почернела, запахло горелой краской. Джон Хофф спокойно проговорил:

— Это пистолет. Из него я могу вас убить. Я вас убью, если вы будете вмешиваться. Уйдите. Вернитесь туда, откуда вы пришли.

Херб сделал шаг вперед и остановился.

— Это ты вмешиваешься, а не мы. Он сделал еще шаг.

Джон поднял пистолет и направил на него.

— Я уже убил человека. И убью еще.

Как легко, подумал он, говорить об убийстве, о смерти. И как легко сделать это теперь, когда я уже один раз убил.

— Джо пропал, — сказал Херб. — Мы ищем его.

— Можете больше не искать.

— Но Джо был твоим другом.

— И ты тоже. Но цель выше дружбы. Ты или со мной, или против меня. Середины нет.

— Мы отлучим тебя от церкви.

— Неужели отлучите меня от церкви? — насмешливо повторил Джон.

— Мы сошлем тебя в центр Корабля.

— Мы всю нашу жизнь были ссыльными, — ответил Джон. — На протяжении многих поколений. Мы даже не знали этого. Я говорю вам — мы этого не знали. И, не зная этого, мы придумали красивую сказку. Мы убедили себя в том, что это правда, и жили ею. А когда я прихожу и доказываю вам, что это всего только красивая сказка, выдуманная потому, что мы должны были иметь сказку — должны были! — вы готовы отлучить меня от церкви и сослать. Это не выход, Херб. Это не выход.