— Вы запрашиваете слишком много. — Сказал он. — Кроме того, к этому времени вы можете выжечь нарезы из стволов.

— Если выжжем, то сбавим цену. — Весело ответил Фалькенберг. Он заметил озадаченное выражение лица Гленды Рут. — Майор фон Тома спрашивает, не сможет ли он выкупить свои пушки обратно, когда кончится компания. Мои условия его не заботят.

— Мне кажется, — сухо заметил Хирам Блэк. — что Совет захочет сказать свое слово в установлении этой цены, генерал Фалькенберг.

Фалькенберг презрительно фыркнул:

— Нет.

"Он пьян. — Подумала Гленда Рут. — Это не очень заметно внешне. Но неужели я уже так хорошо его знаю?

— Эти пушки были захвачены Сорок Вторым без помощи Совета. Я присмотрю за тем, чтобы их не использовали против Патриотов, и у Совета больше нет никаких интересов в этом деле. — Фалькенберг повернулся к Гленде Рут. — Вы выиграете завтра голосование?

— Завтра голосования не будет.

— Значит, вы не можете выиграть. — Пробормотал Фалькенберг. — Этого я и ожидал следующие. Что насчет голосования по военной политике?

— Они будут дебатировать следующие два дня. — Она нервозно взглянула на майора фон Тома. — Я не хочу быть невежливой, но следует ли нам обсуждать это при нем?

— Понимаю. — Майор фон Тома нетвердо поднялся на ноги. — Мы еще поговорим об этом, полковник. Рад был познакомиться, мисс Хортон. Полковник Блэк. — Он церемонно поклонился каждому и пересел к большому столу в центре, где множество фридландских офицеров пило с фалькенбергскими.

— Мудро ли это, Джон? — Спросила она. — Некоторые из советников итак обвиняют тебя в нежелании драться…

— Черт, они называют его предателем, — перебил Хирам Блэк. — Мягок с федерашками, общается с врагами. Им даже не нравится, что вы вербуете новых солдат, чтобы возместить потери.

Блэк взял стакан виски и осушил его залпом.

— Желал бы я, чтобы некоторые из них ехали с нами по долине! Прогулка эта, Гленда Рут, была что надо. А когда у капитана Фрейзера иссякло горючее, Фалькенберг говорит ему так вот спокойненько, воспользоваться велосипедами! — Блэк засмеялся, предаваясь воспоминаниям.

— Я серьезно. — Запротестовала Гленда Рут. — Джон Баннистер ненавидит тебя. Я думаю, он всегда ненавидел. — Стюарды принесли виски для Фалькенберга.

— Вина или виски? — Спросил один из них.

— Вина… Джон, пожалуйста, они собираются приказать тебе наступать на столицу!

— Интересно. — Черты его лица вдруг напряглись, а глаза стали бдительными. Затем он расслабился и позволил виски произвести свое действие. — Если мы подчинимся этим приказам, мне понадобятся добрые услуги майора фон Тома, чтобы вернуть мое снаряжение. Разве Баннистер не понимает, что случится, если мы позволим им застигнуть нас на открытых равнинах?

— Хови Баннистер знает толк в заговорах куда лучше, чем поле боя, генерал. — Заметил Блэк. — Мы дали ему титул военного министра потому, что думали, что он сумеет заключить трудную сделку с Вами, но в битвах он не силен.

— Я заметил. — Обронил Фалькенберг. Он положил ладонь на руку Гленды Рут и мягко погладил ее. Это был первый раз, когда он прикоснулся к ней, и она сидела крайне неподвижно. — Ведь предполагается, что это вечеринка. — Засмеялся Фалькенберг. — Он поднял глаза и поймал взгляд тамады.

— Лейтенант, пусть глава волынщиков споет нам песню!

В помещении мгновенно стало тихо. Гленда Рут чувствовала тепло руки Фалькенберга. Мягкая ласка обещала намного больше, и она вдруг была рада, но был и укол страха.

Он сказал так тихо, и все же все эти люди перестали пить, смолкли барабаны, волынки, все, по одному его небрежному кивку. Подобная власть была пугающей.

Дородный волынмажор выбрал молодого тенора. Когда тот начал петь, играли одна волынка и барабан:

— Джон, пожалуйста, выслушайте! — взмолилась она.

— Джон, в самом деле!

— Наверное, тебе следовало бы выслушать. — Мягко сказал он и поднес стакан ко рту, когда юный голос поднялся и набрал темп.

Он стол схватил рукою.

Он заставил красное вино пролиться.

"Пусть божье проклятие падет на мою голову, Сказал он. Но лорду Скрипу я отомщу.

Иль шлем мой — вдовье покрывало?

Иль моя пика — палочка из ивы?

А моя рука — лилейная дамская ручка?

Чтобы этот английский лорд обращался со мной

Пренебрежительно?"

Песня кончилась. Фалькенберг просигналил стюарду.

— Мы выпьем еще по одной. — Сказал он. — И больше никаких разговоров о политике.

Они провели остаток вечера, наслаждаясь собранием. И фридландцы и фалькенберговские наемники-офицеры были людьми образованными, и это был очень приятный вечер для Гленды Рут, располагавшей командой, полной воинов, наперебой стремившихся ей угодить. Они учили ее танцам и диким песням дюжины культур, а она выпила чересчур много.

Наконец Фалькенберг встал.

— Я провожу вас до квартиры. — Сказал он.

— Отлично. — Она взяла его под руку и они прошли через редеющую толпу. — Вы часто устраиваете подобные вечеринки?

— Когда можем.

Они добрались до двери. Из ниоткуда появился рядовой в белой куртке, чтобы открыть ее.

Лицо его пересекал рваный шрам, спускавшийся по шее, пока не исчезал за воротником, и она подумала, что побоялась бы с ним встретиться где-нибудь в другом месте.

— Спокойной ночи, мисс. — Сказал рядовой. Голос у него был странный, почти хриплый, словно он был крайне озабочен насчет нее.

Они прошли через плац. Ночь была ясная, и небо полно звезд. Шум бегущей реки слабо доносился до старой крепости.

— Я хотела бы, чтобы это никогда не кончилось. — Сказала она.

— Почему?

— Потому, что вы создали там искусственный мир, стену славы, отгородившую от реальностей того, что мы делаем. А когда это кончится, мы возвращаемся к войне. И к тому, что ты там хотела сказать, когда велел тому парню спеть ту зловещую древнюю пограничную балладу.