— Кто там?

— Это я, — говорю. — Том.

Прим открывает дверь уже нормально и впускаем меня в квартиру.

Она в темных очках.

Я весь такой радостный и довольный. Я говорю:

— Прим, угадай, кто я?

— Маленький мальчик.

— Нет. Я — строитель.

Прим молчит, ничего не говорит. Ей почему-то совсем не радостно.

— Том, я тебя очень прошу, только не становись строителем. Ненавижу строителей.

— Но…

— С меня хватит строителей.

Я смотрю по сторонам.

— А где этот дяденька? Ну, который строитель?

Прим молчит, не говорит ничего.

Я иду посмотреть дяденьку в спальне. Но в спальне его тоже нет.

— А где же дяденька?

— Вот, оставил на память подарочек. — Прим показывает на свои темные очки. Это подарок дяденьки-строителя. Он их ей подарил. На память. Прим показывает на дверь. — И я его вышвырнула за дверь. А сейчас я пойду, лягу в постель и буду рыдать и страдать. В лучших старомодных традициях.

Прим выходит из ванной и говорит:

— Том. Вставай, Том. А то опоздаешь в школу. — Потом уходит обратно в ванную, чистит зубы. Плюется водой. Потом снова выходит из ванной. — Том. — Уходит обратно в ванную. Садится на унитаз, писает. Писает и поет песенку. Потом выходит из ванной. Надевает трусы. Это взрослые трусы, для тетенек. Они называются трусики. Прим говорит: — Том, котенок. Ты встаешь или нет?

Прим открывает дверь и заглядывает в спальню.

— Том.

Прим подходит к кровати, которая в форме сердечка. Поднимает специальное одеяло, которое тоже в форме сердечка. Она ищет Тома. Но Тома там нет.

Прим ищет его под кроватью. Она говорит:

— Том, ты что, спрятался? Это мы так играем? Мы с тобой в прятки играем, да?

Прим заходит в большую комнату. Ищет за креслом, потом — за еще одним креслом. Ищет за телевизором. Надевает халат и тапочки. Открывает входную дверь. Поднимается по ступенькам. Смотрит на улицу. Сперва — в одну сторону, потом — в другую. Хмурится. Качает головой. Говорит:

— Том.

Даже не говорит, а кричит. Потому что она уже сердится.

Прим заходит обратно в квартиру и хлопает дверью. Садится в кресло. Кладет руку на лоб. Сидит, думает.

А потом.

Потом ей приходит мысль.

Прим встает, идет в кухню. Открывает кладовку. Но кладовка пустая. Там нет даже «Тигра Антония». «Тигр Антоний» давно на помойке.

Прим закрывает кладовку. Открывает буфет. Он большой, потому что для взрослых. Прим открывает буфет и достает хлопья в коробке. Это новые хлопья, которые «Хрустящие формочки из Интернета». Прим насыпает их в миску. Наливает туда молоко.

— Том. «Хрустящие формочки из Интернета».

А потом. Как раз, когда она говорит это самое, открывается дверь кладовки. Дверь открывается, и я выхожу из кладовки, и сажусь за стол.

Прим смотрит на меня. Смотрит очень внимательно.

— Как ты… как…

Я улыбаюсь. Даже не говорю ничего. Прим открывает кладовку. Смотрит в кладовку, которая пустая.

— Том, ты что, волшебник? У тебя есть магические способности?

— Да, я волшебник. Когда надо в школу, а в школу не хочется.

— Хитро. — Прим ест «Хрустящие формочки из Интернета». Ест их ложкой из миски. — Том, котенок. Они же вообще несъедобные.

Я сижу за столом.

Прим ставит миску на стол. Берет коробку от хлопьев, читает, что там написано.

— И неудивительно. — Она ставит коробку на стол. Идет к холодильнику, берет лимон.

Я ем «Хрустящие формочки из Интернета». Смотрю на коробку. На ней написано: «Состав. Сахарин. Модифицированный улучшитель вкуса». И еще буковка Е и какие-то цифры. И еще: «Основа из съедобной пластмассы». И еще: «Подключайтесь к самым новым и самым хрустящим хлопьям из Интернета».

Прим ест лимон и пьет воду.

Я зеваю.

— Что, котенок, не выспался?

Я качаю головой. Очень сонно качаю.

— Не мог заснуть? А ты что, не считал мои пальцы? Я же тебе говорила, что их надо считать, чтобы быстрее заснуть.

Я киваю.

— Я их считал, — говорю. — Их там две штуки.

— Ты считал мои ноги. А пальцы — это подразделения ног. Теперь понятно, почему ты не смог заснуть. — Прим качает головой. — Может быть, тебе стоит вернуться в постель. А то ты заснешь за столом. Прямо лицом в своей миске.

Я опускаю лицо в свою миску, которая с «Хрустящими формочками из Интернета», и засыпаю.

— Это будет не очень красиво, если ты станешь храпеть прямо в классе. Нам же не нужно, чтобы было некрасиво?

Я поднимаю голову из миски с «Хрустящими формочками из Интернета» и качаю головой. Прим забирает у меня миску.

— Давай я ее уберу.

— Нет, — говорю. — Не убирайте. Я буду есть.

— Но ты же совсем спишь, котенок.

— Нет, не сплю.

Прим держит миску повыше, чтобы я не достал. Она говорит:

— Если я дам тебе хлопья, ты пойдешь в школу?

Я качаю головой. Зеваю. Это я так притворяюсь.

— То есть для школы ты слишком усталый. Но у тебя хватит сил съесть свои хлопья?

Я киваю.

— Понятно. Есть такая болезнь. Называется «избирательная усталость». — Прим качает головой. — Том, это нехорошо. Никто не любит понедельники и особенно — по утрам, но это уже чересчур. Давай кушай скорее и собирайся в школу. Где твоя школьная форма?

— У меня дома, — говорю я и кушаю хлопья.

— Да, к тебе домой мы не пойдем. Даже близко туда не пойдем. То, что ты мне рассказывал, это ужасно. Папа в тюрьме. Мама, которая каждые пять минут убегает из дома. С этим молочником. — Прим вытирает глаза. — Давай кушай скорее. А то тебе пора в школу, а нам еще нужно успеть в магазин и купить тебе новую форму.

Мы с Прим заходим в магазин. Прим хлопает в ладоши и говорит:

— Школьная форма. Какая прелесть.

— Нет, — говорю. — Это дурацкая форма.

Прим хмурится и говорит:

— Том, котенок…

Я не слушаю. Я выхожу на улицу. Прим идет следом за мной. Она говорит:

— Том, нельзя быть таким…

Я стою на улице у магазина и смотрю на вывеску на магазине. Там написано: «Магазин детских товаров».

— Том, ты куда?

— Смотрите. — Я показываю на другой магазин, через дорогу. — Там другой магазин, для взрослых.

— Да, но ты еще маленький. Маленький мальчик. Том, котенок, пойдем. А то я рассержусь. Ты же не хочешь, чтобы я рассердилась?

Я смотрю на другой магазин. Ну, который для взрослых. Смотрю и думаю: когда я вырасту, я…

Прим тянет меня за собой в магазин, и мне приходится снова туда заходить. Это плохой магазин — для детей. Прим берет школьную форму, которая на вешалке, и говорит:

— Вот очень даже приличные брючки. Как раз твоего размера. Надо будет только слегка подвернуть. Том? Том… — Прим задирает юбку на толстой тетеньке и тащит меня из укрытия, где я прячусь. — Том, объясни мне, пожалуйста, что тебе так не нравится в школе?

Прим ведет меня в школу, доводит до самых ворот. Я стою у ворот и плачу. Прим ведет меня в класс. Я не хочу идти в класс. Вырываюсь и плачу. Я никуда не пойду. Прим говорит:

— Что с тобой? Почему ты не хочешь идти?

— Потому что меня долго не было, и теперь меня будут ругать.

— Что за вздор?! Подожди меня здесь. — Прим подходит к училке, к мисс Самадоброте. Она разговаривает с училкой, потом возвращается, обнимает меня и говорит: — Я поговорила с мисс Самадоброта. Она нисколько не сердится. Я ей сказала, что у тебя были плохие семейные обстоятельства в семье. Но сейчас уже все позади, и все опять хорошо.

Я киваю. Смотрю в окно.

Все остальные ребята, которые ходят со мной в одну школу, они тоже здесь. Сейчас уже заполдень.

— Давай иди. — Прим открывает дверь в класс и подталкивает меня, но не грубо, а так, по-доброму. — Будь большим смелым котенком. Ради тети Примулы.

Я вхожу в класс. Только я никакой не смелый. Я вхожу в класс и плачу. Вытираю глаза. Слезы капают прямо на новую форму.

А все остальные ребята в классе, они все смотрят на меня. Смотрят, как я захожу и плачу.