- Что случилось? Где вы были? Что вы там столько времени делали?!

Только сев в поезд, Званцев и Ткеша рассказали об устроенной им ловушке.

- Я уверен, что это были те же лица, которые напали тогда на вас, - сказал Званцев Другову.

- Почему вы так думаете?

- Перчатки… на дежурном были перчатки. Он хотел скрыть обожженную руку. Бороды были несомненно наклеенные. Сторож - левша: он обыскивал Ткешу левой рукой.

- Да, да, так оно и есть, - растерянно закивал профессор. - Но какая у них была цель во всей этой истории?

- Я думаю, что главная их цель - получить мою записную книжку. Но здесь они просчитались. Ничего, кроме адресов и обычных записей, они в ней не найдут. Хуже то, что мы недооценили своих врагов и до сих пор не сообщили обо всем, куда следует.

- Несомненно, - говорил Званцев, - что охотятся за нами агенты иностранных государств; по их упорству и наглости можно судить, как им важно получить материалы опытов. Они поняли их военное значение. Мы должны опасаться всего. Надо прекратить работу дома и вести проектирование под надежной охраной. Завтра же я пойду в наркомат.

Приехав в Москву, профессор распрощался с друзьями и пошел домой. Несмотря на позднее время, дома его дожидалась какая-то дама. Другов удивился, узнав в ней дочь Макшеева Елену Николаевну.

- Здравствуйте, профессор, - сказала она, поднимаясь ему навстречу. - Простите, что беспокою вас так поздно, но я решила во что бы то ни стало вас дождаться.

- Пожалуйста, пожалуйста… Садитесь… Чем могу служить?

- Видите ли, вчера вечером у меня опять были те два неприятных субъекта, о которых я вам говорила прошлый раз. Они мне показались еще более противными и, признаюсь… испугали меня. Они откуда-то узнали, что вы у меня были, и вообразили, что я вам передала какие-то бумаги. Я, конечно, отрицала это… они мне не верили и в конце концов стали грозить… Этот маленький так злобно глядел на меня… у него глаза, как у гадюки. Он говорил, что, если я от них что-нибудь скрою, мне придется скоро раскаяться в этом… Я прямо перетрусила. Хорошо еще, что они спешили на поезд и скоро ушли.

- Почему вы думаете, что они спешили на поезд?

- Они говорили об этом и все поглядывали на часы. Я так разволновалась, что тотчас поехала к вам.

- И давно вы здесь?

- С шести часов. Они уехали ровно в двадцать минут шестого. Я точно заметила время.

- Не знаю, что вам и посоветовать, - сказал Другов. - Во всяком случае, я очень вам благодарен за сообщение. С этими господами и нам пришлось иметь дело. Не думаю, впрочем, чтобы в городе они были опасны. Держите с нами связь и не волнуйтесь.

Елена Николаевна успокоенная ушла домой.

Добившись приема в Наркомате внутренних дел, Званцев и Другов подробно рассказали всю историю, начиная с таинственной смерти Макшеева, раскрытия шифра, нападения на Пашкевича и кончая вчерашним приключением на озере.

Они также описали наружность каждого из трех неизвестных: белобрысого плюгавенького человека, высокого широкоплечего верзилы-левши и третьего, неизвестного, у которого правая рука должна быть сожжена кислотой.

Следователь по особо важным делам товарищ Ремизов тщательно записал все, что рассказали ему Другов и Званцев. Между прочим, он спросил их:

- Могли бы вы узнать этого, как вы сказали, белобрысого?

- Да, безусловно, хотя и видели его только мельком. У него чрезвычайно характерное лицо.

- Кто еще, кроме вас, видел его лицо?

- Дочь профессора Макшеева, Елена Николаевна. Она могла наблюдать его два раза и подолгу. Она видела этого блондина и еще одного, того, у которого, как мы полагаем, сожжена кислотой рука. Она их видела совсем недавно…

- Прекрасно, с ней надо будет побеседовать… - Вы, кажется, сказали, товарищ Званцев, что у вас они похитили паспорт? Подали ли вы заявление в милицию?

- Конечно.

- Что же нам теперь нужно предпринять? - спросил Званцев.

- В ближайшие дни вы перенесете проектирование в один из специальных институтов. Об этом договоримся особо. Но пока все должно остаться без изменений. Не подавайте вида, что вы собираетесь это сделать. И главное - они не должны понять, что об этом стало известно нам.

- Вашим делом мы займемся вплотную. Чрезвычайно важно выловить этих молодчиков, - добавил Ремизов, когда Другов и Званцев стали прощаться с ним.

Проектирование шло усиленными темпами. Через несколько дней чертеж снаряда был уже вычерчен в карандаше, оставалось только скопировать его на кальку и сдать чертежи и расчеты.

Но тут выяснилось, что никто не может похвастаться искусством чертить. Появилась необходимость пригласить чертежника.

- Очень бы не хотелось посвящать постороннего человека в это дело, - сказал Другов.

- А мы и не будем посвящать. Чертежник у нас ничего существенного не узнает. Мы дадим ему только скопировать при нас немой чертеж без всяких надписей и размеров, которые мы после проставим сами. Желательно, конечно, чтобы это был свой, надежный человек.

- Давайте пригласим Ольгу! Ольгу Пермякову, участницу нашей прошлогодней экспедиции. Она прекрасно чертит, - воскликнул Ваня.

Вечером того же дня Ольга появилась в квартире Званцева. Она пришла оживленная и веселая. Ваня при виде ее просиял. Ольге поручили снять с карандашного чертежа две копии на кальку. Чертеж был несложный, и эту работу можно было выполнить часов за десять.

- Ну, что копировать? На полотняную кальку надо снимать! А тушь хорошая? Это что такое? - тараторила Ольга без перерыва.

- Это… калориметрическая бомба! Вроде бомбы Бертло… помните? - соврал ей профессор. Ольга удовлетворилась ответом, приготовила инструменты и ловко принялась чертить.

Ольга весело болтала с Друговым и Званцевым, которые ни на минуту не прекращали наблюдать за ее работой.

- В нынешнем году я была на геодезической практике. Совсем не интересно. А в прошлом году, помните, Сергей Ильич, как мы шикарно жили! Сколько одного винограда поели!… А какое вино у вас, Ткеша, и шашлык! У меня осталось самое великолепное воспоминание.

- Вы, говорят, замуж собираетесь? - шутя, спросил профессор.

- А почему бы нет? - ответила, смеясь, Оля и посмотрела на Ваню.

Для Вани это было новостью. В его уме проносились горькие мысли. Да! Конечно, она выходит замуж… Это несомненно. Она кого-то любит. Но кого? Кто ее жених?… Ваня перебирал всех знакомых студентов и ни на ком не мог остановиться.

После ухода Ольга разговор перешел на серьезные темы. Ткеша задал вопрос о церии: откуда он берется и как его добывают.

- Видите ли… химики относят церий к так называемым «редким землям», - сказал профессор. - Это пятнадцать химических элементов, помещенных в восьмом ряду третьей группы менделеевской таблицы и весьма схожих между собой по химическим свойствам. Церий, впрочем, можно без особого труда выделить в чистом виде. За границей он добывается по преимуществу из минерала монацита, который встречается в больших количествах в прибрежных песках океанов. Например, в Бразилии, Индии и на Цейлоне.

Церий уже давно применяется в промышленности для изготовления колпачков к ауэровским горелкам, о чем упомянул и Макшеев. Помните? Впрочем, теперь эта область применения сокращается. Зато фосфористые его соли стали добавлять в прожекторные угли - для яркости.

А вот помните кремни для зажигалок, которые в начале революции были в большом ходу? Эти кремни - не что иное, как сплав железа с небольшим количеством церия.

- А у нас есть эти самые монациты? - спросил Ткеша.

- Есть кое-где. Но у нас есть и более ценные минералы. Я говорю о лопаритах и ловчоритах. На севере европейской части Союза они имеются в громадных количествах. В них содержится много редких земель, а следовательно и церия. Мы обладаем безусловно первыми в мире запасами этого элемента.

Перед уходом профессор зашел зачем-то в столовую. Ваня сидел за столом и делал вид, что учится. На самом деле мысли его были далеки от учения. Профессор словно угадал настроение Вани.