Выводам этим нисколько не противоречат обнаруженные факты заимствований таврами элементов кавказских культур (Бобин В.В., 1957, 54 — 55; Щипинский А.А., 1966., и др.); это случилось лишь в 1-м тыс. н. э., т. е. в весьма поздний период истории этноса.
Большинство наших и зарубежных ученых считают тавров аборигенами Крыма, причем индоарийского происхождения. И этот вывод подтверждается не только антропометрическими, весьма точными данными[17], но и свидетельствами античных ученых — случай весьма редкий (Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А., 1982, 344).
Тавры глазами их современников. Тавры — древнейший из крымских этносов, имеющий собственное имя. Первые известия об этом народе мы встречаем у античных авторов. Гомер называет их лестригонами; описывая путешествия Одиссея, поэт[23] говорит, что хитроумный царь Итаки и его спутники достигли "неприступного города, лестригонского Телепила... Тут, когда мы вступили в славную бухту, вокруг которой с обеих сторон высится сплошная скала, а нависшие берега выдаются друг против друга в устье и узок вход, тут все направили внутрь округленные суда. Они были привязаны близко одно к другому внутри глубокой бухты, ибо никогда в ней не поднимается волнение, ни большое, ни малое, а было кругом светлое затишье" (ВДИ, 1947, №4, 281).
В этом весьма подробном описании нетрудно признать Балаклавскую бухту, уникальное творение природы, равного которому нет не только на Черном море, но и в Мраморном, и в Эгейском, и в Средиземном. Автор, в свое время много лет отдавший морским плаваниям, видел лишь одну бухту, подобно Балаклавской защищенную от волнения узким и извилистым входом, — в глубине острова Сан-Себастьян, но вряд ли ее Гомер имел в виду: путешествие Одиссея к берегам Бразилии гениальный грек, конечно, измыслить не мог.
После Гомера говорит в своем "Описании моря, прилегающего к населенной Европе, Азии" Скилак Кариандский, автор IV в. до н. э.: "За скифской землей народ тавры заселяют мыс материка, а мыс этот вдается в море. В таврической земле живут эллины, у которых город следующий: торговый город Херсонес, мыс таврической земли Бараний Лоб (очевидно, имеется в виду Аю-Даг. — В.В.). Затем опять живут скифы" (ВДИ, 1947, №3, 154 — 155).
Этноним "тавры", здесь встречающийся впервые, конечно, не самоназвание народа. Оно дано ему греками предположительно в связи с жертвоприношениями Деве — верховной богине древнего крымского населения. Впрочем, подножие главного алтаря Девы, расположенного где-то на мысе Фиолент, обагряла кровь не только быков ("тавров"), но и людей, о чем согласно пишут античные авторы IV — III вв. до н. э. Климах в "Гимне Артемиде"[18] и более "молодые" (II — I вв. до н. э.) Никандр[19] и безымянный автор "Землеописания". Последний более подробен: "Тавры — народ многочисленный и любят кочевую жизнь в горах; по своей жестокости они варвары и убийцы и умилостивляют своих богов нечестными деяниями" (ВДИ, 1947, №3, 311). О "святилище Девы, какой-то[24] богини" в Херсонесе упоминает знаменитый Страбон, добавляя, что "имя ее носит и находящийся перед городом на расстоянии ста стадиев мыс Парфений[20]. В святилище же находится храм богини и ее статуя. Между городом и мысом есть три гавани, затем следует древний Херсонес, лежащий в развалинах (это развалины, очевидно, пригородных селений на Гераклейском полуострове. — В.В.), а затем бухта с узким входом, возле которой преимущественно устраивали свои разбойничьи притоны тавры, скифское племя, нападавшее на тех, которые спасались в эту бухту, а называлась она бухтой Символов" (ВДИ, 1947, №4, 203).
Миф о том, что царем тавров некогда стал известный герой Персей, повторяют Дионисий Митиленский в "Аргонавтах" (ВДИ, 1947, №3, 309) и анонимный составитель "Схолий" к Аполлониеву "Походу аргонавтов"[21].
Еще один царь тавров, известный нам от древних, — Тоант — также грек; по Овидию Назону, он — сын Вакха (ВДИ, 1949, №1, 245), достигший в ходе своего преследования спутников Ореста и Пилада страны тавров, считает Арриан[22]. Более сведущий в истинной, не мифической, истории тавров Дяодор Сицилийский (I в. до н. э.) описывает их быт — быт морских пиратов, жестоких разбойников (ВДИ, 1947, №4, 257, 266), обитавших, согласно
Страбону, на большей части Крыма, "до перешейка и Каркинитского залива" (ВДИ, 1947, №4, 205), т. е. южнее линии Евпатория — Перекоп. Однако Керченский полуостров во второй половине II в. н. э. принадлежал не им, а боспорцам, с царем которых Митридатом тавры поддерживали добрые отношения[23]. Очевидно, с северным соседом, со скифами, они нередко воевали, выработав при этом своеобразную тактику: тавры, "предпринимая войну, всегда перекапывают дороги в тылу и, сделав их непроходимыми, вступают в бой; делают они это для того, чтобы, не имея возможности бежать, необходимо было или победить, или умереть"[24]. Впрочем, возможно, это искаженное свидетельство о существовании древнего оборонного рва и вала на Перекопе, встречающееся и у более поздних авторов[25]. Сооружения эти существовали уже в III — II вв. до н. э., ныне они весьма точно локализованы (Вдовиченко И.И., Колтухов С.Г., 1986, 155).[25]
Границы расселения тавров первым намечает Геродот: "Скифия... простирается до города, называемого Каркинитидой. Отсюда идет гористая страна, лежащая вдоль того же моря. Она вдается в Понт и населена племенами тавров вплоть до Херсонеса Скалистого (Керченский полуостров. — В.В.). Херсонес этот на востоке выступает в море" (Геродот, 1975, 212). То есть древний историк проводит северную границу расселения их от Евпатории до Феодосии, отсюда следует, что тавры занимали часть степи, все предгорье, горные и южнобережные территории. Если площадь эта со временем и сокращалась, то незначительно. Еще в V в н. э. тавры владели горами и берегом, включая Судак на севере. "От Феодосии до пустынной гавани Афинеона, или гавани скифо-тавров, 200 стадиев", — указывает Псевдо-Ариан в "Объезде Эвксинского Понта" (ВДИ, 1948, №4, 235).
Как о своих современниках пишут о таврах и более поздние авторы, жившие во II — V вв. н. э. Упоминая о сохранившемся в Крыму обычае человеческих жертвоприношений Деве, они называют ее Артемидой, добавляя, что иногда богиня лично умерщвляет пленников (Афинагор. ВДИ, 1948, №2, 263). Другие более реалистично полагают, что этим все же занимаются люди. "... Тавры... кого ни захватят у себя из иностранцев, потерпевших кораблекрушение на море, тотчас приносят в жертву Таврической Артемиде", — говорит в "Увещательной речи к эллинам" Климент Александрийский (ВДИ, 1948, №2, 280 — 281). Более детально раскрывает и эту интересную тему Геродот: "У тавров существует такой обычай: они приносят в жертву Деве потерпевших кораблекрушение мореходов и всех эллинов, кого захватят в открытом море, следующим образом. Сначала они поражают обреченных дубиной по голове. Затем тело жертвы... сбрасывают с утеса в море, ибо святилище стоит на крутом утесе, голову же прибивают к столбу... Живут тавры разбоем и войной" (1972, 213).
Таким образом, опасность стать таврской жертвой была отнюдь не мифом, а суровой действительностью той эпохи; Ориген призывал в 249 г. н. э. даже "уничтожить... существующие у тавров законы о принесении иностранцев в жертву Артемиде" ("Против Целеса", ВДИ, 1948, №2, 299). Актуальный этот[26] призыв остался явно безрезультатным — о продолжавшейся практике кровавых оргий мы встречаем упоминания у авторов и IV[26] и даже V в. н. э.[27] Единственное утверждение об употреблении таврами жертв в пищу[28], видимо, ошибочно.
