Ему было наплевать на звезды. Я попытался представить ее поведение в реальном свете:

— Возможно, она села в первый попавшийся самолет и улетела в Европу.

— Нет, миссис Ландлер не могла покинуть территорию Кении. Я хочу сказать, официальным путем. Наша полиция на границах контролирует выезд из страны всех иностранцев.

Она могла бы уехать в Танзанию или Эфиопию, тайно пересечь границу. Но в этих направлениях не летал ни один самолет-такси. Рискую показаться нескромным, но спрашиваю еще раз: не было ли между вами ссоры?

— Ссоры не было. Жена больше привыкла командовать, чем ссориться. Я тоже был не в состоянии скандалить, в Найроби я заболел и чувствовал недомогание в ходе всей поездки.

— Вы обращались в больницу в Найроби? — спросил он.

— Да, мне пришлось сделать несколько анализов по предписанию врача отеля.

— Понимаете, — задумчиво произнес он, — удивительно то, что, с одной стороны, вас подгоняла программа миссис Ландлер, а с другой — вы решили продолжить поездку, хотя были больны…

— Это целая история. Я вообще не был горячим сторонником этой поездки. И был не прав. Но я не хотел разочаровывать жену.

— Но теперь вам лучше, мистер Ландлер, не так ли?

— Да.

— И вам не приходило в голову прекратить эту поездку?

— Нет.

— Ночью перед исчезновением жены не заметили ли вы чего-нибудь странного в ее поведении?

— Нет. Я совсем ослаб, я принял большую дозу снотворного.

— Большую?

— Ну да. Я нетерпелив по натуре, это может показаться странным, но я должен высыпаться и как можно скорее заснуть. Вот и пью все что попадется. Мне невыносимо ожидание сна.

Он поглядел на меня.

— Стараюсь вас понять.

— Вы очень любезны…

Мне удалось выдержать его взгляд, я рассеянно улыбнулся и повторил, что хотел бы отыскать жену.

Он был государственным служащим и очень походил на такового. Ему было лет сорок, он носил очки с большими диоптриями. На пальце у него было толстое обручальное кольцо. Мне хотелось бы задать ему несколько вопросов, спросить, как зовут его детишек, если у него они есть. Спросить все что угодно, лишь бы избежать допроса. Интересовался ли он футболом? Я искал тему, которая могла бы его отвлечь, мне хотелось, чтобы он забыл про меня…

— Выходя из номера, миссис Ландлер повесила на ручку двери табличку «Просьба не беспокоить»…

— Да. Она, безусловно, хотела дать мне поспать.

— Значит, намеревалась отсутствовать длительное время?

— Этого я не знаю.

— По нашим сведениям, миссис Ландлер хотела…

— Что хотела?

Он замялся:

— Создать фонд защиты природы.

Я тоже почувствовал себя благородным донором и изобразил на лице выражение глубоко порядочного христианина:

— Да. Она поручила приготовить проект одного документа, который станет основой для создания фонда. Она внесет в этот фонд восемьдесят миллионов долларов.

— Великая женщина, — произнес он.

— Кения — ее большая любовь. Я уважаю чувства жены, щедрость которой…

— А этот документ уже подписан?

— Не знаю. Не исключено, что он уже передан заинтересованным лицам из руководства вашей страны.

— Сумма, предназначенная для Кении, несомненно, включена в завещание миссис Ландлер…

— Вы пугаете меня этим словом. Завещание. Эго значит смерть. На надо хоронить мою жену…

— Мне очень жаль, мистер Ландлер, не хочу вас печалить. Но что вы хотите… Эти вопросы составляют часть нашего ремесла. Вы женаты уже…

— Полтора года.

— И вы не знаете намерений миссис Ландлер? Она разве вам не говорила? Все мы смертны.

— Нет. Об этом мы никогда не говорили.

— Вы француз?

— Да, а почему вы спрашиваете?

— Чисто служебный вопрос. Вы путешествуете с французским паспортом, а ваша жена — с американским. Вы надеетесь получить американское гражданство?

— Возможно, когда-нибудь, из любви к жене. Но мне неплохо и в шкуре француза.

— У вас есть определенная работа в компании?

— Я — директор подразделения, занимающегося связями с зарубежными странами. Генеральным управляющим компании является мистер Сэндерс…

— Син Сэндерс, — уточнил он, пролистав свою записную книжку.

— Вы знаете, как его зовут?

— Вы посылали ему телекс… Мы даже подумали, что он родственник миссис Ландлер.

— Он очень привязан к моей жене, как второй отец.

— Второй отец. Он сообщит родителям миссис Ландлер?

— Они умерли лет десять тому назад.

— Оба?

— Да. Несчастный случай.

— Как это печально, — сказал он. — У вас есть дети, мистер Ландлер? Или у мадам есть дети от первого брака? Если я правильно понял из тех немногочисленных сведений, которые мы имеем, вы ее второй муж.

— Нет, третий.

Я был третьим бочонком, который достали при игре в лото.

— Логично предположить, что вы являетесь наследником вашей жены.

— В этих предположениях нет никакой логики. Я отказываюсь говорить на эту тему. Я люблю свою жену, у меня есть работа. В тридцать шесть лет больше ничего и не нужно…

— Рад встретить такого бескорыстного человека, — сказал он. — Но в моем докладе не указано, что вы получили ответ от мистера Сэндерса…

— Он еще не подал признаков жизни.

— Где он сейчас находится?

— В Лос-Анджелесе.

— Там его нет, — сказал инспектор — Мы звонили туда, его секретарши не знают, где он…

— Он скоро позвонит.

Он считал меня незначительным, ему казалось, что он просто теряет со мной время.

— А как у вас со здоровьем, мистер Ландлер. Вам лучше?

— Я страдаю душевно. Я очень обеспокоен. Как можно потерять человека в этой прекрасной стране, где все так хорошо организовано? Есть ли у вас новости о «лендровере», который доставил голландцев?

— Мы разыскиваем голландцев, которые его наняли. Из Самбуру они направились на озеро Туркана, а потом в Эфиопию. Найти и допросить их будет очень сложно. Впрочем, нет никаких доказательств того, что ваша жена уехала именно на этой машине.

— А другие машины отеля?

— Все они были забронированы за несколько недель. Но в Наньюку туристы часто приезжают, чтобы полюбоваться на гору Кения только на время ланча. Этот отель — один из самых известных в мире. Ваша жена могла уехать с проезжими туристами.

— У жены не было никаких причин путешествовать на попутных машинах автостопом.

— Причины, мсье… Люди непредсказуемы. Как только мистер Сэндерс проявится по телефону или но телексу, дайте нам знать.

— Непременно.

Он подумал, ему хотелось спросить меня о чем-то, но он не знал, с чего начать.

— Мы считаем, что она вернулась сюда, в Найроби, — произнес он наконец — Мистер Ландлер, еще один вопрос. Боюсь вас шокировать…

— Я готов. Задавайте.

— В каких личных отношениях была миссис Ландлер с кенийцами?

— Была? Есть! В самых лучших. Жена хочет переехать сюда жить. Полагаю, вам известно о существовании ее великолепного дома на Лоита Плейнс?

— Слышал о нем. Мы знаем, что она хочет отремонтировать его и построить вокруг школу, ясли для детей женщин, которые занимаются ремесленным производством. Вопрос, мистер Ландлер, в другом…

— Слушаю вас.

— Это сложно выразить. Но у меня нет выбора, и поэтому я вас спрашиваю: могла ли миссис Ландлер быть в любовной связи с каким-нибудь кенийцем? И этот кениец мог бы, скажем так, спрятать ее. Если она уехала с ним, к примеру, в такое место, как Ламу, или на любой другой остров, чтобы ее отыскать, придется потратить много времени.

Я уверенно произнес:

— Нет, такой связи у нее не было.

— Даже до вашей свадьбы?

— Уверен, что нет. Это, возможно, единственное, в чем я могу быть уверенным.

Он встал:

— Спасибо за сотрудничество.

— Это нормально, речь идет о моей жене.

— Конечно, мистер Ландлер. Но все равно спасибо.

Прилетевший из Лос-Анджелеса Сэндерс был очень бледен. Он старался побороть глубокое волнение, которое понемногу перерастало в панику. Он постоянно задавал мне вопросы и сопровождал мои ответы своими комментариями: