В конце зала, уставленного полными сколов колоннами, было восемь дверей: справа четыре (вход) и слева столько же (выход). Что странно, в них стёкла сохранились. Не во всем, правда, но всё же. Пара и вовсе лежали у своих арок, одна или две были немного помяты или же сняты с одной петли. Другие казались более мене целыми, хоть и сильно запыленными. Но ведь это норма.

  Дима, особо долго не выбирая путь, уверенно направился в опустевшие проёмы. Другого выбора, кроме как последовать за ним и уподобиться его примеру, у нас не было. Хотя нет, чего это я, конечно же, мы могли не пойти  за ним.. но нужно ли нам это – нет.

  Время не пощадило “предбанник” станции: будка контролера была почти полностью разрушена, турникеты или вывернуты из бетона, или частично поняты.. некоторых вообще не хватало, из комнаты охраны было вывернуто всё подчистую, теперь там хозяйничал только налетевший из вне мусор. Хотя, он теперь властителем был везде.

  Но ведь явно подобные разрушения не время сделало. Тогда уж прежние обитатели позабавились. А вот их уже сделало время…

  Мы, сильно не зацикливаясь на данной, повсеместной, картине антицивилизованности и хауса, пошли дальше: нам ещё немалый путь проделать требуется. И кто его знает, что ждёт нас впереди…

  Последнее, что я увидел, были бетонные ступени. Всё, дальше наступала кромешная тьма. Если у дверей ещё было немного света, то тут он умер навсегда. Конечно же ясно, почему именно тут поселились инстинкторы: подобное место самое прекрасное для них.

  Выбирать дальнейший план действий долго не пришлось. Лучи пяти мощных фонарей быстро рассекли мрак.

   – Ну и запах здесь, – заметил Антон.

  Я с ним был согласен: та ещё благовония. Подобной плеяды вкусов я не встречал давно, и уж очень надеялся что не повстречаю никогда, но видимо Боги ко мне не благосклонны… Хотя они уже ни к кому не благосклонны.

  – У инстинкторов уже давно отпали такие понятия, как гигиена и чистота. Они – потерянные люди, поэтому подобное совсем неудивительно. Просто дыши через раз, вскоре привыкнешь. Мы тут уже чуть прибрались, раньше и вовсе Ад был, теперь не так всё и плохо, – размеренно сказал Дима, как бы взвешивая каждое слово.

  Лица его я сейчас не видел, но по блужданию его фонаря понял: следит за флангами на проводник рьяно. Приглушенныё голос, эхом разошедшийся по немалому помещению, лишь подтверждал мои догадки о его собранности и настороженности.

  – Ха, не дрейфь Антоха, – встрял вдруг Гоша. – Ты ведь в обществе уцелевших людей как-то уживаешься, а их душа ещё больший смрад, чем это. Так что прорвешься. А-ай!

  От резкого вскрика, мигом разошедшимся по пространству, я чуть не уронил фонарь. Справа от меня послышался выстрел – Юля, от испуга. Свет, идущий от “искателя” сместился вниз: присел. Антон поступил так же. Луч Гоши и вовсе потерялся.

  Да-а, никто подобного не ожидал, но.. что же произошло? Спустя мгновение все опомнились:

  – Что такое?! Где Гоша?! Что стряслось? – посыпалось с разных сторон.

  – Да всё нормально, всё нормально.. ай.. всё хорошо, просто неудачно наступил, – заговорил Георгий. – Отведите вы, наконец, фонари, я ж так ослепну, – он сидел на одном колене, прижавшись животом к больной ноге. Гвоздь, видимо, не давал о себе забыть. Приложив лоб к колену, он выдохнул, тяжело вдохнул и посмотрел вперёд. На щеках образовались небольшие кровоподтеки, и именно в тех местах, где было обморожение, таким образом, привычная для подобных случаев “паутина” получилась вновь, но теперь красная. А ведь она уже почти пропала. – Тьфу ты, ах ещё и щеки теперь болят.. Эх, чёрт, извиняюсь, что так вышло.

  Он, кряхтя, поднялся. Отряхнул голени. Поднял фонарь и выпрямился. Все его действия освещал Антон, остальные следили за округой.

  – Ничего, бывает. Но впредь лучше быть осторожней. И Юля, ты тоже поаккуратней. Тут.. всё-таки, люди, – опять, в своём вечном репертуаре, как-то смущённо сказал Дима и пошёл дальше.

  Мы за ним.

  Пока я шёл, под ногами мне не попадалось ничего, кроме некого тряпья да картоны листов с фанерой. Всё это, конечно же, было далеко не чистое. Сильный запах мочи и до сих пор мокрые края некоторых предметов красноречиво говорили, что для прошлых обитателей данного места представление понятия слова “туалет” было очень далёким и смутным.

  – От, чтоб тебя, теперь и от меня разит… – послышалось сзади от Гоши.

  Луч фонаря не выхватывал из темноты ничего, кроме порванных ковров, полотенец, одеял или же и вовсе какой-либо одежды. В общем только вещи, которыми можно было либо накрыться, либо прикрыться, либо укрыться… Наверное, тут и не было другого. Оно и понятно: вся станция в распоряжении, везде нет свете, значится скрываться не от чего не надо, только на чём спать и всё.

  – А нам бы не пора уже на пути сходить? – задал вдруг вопрос Антон.

  Адресован он был явно к “Искателям”, ибо ответил на него, как обычно, Дима:

  –Да пора бы, но там у края платформы лестница сломана, вот я тут один выступ и ищу… Он где-то здесь должен быть.

  Я посмотрел на направление луча провожатого. Действительно, он только и рыскал по стене да краям перрона.

  – О, а вот и он. К нему давайте, – выудив из тьмы нужную деталь, “искатель сразу, не сводя луча, двинулся к ней.

  Это был край платформы, лишённый мраморного сегмента пола. Однако от него явно что-то шло, только пока я не мог разобрать, что именно.

  Подойдя ближе, я понял – это был деревянный настил. По нему мы и спустились.

  Будучи на рельсах, Дима медленно осмотрел всех, направил луч в жерло ведущего (если верить рухнувшей со стены табличке) к Купаловской туннеля, и сказал:

  – Ух-хух, ну что ж, мужики, а теперь настоятельно советую собраться и приготовится. Как бы мне это не нравилось, однако я уже сказал себе, что помогу вам, а слов на ветер бросать не привык, так что идём до конца. Я не мастер говорить.. как это.. тирады, но всё-таки очень бы хотелось, чтоб мы выжили. Хаха, блин, как-то не очень да? Ну да ладно, в общем, я там никогда не был, вы тоже, так что давайте не будем отступать. Двинули.

  И как всегда, взмахнув рукой, он пошёл первый.

  Конечно, его манера разговора не делала из него великого глашатая или же, тем паче, лидера. Что плохо, ведь задатки были очень неплохи. Но слова, ясное дело, из его уст прозвучали не слишком убедительно. Однако, как бы то ни было иронично, я этим словам поверил.

  Теперь луч фонаря упирался только в закруглённый свод.

  По диаметру тоннель был небольшой. Что и характерно для минского метро. Однако благодаря сплошной черноте, в которой тонули голоса и тени, он казался огромным и всеобъемлющим.

  Мы шли уже минут десять, и с каждым шагом давление вокруг всё увеличивалось. Причина этому была простая: никто на пути нам пока не попался.

  – А может, тут и нет никого, – волнительно предложил хромающий сзади Гоша.

  – В туннеле быть никого не может. Или это человек, или это зверь. Если человек, то у тебя два выхода: доверься, либо убей. Если зверь, то только один: убей. Если нет людей, то значит, будет зверь. И молись чтоб был кто поменьше, потому что если нет мелкой рыбы, есть та, что больше… И куда опаснее, – вдруг выговорилась Юля.

  Долго же она терпела. Но правду сказала истинную.

  Но Гоша, конечно же, не смог смириться со своим проигрышем и всё-таки подтрунил собеседника:

  – Ух ты, кто заговорил. А что ж вы раньше молчали, юная леди. Щеки надутые говорить мешали?

  – Я удивлена, как тебе твои больные щеки говорить не мешают. Да и вообще, как только такие безмозглые дурни вообще говорить умеют, – она сразу же немного ускорилась.

  Последнее явно относилось ко всем нам и нашей, не самой хорошей, идее. Ну что ж, её винить не стоит, я наоборот полностью на её стороне, ибо отлично понимаю то, что она чувствует…

  – Ха, однако ты ведь сама захотела пойти с ним… - встрял Дима, как его жёстко оборвала его же девушка: