Имея «значительно более ясное представление о недостатках общества, которое они стремились покинуть, —„материализме4*, духовном банкротстве, деградации окружающей среды, нездоровой конкуренции, расизме и милитаризме — нежели о формах, которые должны принять
альтернативные общины»9, организаторы последних полагались чаще всего на естественный ход событий, который, как показала последующая практика, либо приводил
общину к гибели, либо уводил ее далеко от первоначальных целей.
Лишь немногие из общин 60—70-х годов создавались
с целью реализации определенного утопического проекта, как это было в XIX в. с оуэнистскими, фурьеристскими и
7 Moberg D. Op. cit., p. 285.
8 См., в частности: Moos Brownstein R. Op. cit., p. 41; HourrietR.
Op. cit.
9 Moos R., Brownstein R. Op. cit., p. 41.
31*
икарийскими общинами. Самой колоритной из таких общин была, конечно, Твин Оукс, задуманная с целью реализации проекта, изложенного Б. Скиннером в «Уолдене-
два» 10.
Большинство общин были незначительны по масштабам (максимум несколько десятков человек), отличались
нестабильным составом и, отсутствием четкой организационной структуры и широким спектром «стилей жизни» —от анархистской вольницы до групп, построенных на жесткой дисциплине и строгой субординации 12, хотя число
последних было, по общему мнению, невелико. Как писал
Джадсон Джером, о структуре большинства общин можно
было судить примерно так же, как мы судим о скелете, глядя на живой организм — мы лишь угадываем его, строим гипотезу о том, каким он, по всей вероятности, может
быть, но сам он остается скрытым, причем не только для
стороннего наблюдателя, но и для самого этого организма 13.
Какие же цели ставили перед собой современные ком-
муналисты: перестроить существующее американское общество, являя пример (модель) для всеобщего подражания; разрушить его изнутри путем постепенного «внедрения» и в конечном счете тоже преобразовать; или же просто бежать от этого общества? Были они, иными словами, «утопиями бегства» или «утопиями реконструкции»?
10 В 1966 г. группа приверженцев Б. Скиннера, собравшись в Энн
Эрборе, приняла решение создать общину, построенную на принципах бихевиоризма и описанную им в «Уолдене-два». Такая
община, первоначально состоявшая из восьми человек, была
создана на следующий год в штате Вирджиния. См.: Kanter R. М. Commitment and Community. Communes and Utopias in Sociological Perspective. Cambr. Mass., 1972, p. 19; Walker R. Op.
cit., p. 600; см. также: The New York Times Magazine, 1970, March 15.
Во многих общинах состав постоянпо стихийно обновлялся: уходили одни, приходили другие, в некоторых случаях практиковался прием «визитеров», которые могли на оговоренных условиях «погостить» какое-то время. Так, к 1971 г. в Твип Оукс проживало тридцать шесть — сорок пять человек, включая около
десяти «гостей». Из восьми основателей общины в Твип Оукс к
тому времени осталось только двое. См.: Kanter R. М. Commitment and Community, p. 19.
12 «Политическое устройство,— пишут об американских общинах
Р. Мус и Р. Браупстайп,— также существенно различалось, колеблясь от сильного харизматического авторитаризма до апар-
хии» (Moors R., Brownstein R. Op. cit., p 41).
13 Jerome J. Families of Eden. Communes and the New Anarchism.
L., n. d., p. 4.
316
Конечно, Существовали общины, которые сознательно
стремились, как некогда Брук Фарм, выполнить «модельную функцию>х14. Их организаторы полагали, что пока революционная ситуация не сложилась, утопические общины
могут способствовать «разложению» американского общества изнутри. Однако число таких общин было невелико.
Подавляющее большинство коммуналистов* не думало о
том, какое воздействие на общество окажет их деятельность. Они просто бежали от него, чтобы жить иной жизнью. Бежали от .одиночества и разобщенности; бежали от
отчужденного, монотонного, изматывающего труда; бежали от бессмысленной, какой она казалась, бездуховной
жизни, всецело подчиненной погоне за успехом, деньгами, вещами; бежали из гигантских, перенаселенных городов, отделяющих человека от природы...
Хотя коммунитарное движение 60—70-годов породило
тысячи общин и охватило практически все штаты страны
(особенно Калифорнию), жизнь большинства из них была
недолгой и в среднем пе превышала один — два года 15.
Тому было несколько причин. Во-первых, общее ускорение
темпов общественного развития и связанное с ним сокращение сроков существования ряда организаций и групп, некогда стабильных и долговечных. Во-вторых, крайне
неоднородный состав большинства коммун, отсутствие
стратегической цели и общего мировоззрения, которое, как
показал опыт коммун прошлого, выполняет важную интегрирующую функцию. Добавим к этому экономические
трудности, с которыми сталкивалось большинство общии
и отсутствие четкой организации, которое снижало — порою
очень резко — эффект позитивных нововведений. «Проблемам, встающим перед коммуной, нет числа, как и сходным с ними проблемам, с которыми сталкивается семья, но коммунам не свойственна склонность восстанавливать
разрушенное,— писал Д. Моуберг.— Болезни, нищета, 14 Советский социолог И. В. Бестужев-Лада, описывая свои впечатления от посещения Линдисфариской коммуны, одной из
«самых устойчивых и авторитетных» городских коммуп США
70-х годов, отмечает: «Членов Линдисфариской коммуны в самом деле объединяет общая идея. Опи чувствуют себя как в
ноевом ковчеге среди океана неприемлемой для них социальной
действительности. И они хотели бы подать человечеству пример
одной из попыток спастись от этой действительности» (Бестужев-Лада И. В. Город, семья, будущее.— США: Экономика, политика, идеология, 1979, № 5, с. 74).
15 Moos R., Brownstein R. Op. cit., p. 42.
317
столкновение мнений относительно использования ограниченных средств, споры между теми, кто зарабатывает деньги, и теми, кто их не зарабатывает, а т^кже борьба за
власть над коммуной — все это способствует их распаду» 16.
Мощным фактором дезинтеграции утопических общин
было и враждебное отношение со стороны «соседей», которые видели в коммунах нарушение «закона и порядка», покушение на нормы и ценности, определяющие их собственное существование. Такая реакция со стороны буржуазного общества была в принципе вполне объяснимой
и закономерной, ибо независимо от того, стремились коммуны к выполнению «модельных» функций или нет, выдвигали они сознательную антибуржуазную альтернативу
или нет, объективно они выступали в качестве альтернативного института, стимулировавшего критическое сознание и ориентировавшего на «выход» за рамки традиционных буржуазных порядков. Снова утопические общины
вступали в конфликт с историей и снова терпели поражение.
Поражение было тем более ощутимым, что современным коммунам пришлось столкнуться с мощной силой, которая в первой половине XIX в. еще не заявила о себе
в полный голос. Речь идет о буржуазном государстве,—прежде всего в лице его репрессивных органов. «Законы, полиция, враждебное отношение со стороны соседей создают сложные проблемы для многих коммун,— пишет
профессор психологии религии Уолтер Кларк.— Они способствуют возникновению обобщенных параноидальных
идей и ощущения опасности, ослабляющих и отравляющих чувство общности, которое по идее характеризует такого рода содружества. Следуя изощренным традициям
инквизиции и современных полицейских государств, некоторые агентства, следящие за соблюдением закона, внедряют, как известно, шпионов и даже агентов-провокаторов
в общины. Нетрудно представить, что меры, принимаемые
для защиты от таких лиц, оказывают отрицательное воздействие на добрые отношения между самими членами
общины, не говоря уже о том, что они создают брешь
