Спустя пару секунд громоподобный стук выстрелов кончился, но вставать с гнилого настила мы всё равно не спешили. Пока над головами не раздался окрик:
– Э, мужики! Вы чего полегли?! Давайте сюда! – было понятно, что хозяин довольно жёсткого голоса неслабо напрягается, толи от дальности, толи от вечно “утопления” звуков в тумане, но одно было понятно наверняка: его владелец точно находился над нами.
Мы медленно поднялись, осматриваясь вокруг, подхватили Гошу и засеменили вперёд. Уже через пару секунд нам открылся вид огромный мост. Сверху, там, где пролегала дорога, я заметил торчащие дула пулемётов. Как они нас увидели на таком расстоянии? Хотя, они находятся на приличной высоте, там туман реже. Зазоры между подпирающими его колонными были завалены остовами автомобилей: вот почему мы не увидели ни одной машины на подходе сюда. В этих импровизированных стенах были сделаны, на некое подобие ворот, входы.
Из одного такого к нам навстречу вышел человек в военной форме.
– Добро пожаловать на Контрольно-Пропускной Пункт города Минска “Форпост”, путники, – жёстко сказал он и чуть улыбнулся.
*finite – (фр.) финиш.
– То есть вы утверждаете, что вы из Бреста… – глава КПП Валерий Юрьевич сделал паузу, презрительно посмотрев на нас. Мы сидели, а точнее он сидел, мы же стояли, в небольшой комнатушке, находящейся между сочленением моста с холмом. Стенами и входом в неё служили металлические детали разобранного легкового автомобиля, – приехали сюда… через несколько сотен километров наполненных хрен знает чем… только ради того, чтобы этот парень, – он указал на меня, – попал на Могилёвскую? Слушайте мужики, то ли я слеповат стал, то ли что, да вот только что-то я не вижу, как вы нимбами потолок мой царапаете…
– Вы можете нам верить, можете нет, но главную нашу цель мы вам уже сообщили, поэтому просто, пожалуйста, пропустите нас и всё, – медленно и негромко, однако всё с тем же уверенным взглядом, сказал Гоша, в такт словам жестикулирую руками, будто расставляет что-то по полкам.
Валерий, довольно потёртый жизнью мужик, хмурый и серьёзный, сидел, смотря на нас пытливым взглядом, при этом чуть нагнувшись над столом и скрестив пальцы.
Мы стояли и, почти так же, но только иногда отводя взгляд (уж слишком тяжёлый он для нас соперник в подобном поединке), смотрели на него.
Сейчас нам было куда лучше: мы снова помылись. Как только мы зашли внутрь укреплённого остовами автомобилей, – которые были сложены друг на друга и составляли, таким образом, стену, закрывающую пролёты между проезжими частями, – моста. То нам, ощутив наш запах и увидев нашу усталость, потому как в небольшие открывшиеся ворота мы скорее ввалились, чем зашли, приказали умыться. Конечно же, всё оружие они тоже забрали, а мы ничего спрятать толком не успели, поэтому всё нашли. Ванной у них оказалась комнаты сколоченная из таких же деталей авто, как и эта, но та была чуть больше: она растянулась от одной колонны к другой по горизонтали, если смотреть сверху. Туда нам принесли три десятилитровых ведра холодной воды и один кусок мыла, при этом сказав, что одежду мы тоже должны постирать сами и воду для неё они принесут чуть попозже.
Не пойму, почему, но такое отношение к нам, мне понравилось куда больше и почему-то сразу вселило некую надежду.
Затем, когда умывание было закончено, они забрали у нас мокрую одёжку и дали три комплекта чистого белья: чёрную футболку, которых было миллион до войны, такого же цвета спортивные штаны и резиновые тапочки. Одежда была довольно лёгкой и, особенно после такого “тёплого” душа было особенно холодно, однако солдаты сослались на то, что тут и так жарко, при этом, конечно, посмеялись, и пообещали, что через пару часов вернут нам нашу одежду – это сказали вполне серьёзно. Они же, солдаты, и направили нас сюда, к их командиру: человеку, который встретил нас, но потом удалился, чтобы дождаться в своём кабинете.
Весь путь до кабинета главы, я втирал гель от ушибов, купленный ещё в Бресте (долго я о нём не вспоминал). Вместе с этим нас провожали своим бледным светом две довольно немалых флуоресцентных лампы, которые освещали всё пространство под мостом. Раньше их было шесть, теперь работала только пара. Кабеля от них шли к одной из колонн и спускались по ней до самого низа, где стоял аккамулятор нехилых размеров. Рядом с ним был присобачен ещё один, поменьше, наверное, запасной. От главной “большой батарейки” вверх по всё той же колонне подымался кабель в чёрной изоляции, он струился по потолку и скрывался за стеной из автомобилей. Скорее всего, он продолжался и снаружи, но только куда он уходил…
Хотя, это уже совершенно другая тема. Тогда нас направили к человеку, держащему всё происходящее здесь под своим контролем, и думы о подобном были далеко на второстепенном плане. К нему, к человеку, мы шли между мелких хибар, приткнутых к колоннам моста, который был в раз так пять больше того, железнодорожного. Всего я насчитал пятьдесят колонн: пять рядов по десять штук. И к ним было приставлено около сорока малых будок, собранных из дверей легковушек. Маловато как-то, хотя, тут я и людей много не видел, где-то штук тридцать-сорок и уловил. А если учесть, что все мужчины и в военной форме, то можно предположить, что их главное обиталище отнюдь не здесь. Тогда где?
Когда мы дошли до пункта назначения, то начало происходить то, что вы только что наблюдали:
– К нам и раньше прибегали те, кто утверждал, что смог уйти от тех сумасшедших фанатиков, однако все они появлялись тут не таким большим числом. Двое – максимум, было только один раз. Конечно, не только сектанты виноваты, логово горгулий ещё пройти следует. На нём-то многие и проваливались. А вот как вы…
– Погодите, вы этих летающих мутантов называете горгульями? – спросил я.
Мужик посмотрел на меня удивлённо и ответил с ехидной улыбкой:
– Ну да, а что, можно как-то иначе?
– У нас в Бресте их пассажирами кличут. А так как они слепые, то уйти от них не так уж трудно, главное себя звуками какими-либо не выдавать, что мы и сделали в конце. Хорошо, что у вашего КПП, так бы несдобровать, – вдруг встрял Гоша, говоря размеренно и приглушенно, в общем, как всегда. Раньше, правда, погромче чуть было, теперь же резких движений скулами ему, собственно, как и мне, совершать не следует.
Валерий посмотрел на него, взгляд его стал серьёзным. После он, шмыгнув носом и приподнявшись в кресле, сообщил:
– Ладно, их устройство вы знаете, и, видимо, связывались с ними не впервой. В этом, так уж и быть, я вам поверю, только всё равно название вы им странное дали… Пассажиры, ха… Ну да ладно, я вам о наших беженцах говорил: так вот, другие семь раз – добирался только один. А тут вас целых трое, как объясните? Не, я вам в некоторой степени верю, так как такое обморожение карандашом на щеках явно не намалюешь, но всё же…
– Нам повезло: у нас есть человек, который сумел скрыться ещё до того, как его схватили, – сказал я и кивнул в сторону Антона.
Командир, раскрепив “замок” и сложив руки на столе, посмотрел на него, явно ожидая услышать хоть какие слова, но парень продолжал всё так же молча и подспудно, с неким прищуром, глядеть, в ответ, на него.
– А не слишком ли он молод для такой высокой конспиративности? – поинтересовался Валерий, когда Антон, наконец, не выдержал и чуть потупил взор.
– Большая часть его воспитания происходила именно в этом, военном и послевоенном, мире. Поэтому для него в подобном нет ничего необычного, он привык, – сказал Гоша, украдкой, но с уважением, взглянув на молодого охотника.
– Хм. Да-а, каждому времени, свои люди. С этим не поспоришь, – сказал Валерий, чуть поразмыслив. – Вы сказали, что вам на Могилёвскую надо. Ну, это ясно, да вот только, надо-то не вам, а этому парню… как там тебя… – он вопросительно посмотрел на меня, я ответил. – Да, вот, Саше. И мне что-то несильно верится, что вы ему просто так помогли. При этом вы даже не остановились, когда потеряли первого человека. Хотя, уже тогда, наверное, не было пути назад, но всё равно, факт остаётся фактом. – Он шумно выдохнул, ненадолго отвернулся и, сделав небольшую паузу, чтобы подумать, продолжил, не поворачивая от стены головы: – Когда ваше количество уменьшалось, а препятствия становились трудней, вы всё равно продолжали стремиться сюда, когда по-настоящему это было нужно лишь одному из вас. Но подобному стремлению всегда есть разумное истолкование, и я, выученный горьким опытом жизни, в обычную, безвозмездную помощь, причём такого масштаба, не верю, – тут он повернулся и, сверкнув злобным взглядом, спросил: – Что нужно в Минске вам двоим?
