Книга приобрела почти всемирную популярность, которая

затмила более крупные произведения Беллами, определив

тем самым лх судьбу. С образованием множества клубов

Беллами, с подъемом рыхлой «национальной» партии сам

Беллами почел своим долгом и обязанностью возглавить

движение за реформы, направленные к осуществлению его

мечты» 133.

«Взгляд назад» вызвал противоречивую реакцию в американском обществе. Q одной стороны, он породил ряд

утопических пародий и опровержений в духе негативной

утопии («Республика будущего» А. Б. Додд, 1891; «Взгляд внутрь» У. Дж. Робертса, 1893; «Колонна Цезаря»

И. Доннелли, 1890). Вместе с тем он вызвал целую волну

подражаний («Коонолитан» 3. Форбуш, 1889; «Письма из

Новой Америки» Ч. Э. Персинджера, 1900; «Законная революция» Б. Дж. Уэллмаиа, 1902 и др.). Провозглашая ряд

социалистических идей и идеалов — общественную собственность на средства производства, всеобщность труда, отсутствие классовых антагонизмов, эти утопии вместе с тем

решительно отвергали революционный путь преобразования американского общества и гегемонию пролетариата, отстаивали, как и роман Беллами, ненасильственный, «законный», эволюционный путь к социализму. Хорошо продуманная система воспитания и образования; постепенное

вытеснение частных предпринимателей государством из

национальной экономики; организация производственнопотребительских кооперативов; завоевание большинства в

местных или федеральных органах власти; выкуп промышленных предприятий у их собственников — вот некоторые из тех путей, которые, с точки зрения авторов социалистических утопий тех лет, могли и должны были

привести к утверждению в Америке «справедливого общества» 134. При этом — тоже характерная для американской

133 Литературная история Соединенных Штатов Америки. М., 1979, т. 3, с. 72. Беллами не прекратил своей литературной и теоретической деятельности. В 1897 г. он опубликовал трактат «Равенство», в котором предпринял попытку дать теоретическое

обоснование общественных отношений, описанных во «Взгляде

назад».

134 Авторы этих произведений (в том числе и сам Беллами) предпочитали не называть себя социалистами, заявляя, что они «радикалы», «поборники справедливости», «демократы».

138

социалистической утопии черта — «справедливость» зачастую истолковывается в духе идеала «равных возможностей», категорически отрицающего уравниловку, к которой

американцы в массе своей всегда питали неприязнь. Так, Ч. Э. Персинджер, поясняя, что в новом обществе «успехи

человека зависят от него самого, а не от случайностей, снизанных с его рождением или обстоятельствами его жиз-

ии», тут же добавляет, что это общество не пытается «сделать людей равными, если природа не преуспела в этом

мредпиятии» 135.

Наиболее крупным из последователей Беллами в конце

XIX—начале XX в. был американский писатель Уильям

Дин Хоуэлле. В 1894 г. появляется первый из его социалистическо-утопических (так называемых «альтрурийских») романов — «Путешественник из Альтрурии», эта, по слонам американского литературного критика Г. М. Джонса, «книга об американской мечте, опубликованная в условиях американского кошмара» 136 Как справедливо отмечает

Джонс, по замыслу Хоуэллса, «Альтрурия — это то, чем

могла бы быть Америка, если бы она следовала самой сути

принципов Декларации независимости... Альтрурия — это

то, чем могла бы быть страна, если бы каждый действительно любил своего соседа, как самого себя» 137. Но конструируя образ утопической Америки, Хоуэлле движется в

русле национальной социалистическо-утопической традиции.

Сюжет романа предельно прост. Мистер Аристид Хомос, житель Альтрурии, островной страны, «потерянной из виду

остальным миром», появляется в Америке 90-х годов XX в.

Знакомясь с жизнью американского общества, Хомос приходит к выводу, что устроена она в высшей степени неразумно: в стране отсутствует социальное равенство 138; ува-

135 Pevsinger Ch. Е. Letters from New America. Chicago, 1900, p. 30.

136 Howells W. D. A Traveller from Altruria. Introd. by И. M. Jones.

N. Y., 1967 «...Кошмаром,— поясняет критик,— была великая

депрессия, в тисках которой страна находилась с 1893 по

1898 год... Многим казалось, что кровавое пророчество Игнатиу-

са Доннелли, с которым он выступил в „Колонне Цезаря“, начинает сбываться» (Ibid., p. V).

137 Howells W D. Op. cit., p. VIII.

138 «Я не знаю,— говорит один из американцев,— как возникло

представление о том, что у нас существует социальное равенство, ио я полагаю, что оно было порождено прежде всего ожиданиями иностранцев, которые выводили его из политического

равенства. По правде сказать, его никогда не существовало, разве что только в наших самых бедных и примитивных общинах

139

жеиие к человеку труда, забота о ближнем и дух братского сотрудничества139. Высняется, что американский идеал

заключается не в том, чтобы изменить условия для всех, а

в том, чтобы «одному подняться над остальными, если это

возможно» 140.

Хомос приходит к выводу, что Америка нуждается в

коренных преобразованиях того же типа, что были в свое

время осуществлены в Альтрурии. «Мы,—говорит альтру-

риец,— далеки от мысли о совершенстве нашей цивилизации; но мы уверены, что наши гражданские идеалы совершенны. Мы уже добились того, что даровали всему континенту вечный мир; создали экономическую систему, которая делает невозможной нужду; искоренили политическую и социальную амбицию; перестали пользоваться

деньгами и свели на нет превратности случая; добились

установления братских отношений между людьми и избавились от страха смерти» 141. Все это стало возможно благодаря тому, что в Альтрурии создана принципиально новая

система общественных отношений: ликвидирована частная

собственность 142; исключена — в экономической и социальной жизни — игра случая как источника социального

неравенства143; между людьми установились братские отношения 144. В Альтрурии законы красоты стали универсальными законами творчества; жизнь приняла размеренный характер, исчезла спешка; на смену крупным городам

пришли небольшие селения сельского типа. Экономическое

на Западе во времена пионеров, да среди золотоискателей Калифорнии» (Ibid., р. 41).

139 «...Любви в этой стране так же мало, как и в любой другой

стране земного шара» (Ibid., р. 41).

140 Ibid., р. 42.

141 Howells W. D. Op cit., p. 206.

142 «Никто не владеет никакой собственностью, но каждый имеет

право на все, что он может использовать; когда же он не в состоянии это сделать, он лишается такого права» (Ibid., р. 202).

143 «Мы полностью исключили случайность из нашей экономической жизни. В Альтрурии еще может случиться так, что кто-то

будет высоким или низкорослым, сильным или слабым, здоровым или больным, веселым или мрачным, счастливым или несчастным в любви, но не может случиться так, что один будет

богат, а другой — беден, один будет трудиться, а другой бездельничать, один будет жить в роскоши, а другой — в скромности» (Ibid., р. 203—204).

144 В «великом политическом братстве, содружестве Альтрурии»

люди живут не «один за счет другого», как в условиях предшествующей «плутократической олигархии» в период так называемого Накопления, а «один ради другого» (Ibid., р. 181).

140

равенство положило конец политической борьбе, а административная деятельность утратила прежний престижный ореол.

Хоуэлле подчеркивает — в полном соответствии с национальной социалистическо-утопической традицией — что

псе радикальные изменения в Альтрурии осуществились

«без пролития единой капли крови», путем «эволюции», так сказать, «парламентским путем», когда пролетариату, действовавшему в строгом соответствии с законом, удалось