Минут через сорок, как они пересекли речку и дорога вошла в ущелье. Когда выезжали, солнце было уже довольно высоко, здесь же царил мрак и сырость. Казалось, что скалы смыкались где-то высоко над головой и солнце вряд ли когда заглядывало в эту расщелину между гор. Дорога стала медленно подниматься вверх. Однако вскоре они выехали из ущелья и она резко свернула вправо, чтобы начать ещё круче взбираться к заснеженным вершинам. Начался серпантин. На одном из разворотов, они увидели колонну. Она шла выше их яруса на три.

— Вот и они! — водитель посмотрел на Стивена, как бы спрашивая, что делать дальше.

— Не отставай.

К полудню проехали километров сто пятьдесят, хотя от места ночёвки вряд ли уехали больше, чем на треть. Дорога в горах утраивает расстояние.

— Скоро будет развилка, — не поворачивая головы, сказал водитель. — Если они пойдут на Кандагар, мы можем их обогнать. — Он прибавил скорость, и на очередном повороте они увидели хвост колонны. Последней шла легковая машина.

— Вы не помните, в каком порядке они выехали из кишлака? — Стивен посмотрел на своих попутчиков.

Оба покачали головами.

Он попытался сам вспомнить, но не мог сосредоточиться. После нескольких попыток он воссоздал картину отъезда колонны. Последним уходил грузовик. Стивен вспомнил, как его водитель залезал в кузов и поправлял там брезент. Потом обошёл вокруг машины, пнул переднее колесо и только затем тронулся с места.

— Вам не кажется странным, что за последний час нам не попалась ни одной встречной машины? — спросил Стивен, оглянувшись назад.

— Такое бывает…. - ответил водитель, — хотя…. для этого времени года… Действительно, странно. Может, где-то завалило дорогу? Обвал?… Такое частенько бывает. Я один раз стоял почти неделю… Скоро узнаем. Километров через пять одна дорога пойдёт на север. Говорят, раньше здесь хотели делать дорогу до самой Кветты через Кандагар и Герат. Она должна была идти до самого моря… Я там не был, не знаю. Её сделали только до Кандагара.

Слева всё также высились неприступные скалы, порой нависая над дорогой так, что казалось, под ними может проехать только ослик, но, подъезжая ближе, замечаешь этот оптический обман, когда зрение фокусируется на одной точке и всё окружающее становится расплывчато-огромным и давящим. Это магия и страх гор.

Иногда, откуда ни возьмись, из-под дороги появлялась речка и также внезапно исчезала под ней. Было непонятно, то ли дорога нависает над ней, то ли она прячется под дорогой. Стивен несколько раз, высунувшись из окна кабины, пытался увидеть дно ущелья, но каждый раз взгляд его уходил в пустоту. На одном из поворотов, оглянувшись назад, он, наконец, увидел его во всей его красоте и глубине. Узкая полоска неба, висящая над ним, резко контрастировала с тёмно-коричневыми, местами переходящими в чёрный, уступами скал. Они почти отвесно падали куда-то вниз. Местами расступались, и тогда свет солнца, словно лучи прожектора, разрезали эту тёмно-голубую массу воздуха.

Дорога внезапно нырнула вниз и круто развернувшись, выскочила в довольно широкую долину. Стивен огляделся по сторонам, но никакого присутствия человека не заметил. Узкая полоска шоссе пересекала долину и вползала в очередное ущелье.

«Скорее всего, это перевал», — подумал он. Перед въездом в ущелье, вправо от основной дороги уходило что-то похожее на высохшее русло реки. По мелкому галечнику, устилавшему дно, местами шли еле заметные канавки. Стивен посмотрел на водителя.

— Похоже, что кто-то проезжал здесь, — сказал тот.

— Давай остановимся.

Стивен вышел из машины и спустился в кювет. Проводник, ехавший в кузове, спрыгнул на землю.

— Там дальше был наш лагерь, — он махнул рукой вдоль высохшего русла.

— А далеко до вашего лагеря? — спросил Стивен.

— На машине туда не проедешь, а пешком… — день, — он посмотрел на небо. — Завтра к утру будем на месте.

Стивен прошёл вверх по руслу метров пятьдесят и остановился. Присев на корточки, глянул вдоль русла. Вдали была хорошо различима колея от машины. Метров через сто русло уходило влево и скрывалось за скалой. Он прошёл ещё метров пятьдесят и снова присел, чтобы лучше разглядеть след. Определить, когда прошла машина, было невозможно.

Позади раздался хруст камней. Стивен резко повернулся назад. Они хрустели под ногами проводника. Присев рядом, он положил ладонь на гальку, затем на место, где еле угадывалась колея.

— Здесь недавно кто-то прошёл или проехал.

— Ты откуда знаешь? — удивлённо спросил Стивен.

— Камни здесь холоднее, чем рядом, — он ткнул пальцем в колею.

«А ведь верно! Колесо разворошило камни, и они не успели прогреться», — подумал Стивен. Он посмотрел на проводника, улыбнулся и покачал головой.

— А ты говорил, что машина не проедет!

— Там дальше большие камни.

— Камни можно убрать… Это не проблема… А если они всё-таки ушли в ваш лагерь? — спросил он, не глядя на проводника.

— Там нет больше нашего лагеря… Я говорил тебе, что когда убили наших стариков, мы ушли оттуда…Мы не хотели стрелять. У нас было много коз и баранов… Зачем нам война?

— А кто же были эти люди? Вы знали их?

— Это люди Хекматьяра. Он тоже пуштун, но очень злой человек… Его люди занимаются героином. Возят товар в Кветту и там продают… Сейчас все занимаются этим. Кто ушёл из нашего племени воевать, тоже продают. Скот никому не нужен, с ним много забот.

Стивен знал, что дорога на Кветту является основной для переправки героина из Афганистана в Пакистан. Ещё перед вылетом в Карачи, в приватной беседе со своим шефом, тот сказал ему, — «Если твои пути пересекутся с наркотиками, сразу уходи. В своё время мы помогли пакистанцам организовать этот бизнес и научили их, как отмывать прибыль с него. Но тогда никто не думал, что это так серьёзно и так надолго. Мы хотели всего лишь убрать оттуда Советы… А теперь лишняя головная боль никому не нужна. Они сами разберутся там, а ты можешь потерять голову». Он спросил тогда, а чем же тогда их служба занимается там, если наркотики рекой текут в Европу, а мы делаем вид, что ничего не происходит. Шеф долго молчал, потом сказал: — «Ты ещё молод, Хейс! Я ценю тебя как разведчика и хочу, чтобы ты в этой ситуации больше работал умом, а не сердцем. Я привык ценить своих людей, где бы они не находились… Я надеюсь тебе не надо говорить, что такое наша Специальная Авиационная служба… Мы работаем вместе, но разными методами и за разные деньги… А они здесь очень большие, поверь мне. Не бери на себя роль спасителя… В любом случае, мы сделали своё дело, а там пусть решают».

«Легко сказать — решают! — подумал он, — а что делать сейчас?» Он знал, что люди из этой службы тайно готовят через подставные фирмы боевиков и наёмников во многих арабских странах, а значит они могли быть и здесь. Встреча, как с ними, так и с их подопечными, ничего хорошего не сулила. Но с другой стороны, он прекрасно понимал, что через какое-то время ему или кому-то другому всё равно придётся вернуться в этот район, а причины для возврата могут быть самые непредсказуемые. Да, риск был. Главное — нет связи. Его миссия учёного выглядела бы в глазах моджахедов весьма неубедительно для такого неспокойного, с военной точки зрения, района. Его единственный, на данный момент, проводник говорил о несерьёзности его экспедиции или о какой-то иной цели.

Прошло около получаса, а Стивен так и не мог найти для себя выход. Наконец он подошёл к проводнику и спросил:

— Если мы поедем по этой дороге, — он показал на уходящее вдаль русло, — твой товарищ найдёт нас?

— Он найдёт меня, даже если я буду мёртв. — Стивен сделал удивлённое лицо. — Мы ведь с ним братья.

— Братья? А почему же вы не сказали мне раньше, там в Карачи?

— Мы боялись, что ты не возьмёшь нас вместе, а он очень хотел вернуться домой… Ему в городе тяжело. Он плохо знает ваш язык, да и не привык он к шуму, к вашей одежде…

— Для меня было безразлично, кого брать. Главное, чтобы хорошо знали дороги.