– А если он кирпичом?! – испугался Колян. – Чу делать-то?

– Ты у нас тренированный, – ухмыльнулся шеф, – карате изучал. Дашь ему по чайнику и прогонишь с крыши. Теперь дальше. У входа наверняка будет пастись Лисипицин. Он и от десяти процентов не откажется, гад! Возьмем его за хибон, пусть показывает, где что. Дальше. Рыжевье к бабке не потащим. Нам шухер ни к чему. Закопаем где-нибудь здесь, а потом вывезем. Может быть, за один раз все и не увезем!

– Увезем, – уверенно сказал Серый. – Выбросим все лишнее из машины и увезем.

– Там будет видно, – здраво рассудил шеф, – может, и все сразу.

Он на минуту замолчал, уставившись на Толяна.

– Жрать хочется! – сказал он совершенно без всякой связи с предыдущим.

– Шеф, а я-то тут при чем? – насторожился Толян.

– Ни при чем, – сказал Эдик, отводя глаза и сглатывая слюну. – Маланья небось обед сготовила!

– Пойдем, а то не достанется, – забеспокоился Колян.

– Мясца бы, – вздохнул Эдик. – Колбаски…

– Да здесь небось и колбасы нет, – сказал Серый, – это сельпо, тундра!

– А может, дойдем до магазина, посмотрим, – предложил Толян. Его идея была подхвачена всеми.

– Надо глянуть, – сказал шеф, – может, чего и придумаем?

Поднявшись и отряхнув штаны, они направились в сторону сельмага.

Надпись «Люська-насос» все еще красовалась на пыльном витринном стекле. Шеф прочел ее и надолго задумался.

– А может, раскрутим ее, эту Люську, – сказал он неуверенно.

В это время из магазина вышел Евстигнеев. Из авоськи у него высовывалась палка колбасы. Яйца в пакете Евстигнеев держал в руке. Увидев братков, Евстигнеев нахмурился, но ничего не сказал.

– Шеф, – прошептал Серый, – давай я ему яйца разобью!

– Бесполезно, – махнул рукой Эдик, – я уже разбивал…

– Я имею в виду настоящие, в сумке!

– Увянь! – сказал Эдик. – Без тебя проблем хватает. Пошли в магазин!

Никто из братков не увидел, как с другой стороны к сельмагу подошла Яга Степанидовна. Мстительно усмехнувшись, она прошептала заклинание, изменяющее внешность, и через минуту уже стояла возле дверей магазина, самодовольно рассматривая в пыльном стекле свое отражение.

Появление в магазине четырех коротко стриженных бугаев произвело на Люську самое благоприятное впечатление. Она попыталась придать своим растекшимся телесам хоть какую-то видимость формы и изобразила на лице игривую улыбку. При этом жиденькие волосы у нее сами собой приподнялись и улеглись в виде полупрозрачного хохолка.

– Здравствуйте, мальчики, – произнесла Люська с придыханием, – что будем брать?

– Колбасу! – вожделенно произнес шеф и запустил руки в карманы. – Ой! – тут же сказал он фальшивым голосом. – А мы деньги забыли! А можно мы потом принесем?

Игривый хохолок на голове у Люськи мгновенно опал и рассыпался по мясистому лбу тонкими волосинками. Тело снова стало туловищем, а в глазах мелькнул подозрительный огонек.

– Ишь ты какие умные! – усмехнулась Люська. – Тут кадры вроде вас часто крутятся, каждый норовит наколоть. Нет денег – нечего по магазинам шастать.

– Ты чего выступаешь-то? – нахмурился Серый. – Захлопни лучше пасть!

Люська медленно встала из-за прилавка и заколыхалась, словно плохо приготовленный студень.

– У кого пасть? – угрожающе осведомилась она, подхватив с весов двухкилограммовую гирю. – Молчал бы уж, чучело длинношеее! Небось всю жизнь по окнам зырил, вот шея и вытянулась!

Серый задохнулся от обиды.

– Ты че, ты че? – зачастил он со слезой в голосе, и неизвестно, чем бы закончилась эта ссора, если б в магазин не вошла высоченная старуха в спортивном костюме голубого цвета и бейсболке. Узнать в даме Ягу Степанидовну было совершенно невозможно. Все участники этой некрасивой сцены невольно замолчали и уставились на нее.

– Здрассьте-мордасъте! – пробормотала Степанидовна и уже громко и отчетливо добавила: – Добрый день, молодые люди!

– Ага! – кивнул Эдик, с опаской поглядывая на бабку.

С некоторых пор старухи стали вызывать у шефа чувство неуверенности в себе. А эта так и вообще больше походила на баскетболиста из «Чикаго Буллс». Мускулатура, рост… Только вот башка старушечья!

– О чем спорим? – весело осведомилась посетительница и встала так, чтобы загородить выход на улицу.

– А мы и не спорим, – заискивающе улыбнулся Эдик, – мы просто зашли, а деньги забыли. Вот.

– Врут они все, – нахмурилась Люська, – колбасу хотели увести!

– Это правда? – тихо осведомилась «баскетболистка».

– Гадом буду – врет! – воскликнул Эдик и для убедительности стукнул себя кулаком в грудь.

– Ясно, – сказала бабка, пристально разглядывая братков, – жрать охота?

– Охота, – прошептал Эдик, но тут же поправился, – шутка! Мы сейчас обедать пойдем!

– Просто хотели узнать, есть здесь колбаса или нет, – начал объяснять Серый. – Мы думали, что нет, а она-то есть!

– Ну и что тут за колбаса? – подозрительно насторожилась старуха.

– Вкусная! – выпалил Серый, роняя на пол слюну.

– Ага! – сказала бабка и, на секунду задумавшись, вытащила из кармана куртки здоровенный бумажник. – Милочка, свешай два кило колбасы!

– А деньги? – прищурилась Люська. – Вы сначала деньги покажите! Откуда я знаю, может, вы все из одной шайки?

– А твое какое дело? – равнодушно сказала посетительница. – Денежки – вот они! Ты уж вешай давай! – Она вытащила из кошелька сотенную купюру, затем еще две и помахала ими в воздухе.

– Так бы и сказали, что одна компания, – проворчала Люська, – а то мутят воду! Говорите, какой колбасы?

– Сказано – вкусной, – повторила старуха.

– Она вся вкусная. У нас другой не бывает!

– Тогда самую лучшую, – наклонясь, сказала бабка, – и горе тебе, если подсунешь плохую! – При этом она так глянула на продавщицу, что та, ойкнув, побежала к холодильнику.

Братки, дрожа от вожделения, наблюдали за происходящим. Люська вернулась, неся четыре подрагивающих свертка.

– Вот! – сказала она, бухнув колбасу на прилавок. – Самая лучшая. Вкуснее не бывает! Тут ровно два кило.

– Смотри у меня, ох смотри! – Бабка помахала в воздухе длинным многосуставчатым пальцем. – Меня обманывать – себе дороже!

Заплатив деньги, старуха внимательно сосчитала сдачу и поманила пацанов к выходу.

Словно под гипнозом, компания устремилась следом за ней. Едва они ушли, Люська выскочила из-за прилавка и бросилась запирать магазин.

– Что творится? Что творится-то! – бормотала она, накладывая засов и вешая табличку «Санитарный час».

А у дверей магазина Степанидовна вручала колбасу шефу.

– Кушайте на здоровье!

– Спасибо, бабуля, век не забудем! – бормотал Эдик, хватая пахучие свертки. – Мы это… Отдадим! За нами не заржавеет!

– Знамо, отдадите, – холодно сказала Яга, вынимая из-за пазухи четыре здоровенных наливных яблока, – а вот это вам на закуску. Полакомитесь.

Яблоки были такие сочные и спелые на вид, что даже черные зернышки светились сквозь золотистую кожуру.

– Спасибо! – ликовали бандиты, рассовывая яблоки по карманам.

– Еще увидимся! – сказала Степанидовна и быстрым шагом свернула за угол.

– Куда это она пошла? – прошептал Серый. – Там же кусты…

– Может, в кусты и пошла, – хихикнул Толян.

– Сейчас я гляну, – сказал Колян и шмыгнул следом за бабкой. Через минуту он вернулся разочарованным. – Нету. Испарилась!

– Значит, точно в кустах устроилась, – сказал Эдик и быстро огляделся. – Пошли отсюда куда-нибудь, перекусим!

От нетерпения братки припустили бегом и вскоре оказались на задворках библиотеки. Здесь было пусто и тихо. На земле валялись окурки и бутылка из-под портвейна «Кавказ». Тут же лежало почерневшее от непогоды бревно, на которое приятели и уселись.

Колбасу ели истово, не очищая от кожуры, закатывая глаза от блаженства.

– Здорово! – сказал Эдик, облизывая пальцы и принимаясь за яблоко. Яблоко он съел вместе с косточками.

– Ну ты, шеф, даешь! – восхитился Серый. – Я так не умею.