Но судьба оказалась милостивой к мезолетчикам.

- Невероятное везение! - сказал на другой день Ричардсон, закончив длительный и кропотливый труд по определению физических условий на планетах звезды. - Хотя мощное световое излучение цефеиды и превратило шестнадцать планет в раскаленные пустыни, но на самой крайней - семнадцатой планете средняя температура равна тридцати градусам тепла. Это значит, что здесь возможна жизнь.

- Мы не напрасно стремились сюда, - облегченно вздохнула Анабелла.

- Да… Но тридцать градусов вечной жары, - покачал головой Гаррис. Нельзя сказать, что нам будет прохладно.

- Ничего страшного, дружище, - успокоил Линдблад. - По крайней мере не будем нуждаться в шубах. Начнем жизнь так же, как начинали ее Адам с Евой.

- С той лишь разницей, что цефеида будет периодически поджаривать нас, не сдавался Гаррис.

- Совершенно верно, - подтвердил астрофизик. - Поскольку цефеида - это переменная звезда, она, естественно, то ослабляет, то усиливает свою яркость. Каждый девятый день на этой планете будет вдвое жарче, чем обычно. Но не надо сгущать краски. Переменности "солнца" даст себя знать лишь в тропиках и субтропиках. В полярных и приполярных областях планеты температурные условия в основном будут зависеть от смены времен года. Почти как на Земле. Я думаю, что наш календарь придется построить так: годом будет являться промежуток времени обращения планеты вокруг цефеиды, а неделя будет состоять из восьми дней соответственно периоду изменения блеска цефеиды; тогда девятый день - день максимума яркости звезды - нам придется назвать "пламенным воскресеньем" ведь температура в этот день подскочит до пятидесяти-шестидесяти градусов тепла!…

- И воскресный отдых придется проводить в леднике, - проворчал Гаррис. Приятное разнообразие!

Вскоре Ричардсон сообщил еще одну новость: атмосфера планеты по своему составу мало отличается от земной. Двадцать два процента кислорода, семьдесят семь процентов азота и пять сотых процента углекислого газа. "Жизнь вполне возможна!" - уверенно заключил Линдблад.

Первый разведывательный полет на поверхность планеты совершили Джек Хоу, Линдблад, Ричардсон и врач. Когда вспомогательная ракета мягко опустилась на посадочные клешни, астронавты с волнением открыли иллюминаторы.

Буйный восторг охватил измученных долгим путешествием людей.

- Живая картина третичного периода7 Земли! - воскликнул Ричардсон. Настоящий палеонтологический заповедник!

Пышная тропическая растительность желто-красными волнами подступала к кораблю. Вдалеке мерцал голубовато-оранжевый океан; в него с тихим плеском катила свои воды широкая полноводная река. Небосвод цвета бледной меди с оттенком лазури был чист и неправдоподобно глубок. Казалось, природа вокруг них пела могучий гимн всевластию жизни и света.

Соблюдая все меры биологической защиты, астронавты ступили на почву этого светлого мира, который должен был стать их второй родиной. Смешно переваливаясь в биоскафандре, Линдблад тотчас устремился в густой кустарник, росший неподалеку. Вскоре из чащи донесся его голос:

- Что за удивительные формы у этих цветов! Да здесь есть и четвероногие!

Внезапно Линдблад выскочил из чащи. Почти вслед за ним из кустов высунулась морда диковинного зверя. Огромные выпуклые глаза равнодушно посмотрели на странных двуногих существ в блестящей одежде. Потом морда скрылась, меж деревьев замелькало желтовато-зеленое гибкое тело неведомого животного.

В течение ряда дней радиоуправляемые телеаппараты вдоль и поперек обследовали всю планету, но не обнаружили следов разумной жизни.

- До эпохи мыслящих существ природа здесь еще не дошла, - задумчиво сказал Хоу. - Мы будем первыми…

Переселение с "МРЗ-17" на планету было закончено. Все тридцать три человека - мужчины и женщины - собрались вместе, осматриваясь в непривычной, чуждой их земным представлениям обстановке. Тридцать четвертый - Кэмпбелл стоял чуть поодаль. Он знал, что мезолетчики еще не простили его. Ему предстояло завоевать доверие и дружбу товарищей самоотверженной борьбой с природой планеты. И он чувствовал в себе силы, необходимые для этого.

Командир мезолета посмотрел на каждого из тех, с нем придется теперь делить горести и радости предстоящих десятилетий труда и борьбы. Затем дал знак Кэмпбеллу присоединиться к остальным астронавтам.

- Братья и сестры! Друзья!… - медленно заговорил Джек в свой внутришлемный микрофон. - Нам выпала удивительная судьба: жить вдали от Земли. Мы создадим здесь свое сообщество свободных тружеников - в нем не будет места алчности, эгоизму, корыстолюбию, жертвой которых оказался Кэмпбелл. Это нужно сделать ради наших детей, которые - я твердо верю - когда-нибудь вернутся на Землю!

Одобрительные возгласы покрыли последние слова Джека Хоу. Мезолетчики обступили командира, пожимали ему руки, хлопали по плечу. А он улыбался какой-то особенной, задумчивой улыбкой: казалось, что Хоу уже видит грядущие поколения счастливых людей, расселившихся по планете.

Анабелла, не отрываясь, смотрела на Хоу. Он казался ей самым лучшим из всех людей, которых она когда-либо знала. Почувствовав взгляд, Джек Хоу медленно повернулся и подошел к ней. Девушка доверчиво вложила свои пальцы в сильную руку Хоу.

- Мы будем жить и бороться! - зазвенел голос Анабеллы, птицей взлетев над общим гулом пробужденной надежды. - И наши дети обязательно вернутся на родину отцов!

Юный техник, 1961, N 1-3

Атомная подводная лодка “Таймыр” медленно всплыла на поверхность океана. В центральном посту командир корабля вопросительно посмотрел на человека в гражданском костюме:

- Мы вышли в намеченный квадрат. Начнем?

- Хорошо, - сказал Светлов. - Ставьте заряд на якорь.

Автоматически раскрылись створки на корме лодки. Механические руки-манипуляторы вытолкнули на воду огромную мину.

- Готово!

“Таймыр” устремился на юго-запад, в безопасную зону.

Через два часа из носовой части лодки выпорхнул “Альбатрос” - радиоуправляемый самолет с телепередатчиком - и удалился на северо-восток. Вскоре на экране лодки появились четкие изображения: огромная полынья, дальние торосы, сферическое тело термоядерной мины. Светлов ясно представлял, как луч, рожденный Квантовым Искателем, пробирается сквозь толщу земных пород.

И вот тонкая, необыкновенно яркая линия прорезала северный небосклон, словно гигантская указка, заметалась в пространстве. Потом она стала вращаться вокруг плавающего шара. Ученый напряженно ждал. Сейчас луч упрется в мину, над ней появится облачко Д-частиц и грозный снаряд превратится в безобидный кусок металла.

Но ничего не случилось. Обеспокоенный Светлов вызвал Центр.

- В чем дело? - спросил командующий, увидев его расстроенное лицо.

- Луч не взаимодействует…

- Но у нас все в порядке, контрольные цифры совпадают.

В этот момент над миной возникло прозрачное облако.

- Наконец-то! - с облегчением воскликнул Светлов.

Испытание закончилось. Осталось только проверить его результат. Вполне уверенный в успехе опыта, ученый послал на взрыватель мины радиоимпульс. Но в следующее же мгновение на телеэкране блеснула немыслимо яркая вспышка. Это “Альбатрос” успел передать изображение слепящего термоядерного взрыва. Уходя от огромной волны, лодка спешно погрузилась в глубину.

Неудача! Но в чем ошибка?… Всю ночь прошагал Светлов по каюте, анализируя возможные причины. Первые лучи солнца застали его на палубе. “Таймыр” проходил мимо берега, на котором раскинулся новый город. И ученый подумал о людях, живущих здесь. Сознание великой ответственности наполнило его сердце новой решимостью. Нет, нельзя отчаиваться, отступать! Он словно увидел миллионы рук, с мольбой поднятые к небу. Труженики всех континентов взывали к разуму и знаниям. Светлов вздохнул. Да, они правы… Кучка современных питекантропов, размахивая термоядерной дубинкой, грозит человечеству уничтожением. Дикое, нелепое положение! Нужно покончить с ним. Вырвать у пигмеев дубинку - и люди труда избавятся от кошмара, расправят плечи, с великой надеждой пойдут вперед, в Будущее.