Крым являл собой как бы переходную государственную форму, нечто среднее между деспотией типа турецкой (или российским самодержавием XV — XVII вв.), с одной стороны, и развитой абсолютной, но уже ограниченной монархией Западной Европы — с другой.
Государственная администрация. Хан. Структура административного аппарата ханства несла на себе отчетливый отпечаток все той же ордынской[180] терэ. И это не общее впечатление — более конкретные свидетельства такой живучести домусульманских традиций можно встретить и в обычаях, и даже в документах. Вот, например, как хан обращался к своим подданным: "Великого улуса правого и левого крыла тьмой, тысячью, сотнею, десятком начальствующим уланам, беям, внутренних городов даругам и бекам, духовным законоведцам, настоятелям, духовным судьям, ведателям метрик, секретарям, хаджи, отшельникам, сокольничим, барсникам, амбарщикам, таможенникам, весовщикам, караульным, заставщикам, ладейщикам" и т. д. (цит. по: Хартахай Ф., 1866, 205). Это почти точное повторение аналогичных документов ордынских Тохтамыша или Тимур-Кутлука. Еще в XVII в. в Крыму сохранялся ордынский термин "сююргал" (т. е. лен, коллективный суверенитет городу, дар хана чиновнику или целой административной единице). Жили и такие термины, как "юрт" (в смысле: совет Карачи, или старейшин), "улуч" (до XV в.) (Федоров-Давыдов ГЛ., 1973, 115, 116).
Конечно, отличий было гораздо больше, чем сходных с Ордой черт. Они были вызваны прежде всего двойственным характером новой, ханской власти. Чингизидский принцип преемственности с годами все больше уступает освященному мусульманской религией учению об имамате, согласно которому во главе ханства должен стоять государь или имам-халиф (преемник) Пророка и наместник Аллаха на земле, обязанный исходить в своей деятельности только из шариата и его богодухновенных положений.
Иных ограничений для власти ханов не предполагалось. Взамен хан пользовался в качестве преемника Магомета правом верховного обладания крымской землей и другими из этого права исходящими и его дополняющими привилегиями. А самой двусмысленной из последних было получение ханом ежегодного жалованья от турок, равнявшегося 10 вьюкам акчэ[67].
Экономической опорой ханского дома был его домен (ерз мирие). Он располагался при большинстве ханов в долинах Альмы, Качи и Салгира. Кроме того, хану принадлежали все соляные озера, а также необработанные земли — "меват" (пустоши). При этом лишь часть этого достояния была родовой, наследст[181]венной, которую он мог завещать, продавать, увеличивать, прирезывая купленные земли. Остальную территорию он имел право лишь раздавать своим вассалам.
Доходы ханов складывались нередко отнюдь не из поступлений от эксплуатации домена, а из общекрымской торговли трофеями набегов —2/3 вырученной суммы получал хан. Остальные деньги и натуральные продукты шли по статьям ханской подымной подати, ясака и калана (подать с оседлого населения, взимавшаяся за возделанные земли), ханской десятины с урожая хлеба и приплода скота. Христиане сверх того платили особый налог "карадж".
В качестве светского властителя хан претендовал на титул "Улуг хани" (т. е. падишах, император), подписывая документы как "Великий хан Великой Орды и Престола Крыма и Степей Кыпчака" ("Улуг Йортнинг, ве Техти Кырымнинг, ве Дешты Кыпчакнинг, Улуг хани"). Но этот пышный титул совершенно нейтрализовался аналогичными определениями, входившими в титул и султана, хотя не всегда было ясно, какой из них имеет под собой более реальную почву. Некоторые ханы смирялись с подобной двойственностью светской власти над крымскими землями, другие пытались протестовать, стремясь к свободе в своей политике.
Так, Ислам-Гирей, едва его избрали и утвердили ханом, тут же предложил великому визирю султана: "... подставляйте ухо к тому, что я буду писать. Не осаждайте меня предупредительными письмами, что с таким-то гяуром не хмуриться, такому-то показывать вид расположения, с таким-то не ладить, такого-то не огорчать, с таким-то так-то поступать, заглазно давая отсюда распоряжения по тамошним делам; не путайте меня, чтобы я знал, как мне надо действовать" (Смирнов В.Д., 1887, 321). Ниже мы увидим, что отдельные ханы могли добиваться довольно значительной самостоятельности, но происходило это отнюдь не благодаря подобным призывам.
Калга. Вторым по значению сановником был официально объявленный наследник хана — калга-султан. Постоянная резиденция калги находилась в Ак-Мечети, здесь же была его администрация. Этот принц крови получал, вступая в должность, весьма[182] значительный удел (калгалык), который включал в себя коронные земли, расположенные в верховьях Альмы, вплоть до Чатырдага, а также северный склон горы. В калгалык входили деревни Биюк-Янкой, Кючук-Янкой, Тавель и Аян. Кроме того, калга владел всей округой деревни Камтун-Кара, Зуйским кадалыком, а также половиной обширного имения Мамай-Яры в Дил-Керченском кадалыке Кефинского каймаканства.
Однако основной свой доход калга получал не с указанных земель, а от турецкого султана; это жалованье равнялось в среднем 10 вьюкам акчэ (Смирнов В.Д., 1887, 322 — 323). Кроме того, ему полагалась десятая часть воинской добычи (савча), а также доля в "дачах" Москвы и Польши.
Калгалык являлся государственной собственностью и в качестве такового не мог передаваться по наследству. И если калга жаловал какой-то участок калгалыка своему приближенному, то лишь во временное пользование ("иктаа-истиглоль"), а в случае длительного пользования этим участком временный его хозяин должен был даже продлевать поземельный ярлык у всех новых калг.
Крестьяне же калгалыка жили на правах ханских крестьян, т. е. были обязаны вносить натуральную десятину и все остальные подати.
Нуреддин. За калгой в крымской иерархии следовал нуреддин-султан; обычно это был брат хана. Он также имел свою постоянную официальную резиденцию во дворце Качи-Сарай близ села Улаклы в долине Альмы. Как и калга, нуреддин имел своего визиря, казначея — дефтердара, судью — кадия. Вообще, формально единственным отличием администрации обоих наследников от ханского двора был запрет чеканить собственную монету. Во всем остальном, даже в праве на десятину с воинской добычи, праве на суд и исполнение приговора, наследники были в своих владениях полными господами. Естественно, несколько меньше было получаемое нуреддином из Турции жалованье — всего 5 вьюков акчэ, т. е. вдвое меньшая сумма, чем у хана или калги. Правда, и расходы у нуреддина были меньше, ведь хан оплачивал из своего жалованья содержание всех чиновников ханства.[183]
Великий бей. Титул великого бея (каймакана, хана-агасы) отвечал его старому, ордынскому содержанию. В первые века ханства этот вельможа даже сохранял звание "первого князя Орды", занимая в иерархии бахчисарайской администрации третье место — после калги и нуреддина.
В задачи великого бея входило быть "оком и ухом хана", т. е. исполнять обязанности его деятельного визиря-помощника. Занимая должность, бей получал и треть годовых поминков — это была старинная его привилегия, как и обязанность командовать личной гвардией хана. Бей следил также за общественным порядком в столице и ее округе, утверждая все судебные дела, т. е. соединяя дополнительно полицейскую и юридическую верховные функции. Поэтому иногда власть каймакана даже превышала на практике компетенцию нуреддина. Так, например, он оставался в отсутствие хана его заместителем; при этом бей занимал бахчисарайский дворец и брал в свои руки всю полноту ханской власти.
Обычно же великий бей жил в одной из резиденций близ столицы, получая на ее содержание и иные траты султанское жалованье в размере около 3 тыс. золотых (Тунманн И.Э., 1936, 29).
Муфтий. Весьма своеобразный религиозно-административный пост занимал муфтий Крыма. Это был глава духовенства, верховный толкователь законов шариата. В его руках находилось назначение и смещение судей (кади), что давало ему исключительное влияние на всю общественную и экономическую жизнь населения. И если в Крым приходили ценные подарки от зарубежных правителей, то муфтий получал их наравне с ханом. Самостоятельно мог он вести и зарубежную переписку.