Как известно, одной из трагедий русской общественной жизни было то, что в политической борьбе с деспотическим царским режимом принимала участие главным образом молодежь. Понятно, что Департамент полиции не мог поэтому оставить ее без отеческого попечения: сотнями «заагентуривались» в секретные сотрудники студенты и гимназисты; соблазнами, деньгами и угрозами развращались нестойкие детские и юношеские души и умело, систематически подготавливались к шпионству, доносу и предательству.

Так, в циркуляре Департамента полиции (директор Зуев) от 18 декабря 1910 года значится между прочим следующее:

«В настоящее время получены сведения, что в наступающем январе месяце по возвращении студентов из праздничного отпуска революционные организации намерены вызвать в высших учебных заведениях новые волнения.

В предотвращение сего Департамент полиции по приказанию господина товарища министра внутренних дел, командира отдельного корпуса жандармов предлагает Вам, милостивый государь, ныне же принять все меры к возможному усилению внутренней агентуры в учебных заведениях, и при ее содействии немедленно приступить к выяснению деятельности тех воспитанников, которые входят в состав революционных организаций и по своему влиянию на товарищей могут играть роль главарей.

Списки таких воспитанников, составленные во избежание ошибок со всей тщательностью, — должны быть изготовлены заблаговременно, до начала наступающего учебного сезона, дабы в случае возникновения беспорядков лица эти могли быть незамедлительно изъяты из среды учащейся молодежи…».

О студентах-провокаторах вероятно все слышали, менее известны «секретные сотрудники» среди учеников средних учебных заведений.

В бумагах заграничной агентуры я нашел письмо студента Моде-ля (см. список), адресованное заведующему агентурой Красильникову, в котором он просил о зачислении его в число секретных сотрудников этой агентуры; и в доказательство добропорядочности своих политических убеждений указывает, что Красильников может навести о нем справки у такого-то начальника охранного отделения, где он состоял секретным сотрудником еще будучи гимназистом.

Такими же талантливыми юношами были трое братьев-провока-торов Верецких (см. список): все они начали свою предательскую карьеру еще на ученических скамьях.

Григорий Хавкин (среди парижских эмигрантов носил прозвище «Чукча») был «заагентурен» вскоре после своего исключения из четвертого класса гимназии.

Сам Евно Азеф закладывал фундамент своей мировой славы первого провокатора XX столетия вероятно в то время, когда еще щеголял в гимназической блузе (см. очерк «Евно Азеф»).

Мы видим, что Департамент полиции «разлагал» не только «партии», он развращал учащуюся молодежь — юношей и подростков.

Только товарищ министра внутренних дел Джунковский в 1913 году, ничего не имея против завербования в секретные сотрудники студентов, все же нашел неудобным распространить это предметное обучение политической благонадежности и на гимназистов. В циркуляре от 1 мая 1913 года Джунковский предписывает «в целях сохранения от влияния революционной пропаганды обучающихся в средних учебных заведениях направить секретную агентуру на освещение соприкасающейся с ними среды, для чего нет надобности пользоваться секретными услугами самих обучающихся, так как последние являются лишь объектом пропаганды, по своему развитию не в состоянии отнестись сознательно и серьезно (sic!) к обязанностям секретного агента и потому использование их в этом направлении может привести только к нежелательным явлениям.

Сообщая об изложенном для руководства при постановке агентурного освещения настроений учащейся молодежи, предлагаю вместе с тем исключить немедленно из состава секретной агентуры воспитанников всех вообще средних учебных заведений и помнить, что иметь сотрудников из означенных учебных заведений я не допускаю».

Все же отрадно, как выражались официальные моралисты старого режима, что хоть у товарища министра Джунковского нашлась крупица стыда или совести, не позволившая ему обучать предательству детей и подростков.

А сколько их было — этих несчастных?!

И какую моральную заразу несли в русскую жизнь эти с детства опозоренные и опустошенные души! Это уже не «разложение революционных партий», это одна из причин разложения России и ее гибели…

Но конечно особое внимание министерства внутренних дел было обращено на войска.

Об организации секретной агентуры в армии и флоте имеются многие десятки циркуляров. Для характеристики требований, предъявлявшихся Департаментом полиции в этой области политического сыска, мы приводим целиком следующий интересный документ:

«Директор

Департамента полиции.

Милостивый государь!

В циркулярных письмах от 30 октября и 20 декабря 1910 года за №№ 127306 и 127651 указывалось на необходимость принятия самых энергичных и действительных мер для агентурного освещения революционной работы и оппозиционного настроения в воинских частях. Означенное освещение может осуществляться розыскными органами при помощи войсковой агентуры из так называемых «вольных составов», представленными из лиц, принадлежащих к организации, то есть постоянных сотрудников, и из лиц, не принадлежащих к организации, но соприкасающихся с неблагонадежным элементом и пользующихся его доверием, то есть вспомогательной агентуры.

При отсутствии в воинской части определившейся революционной организации, соединившей неблагонадежный элемент, работа постоянного сотрудника сводится лишь к предупреждению могущих возникнуть для формирования организации подготовительных действий и к освещению принадлежащих к организации отдельных лиц и их связей; осветить же настроение всех неблагонадежных воинских чинов данной части, в число коих могут войти и те, оппозиционное настроение которых не явилось результатом революционной пропаганды, а возникло на почве недовольства порядком или различными условиями военной службы, постоянный сотрудник не всегда может, а потому для полного освещения воинской части необходимо также иметь и вспомогательную агентуру, которая при надлежащей постановке может оказать серьеэ-ную услугу по предупреждению возможных выступлений среди воинских чинов.

В большинстве розыскных органов вспомогательная агентура представлена только из воинских чинов, которые ограничиваются сообщением сведений, касающихся поведения своих товарищей в районе расположения части или же отношений начальствующих лиц к своим подчиненным.

Подобное состояние вспомогательной агентуры не может быть признано достаточным, если принять во внимание, что неблагонадежные воинские чины при неблагоприятно сложившихся для их преступных побуждений обстоятельствах, вызванных личным составом служащих или же установившимся в воинской части бдительным надзором, становятся крайне разборчивыми в сближениях с сослуживцами, держатся особняком и свою вредную деятельность до благоприятного случая проявляют вне района расположения воинской части, прибегая к переписке по условному адресу или же посещению частных квартир, где собираются, не возбуждая подозрений с внешней стороны.

Из поступивших в Департамент полиции сведений усмотрено, что местом этих собраний иногда и с участием частных лиц служат небольшие лавки или мелкие мастерские (чаще сапожников), куда под предлогом покупки или заказа заходят нижние чины и, чувствуя себя вне надзора, свободно обмениваются убеждениями, читают нелегальную или запрещенную в обращении среди нижних чинов литературу; более осведомленные из них ведут пропаганду, тут же происходит подготовка к какому-либо выступлению и наконец адресом владельца лавки или мастерской пользуются для секретной переписки.

При таких обстоятельствах одним из серьезных приемов борьбы является использование в качестве вспомогательной агентуры хозяев означенных лавок или мастерских или же лиц, живущих в этих помещениях и присутствующих при посещении таковых посторонними лицами.

Об изложенном сообщается для руководства при освещении деятельности военно-революционных организаций.