Но даже если и так, – женитьба не входила в его планы. Да, конечно, благородная дама с обширными связями могла бы ему пригодиться, однако это не делало сестру короля лучше любой другой привлекательной для него девушки. Да-да, внешнюю привлекательность Кеннет ставил выше происхождения, поскольку считал, что с прелестной девушкой скорее сделает себе наследника. Однако если правила придворной жизни требовали иного… Что ж, он вполне мог представить на месте молоденькой красотки высокородную даму.

И уж разумеется, Кеннет не допускал мысли о том, что женитьба существенно изменит его жизнь. Возможно, его сестра или брат смотрели на эту проблему иначе, но он, Кеннет, был далек от таких предрассудков. Семью он считал обязательной для мужчин, однако и от любви других женщин отказываться не хотел.

– Да, согласен, – соврал он. – А кого вы хотите мне предложить?

Кеннет ожидал, что король назовет свою сестру Кристину, которую уже предлагал его брату Уиллу. Впрочем, была еще и овдовевшая графиня Атолл, о которой Брюс рассказывал Кеннету.

– Не знаю, передали ли вам это, – произнес король, – но моя бывшая невестка Мария войдет в состав делегации Эдуарда.

И тут Кеннет догадался, что здесь делал епископ. Кеннет помнил супругу графа Атолла, с которой виделся несколько лет назад, когда еще был сквайром при графе Россе. Она была довольно симпатична и к тому же намного моложе своего супруга. Также Кеннет слышал, что эта Мария фактически оставалась пленницей все годы, прошедшие с момента казни ее мужа.

Он кивнул, и Брюс продолжил:

– Эта женщина дорога мне. Когда я обручился с ее сестрой, она была еще ребенком. Я подумал, что она могла бы стать верной супругой одному из моих людей…

Кеннет сразу все понял. Как и в случае с Кристиной, у Марии оставался в Англии фактически удерживаемый в плену малолетний сын, который впоследствии должен был стать графом. И тайный смысл этой женитьбы состоял в том, что муж мог бы убедить ее и ее сына остаться на стороне Брюса. Было одно лишь существенное возражение…

– Не думаю, что Эдуард одобрит этот союз, – проговорил Кеннет.

Брюс поморщился:

– Вы правы, это так. Особенно – сейчас. Однако я знаю, как преодолеть эту трудность. Впрочем, есть и другая трудность…

– Какая же?

На вопрос Кеннета ответил епископ:

– Эта дама едва ли захочет вновь вступить в брак. Ее жизнь в последнее время была довольно тяжелой.

«Чего же тут не понять?» – удивился про себя Кеннет. Он подумал о незавидной участи «предателя» графа Атолла, и его рука сама собой потянулась к шее. Но, будучи суеверным, Кеннет тут же опустил руку.

– К чему же лежит ее сердце? – спросил он.

Король и епископ обменялись взглядами, но заговорил король:

– Только к сыну. Хотя, возможно, к кому-то еще. Но к английскому королю она точно не питает симпатий. Однако я не знаю, решится ли она подговорить своего сына пойти против Англии.

Брюс улыбнулся и продолжил:

– Моя невестка, хоть и кротка на язык, довольно крута нравом. Лично я сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится. Так что все, о чем я вас прошу… Вам надо просто встретиться с ней и попытаться с ней поладить. Если вас постигнет неудача, я сумею предложить вам другие варианты женитьбы.

Затем они какое-то время обсуждали другие возможности женитьбы Кеннета, но тот чувствовал, что не может целиком сосредоточиться на этой теме. В голове у него крутился другой – более важный – вопрос, который он сумеет разрешить сразу после завершения этой встречи.

– Сир, не могли бы вы уделить мне еще несколько минут для одного короткого дела, – попросил Кеннет.

Король в ответ кивнул, и Кеннету показалось, что тот догадывался, что это за дело. Не спросив ничего, Брюс тут же отпустил Кэмпбелла и епископа, однако Маклауда попросил остаться.

Стараясь не обращать внимания на неприязненный взгляд Маклауда, Кеннет проговорил:

– Я хочу… попасть в вашу гвардию. – Он с ужасом ожидал реакции короля, но тот промолчал, и Кеннет продолжил: – Неужели за прошедшие несколько месяцев я не доказал вам своей преданности?

Кеннет и раньше входил в свиту короля Брюса. Входил в те несколько месяцев, когда они шли через горы. Именно Кеннет спас жизнь короля, когда выяснилось, что его брат замешан в заговоре с целью убить Брюса.

– Хорошо, – неожиданно согласился король, – вы попадете в гвардию.

– А если вы, сир, сомневаетесь в моих способностях управляться с мечом, то я готов выйти на поединок с любым…

В этот момент Маклауд решительно положил руку на рукоять меча, а король заявил:

– Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, граф.

– Конечно, я в отличие от Гордона не могу похвастаться умением получать дымный порох, однако я наслышан об этом, – добавил Кеннет.

Уильям Гордон был ему другом. В прошлом году он погиб при взрыве пороха, и Кеннет подозревал, что Гордон входил в отряд Брюса исключительно за умение изготовлять сарацинский дымный порох.

Король с Маклаудом обменялись выразительными взглядами, однако оба промолчали.

– Может, вас беспокоит Маккей? – спросил Кеннет.

– Он выражал относительно вас некоторое беспокойство, – признался король.

– Точнее говоря, – пояснил Маклауд, – он говорил, что вы – человек несдержанный и недисциплинированный.

Кеннет помрачнел. Как он и подозревал, Роберт Брюс помнил о нем и давно уже хотел пригласить в свой отряд, проблема же заключалась лишь в Маккее.

– Если требуется жестокость и бесстрашие, то я вполне вам подойду, – сказал Кеннет. – Что же касается дисциплины… Сир, вы прекрасно знаете, что шотландские горцы очень даже дисциплинированны, когда надо.

Губы Брюса растянулись в улыбке. Кеннет же, сделав паузу, спросил:

– Если Маккей не будет против, вы примете меня?

Брюс на мгновение задумался, потом кивнул.

Маклауд же неожиданно проговорил:

– Может быть, король не против вас, однако вам предстоит кое-что доказать мне.

Едва ли такое высказывание могло понравиться Кеннету – что бы оно ни значило. Однако Кеннет не удивился, поскольку ради этого, собственно, и приехал на Игры.

Кеннет решил дождаться сестру, а дождавшись, встретил и того, кого по совершенно необъяснимым причинам она выбрала в супруги. Магнус Маккей только что вышел из башни и направлялся к жилым постройкам. Кеннет преградил ему путь:

– У меня к тебе дело.

– Что за дело? – ухмыльнулся Маккей.

– Я не возражал бы против твоей женитьбы на моей сестре, если бы ты не был против того, чтобы я вошел в отряд Брюса.

– Я помню, что мы уже говорили об этом, однако не помню, чтобы ты возражал мне. А если ты думаешь, что можешь помешать мне жениться на Елене, то мне хотелось бы увидеть, как ты это сделаешь.

Кеннет нахмурился, понимая, что Магнус прав. Он еще не забыл, как сестра сказала ему, что его, Кеннета, мнение относительно брака ее не волнует. Храни Бог этих независимых женщин!

Неожиданно он поймал себя на мысли, что Магнус Маккей, пожалуй, не столь уж плохой человек, пусть даже он терпеть его не мог. Однако эта ненависть была старше и Кеннета, и самого Магнуса. Однако Маккей был не только самым большим упрямцем, но также и одним из лучших бойцов в Шотландии.

– Не думаю, чтобы ты хотел бы разногласий между Еленой и мной, – заметил Кеннет. – Она ведь будет прислушиваться и к моему мнению…

– Чего ты хочешь? Если того, чтобы я расхваливал тебя перед Брюсом, то…

– Мне не нужны твои похвалы, я сам смогу рассказать о себе. Просто уйди с моего пути.

– Признаю, что ты неплох, – проговорил Маккей. – Но это не значит, что ты – лучший. К тому же… На самом деле с англичанами ты по-настоящему не боролся.

Магнус был прав. Сазерленды действительно совсем недавно примкнули к Брюсу.

Немного помолчав, Кеннет проговорил:

– Но я же знаю, что вам нужен тот, кто займет место Гордона.

– Никто не сможет занять место Гордона, – отрезал Маккей.