себя научной, может оказать на легковерную публику большее влияние, чем теория,

в которой откровенно признаются ее политические или идеологические

приоритеты. В качестве типичных примеров мне достаточно упомянуть лишь

марксизм и психоанализ; но это утверждение относится также и к идее капитализма

laissez fare, опирающейся на теорию совершенной конкуренции. Стоит заметить,

что и Маркс, и Фрейд отстаивали научный статус своих тео-рий и основывали

многие свои утверждения на заявлениях о своей "научности". Как только мы

допустили подобного рода утверждения, сам термин "социальные науки"

становится подозрительным. Это — волшебное слово, используемое социальными

алхимиками, чтобы с помощью заклинаний навязать свою волю предмету их

исследований.

Как могут "истинные" последователи научного метода обезопасить себя от

подобных злоупотреблений? Мне кажется, что существует только один выход:

лишить социальные науки того статуса, который они получили за счет

естественных наук. Термин "социальные науки" следует считать ложной

метафорой.

Это не значит, что мы должны прекратить поиски истины при изучении явлений

общественной жизни. Это означает лишь, что стремление к истине требует от нас

признания того, что D-N-MO-дель неприменима к ситуациям, имеющим мыслящих

участников. Мы должны отвергнуть доктрину о единстве метода и прекратить

раболепную имитацию естественных наук.

D-N-модель была с таким успехом использована в области естественных наук, что

ее начали приравнивать к научному методу. По иронии судьбы модель эта была в

значительной степени превзойдена современными естественными науками;

общественные науки, тем не менее, все еще пытаются соперничать с достижениями

естествознания девятнадцатого века. Попытки эти безуспешны, поскольку, как мы

уже видели, предмет исследования не укладывается в рамки D-N-модели. Однако,

как показала квантовая физика, научный подход не всегда ограничивается D-N-

моделью: статистические, вероятностные обобщения могут оказаться более

продуктивными. Мы также не должны игнорировать возможность разработки

инновационных подходов, не имеющих прототипов в области естественных наук.

При различиях в предмете исследования, неизбежно должны существовать и

различия в методах его изучения.

В настоящей книге я исследую такой инновационный подход, но прежде чем я

перейду к нему, я хочу обеспечить, что он не будет оцениваться по стандартам D-N-

модели. Мир несовершенного понимания не поддается обобщениям, которые могут

быть использованы для объяснения и прогнозирования конкретных событий.

Симметрия между объяснением и предсказанием существует только при отсутствии

мыслящих участников. В противном случае прогнозы всегда будут обусловлены

восприятиями участников; таким образом, они не могут обладать законченностью,

присущей им в D-N-модели. С другой стороны, прошедшие события так же

законченны, как и события в D-N-модели; таким образом, объяснение становится

намного более легким, чем пред сказание. Если же мы откажемся от ограничения,

требующего логической взаимозаменяемости предсказаний и объяснений, мы

сможем построить теоретическую конструкцию, приемлемую для нашего предмета

исследования. К сожалению, эта теория не может быть испытана тем же методом,

что и теории, укладывающиеся в логическую структуру Поппера. Это не значит,

что следует отказаться от проверки теории; напротив, постольку, поскольку мы

имеем дело с пониманием вещей, как они есть, нам следует непременно подвергать

проверке свои воззрения. Нам следует разработать инновационные способы

тестирования. И я сделаю это при описании эксперимента в реальном времени, в

которот при изучении социальных явлений открыто признаются и используются

потенциальные возможности алхимии (часть III).

Предпочтения участников

Мой подход состоит в том, чтобы рассмотреть проблему несовершенного

понимания напрямую. Несовершенным понимание участников становится

вследствие того, что мышление их влияет на саму ситуацию, к которой оно

относится. Казуальная роль, которую играет мышление участников, не имеет

прототипов в явлениях, изучаемых естественными науками. Естественно, это не

единственная сила, формирующая ход событий, но она является исключительной

принадлежностью ситуаций, в которых действуют мыслящие участники, и,

следовательно, заслуживает того, чтобы быть поставленной на центральное место.

Как мы уже видели, несовершенство понимания — концепция, с которой очень

трудно работать. Мы установили, что не существует соответствия между

мышлением участников и ситуацией, к которой оно относится; но отсутствие

соответствия трудно определить и еще труднее измерить. Мышление участников

является частью ситуации, к которой оно относится, а сама идея соответствия

непригодна для описания отношений между частью и целым. Эта идея

заимствована из естественных наук, где утверждения и факты принадлежат

разделенным вселенным, и из философии, где соответствие служит критерием

истины. Аналогия с ними неприменима к участнику, являющемуся, по

определению, составной частью ситуации, которую он пытается осмыслить. Мы

можем говорить об отсутствии соответствия, но мы не сможем определить то, чему

именно не соответствует понимание Участников, поскольку такого предмета просто

не существует. Что бы упростить вопрос, я буду говорить об изначальных

предпочтениях в мышлении участников. Поскольку предпочтения эти внутренне

ему присущи, объективность недостижима.

Во внешнем мире существует, однако, норма, сравнительно с которой можно

определить степень предвзятости участников. Хотя и не существует реальности,

независимой от восприятии участников, реальность, от них зависящая, существует.

Иными словами, некоторая последовательность событий, действительно наступает,

и эта последовательность отражает поведение участников. Действительный ход

событий, скорее всего, отличен от ожиданий участников, и различия эти могут

рассматриваться как некое указание на наличие предпочтений участников. К

сожалению, они могут рассматриваться лишь как указание — и не могут служить

полноценной мерой степени предпочтения — поскольку фактический ход событий

уже включает в себя последствия мышления участников. Таким образом,

предпочтения участника выражаются как в различиях между результатом и

ожиданиями, так и в фактическом ходе событий. Явление, которое частично

поддается наблюдению, а частично погружено в общее течение событий, будет

поддаваться научному исследованию только с трудом. Теперь мы можем понять,

почему экономисты так стремились исключить его из своих теорий. Мы же

поставим его во главу угла нашего исследования.

Концепция рефлексивности

Взаимосвязь между мышлением участников и ситуацией, в которой они участвуют,

может быть разбита на две функциональные зависимости. Я буду называть усилия

участников по пониманию ситуации когнитивной или пассивной функцией, а

воздействие их умозаключений на ситуацию в реальном мире — воздействующей

или активной функцией. В когнитивной функции восприятия участников зависят от

ситуации; в воздействующей функции восприятия участников влияют на ситуацию.

Можно видеть, что эти две функции работают в противоположных направлениях: в

когнитивной функции независимой переменной является ситуация; в

воздействующей функции таковой является мышление участников. Существует

много случаев, когда ту или иную функцию можно наблюдать изолированно;

существуют также ситуации, когда обе они действуют одновременно. Очевидный