Я, чуть улыбнувшись, отвернулся. И вновь стало тихо.

  За окном плыл всё тот же серый пейзаж. Знаете, обычно в такие моменты, смотря на подобное, на ум приходят только мысли о человеческой глупости, пропавшей цивилизации, убитой природе и потерянном мире. Но об этом уже столько было мыслей, доводов, подведённых тобой же итогов и почти раскрытых, опять тобой же, истин, что всё это просто наскучило и надоело. Ты и так понимаешь, что сейчас ничего не вернешь, как бы ни хотелось, может у человечества и есть шанс, но этот шанс будет превращаться в прошлое постепенно, с течением времени. Но в один миг ты ничего не сможешь сделать, как бы ни хотел и ни старался. Это физически невозможно… хотя, с одной стороны возможно всё…

  Эх, так и запутаться недолго, ладно, в общем, в данный момент думать об уничтоженной Земле мне не хотелось.

  – О, парни, а вот и Пружаны, – неожиданно сказал Гоша.

  Действительно, по бокам начали двигаться дома, двух-, трехэтажные. Кое-где были даже и по пять этажей. Пару раз мелькнули лишённые пары букв вывески магазинов и банков.

  Город был небольшой и пустой, полностью. Пусть в окнах квартир ещё присутствовали стёкла и кое-как сохранились рамы, но всё равно это не спасало город от видимости его полной заброшенности, всё равно это выглядело жутко.

  – Тут только перекати-поле не хватает, – вставил взволнованным голосом Макс, и сзади послышался приглушенный, не скрывающий натянутости нервов, смешок Петра.

  Я обернулся, взглянул на парней и с ужасом посмотрел на Антона. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, никаких. Когда все сидели словно на нагретой плите, он сидел и спокойно смотрел в окно. Чёрт, да что же он за парень-то такой.

  – А вот это хреново, – я повернулся на голос водителя и обомлел, увидев выбегающую справа, из-за угла ближнего здания, стаю полуживых собак и кошек.

  – На газ дави! – перевалившись через переднее сиденье, истерично крикнул Макс.

  Гоша так и поступил. Джип взревел и рванулся с места. Георгий выкрутил руль, и машина заехала на обочину – по ней было двигать легче.

  Разлагающиеся тела били об кузов машины со страшной силой, но ничего не могли сделать людям находящимся внутри. Несколько раз “Форд” подскочил на попавшихся под колёса телах, но это мало замедлило ход, так что вырваться нам удалось.

  Когда табличка с зачёркнутым названием городка оказалась позади, собственно как и поредевшая стая, все вздохнули с облегчением.

  – Сашка, дай-ка карту взглянуть, – попросил Гоша.

  Я вынул из бардачка здоровый сложенный лист бумаги, нашёл приблизительное место нашего расположения и показал водителю.

  – Ух ты… Рано вздохнули, парни, сейчас тут, если верить страннику, такое начаться должно, – присвистнул Георгий.

  Я вопросительно посмотрел на него. Сзади донеслось быстрое откашливание и взволнованный голос Петра:

  – Что такое?

  – Дорога отмечена красным. Я даже помню, как меня об этом тот мужик предупреждал. Живности здесь не будет, но ментальная угроза – огромна, так что никто наружу не вылезает. И лучше подальше от окон держаться… эй, Антон, он меня слышал?… скажите ему кто-нибудь, – вдруг сзади послышалось: “а, что такое?”. Видать, кто-то заставил листомана снять наушники. – Я тут только что специально для тебе информацию выдавал. Своим лбом от стекла отлепись, и сиди спокойно, как все. А то мозги набекрень вывернутся… Хотя у тебя и так в голове хрен пойми что творится. Так что так люди, скоро подъедем к Ружанам, но в них заезжать не будем – там не ведомо что происходит. Свернём на Р50, по ней долго не проедем, там, как мне сказали, впереди мост обвален, поэтому съехать надо будет на Р44. Едем до Волковыска, но к нему, так же, как и к Мостам, не приближаемся. Но самое главное – всё это время мы все сидим тихо в машине, никто даже носа высовывать не должен. Всё ясно?

   Послышалось унылое “да” и Гоша, не говоря больше ни слова, повернул руль объезжая очередной грузовик.

  Ружаны я так и не рассмотрел, но мне и несильно хотелось. На полпути стала сильно болеть голова, начало звенеть в ушах и немного подташнивать. Не к добру это.

  На этом участке дорога будто изначально была вымершей. Создавалось впечатление, что по ней не ездили уже лет десять, нет, даже двадцать. Потрескавшийся асфальт, пробивающаяся кое-где сквозь небольшие расщелины вялая растительность и, самое главное, ни одной машины. Вообще всё пустует. Даже когда свернули на другую трассу, ничего не изменилось. Наоборот, стали слышатся некие звуки, если пытаться к ним прислушаться, можно разобрать почти знакомые бессвязные слова. “Почти” потому, что ты понимал, что такое слово есть, но не мог вспомнить ни его значения, ни как оно пишется, а через секунду забывал.

  Вокруг по-прежнему клубился туман. Время от времени из него выплывали неясные, не полностью вычерченные образы, из-за чего складывалось впечатление нереальности происходящего. Ведь вполне возможно, что там ничего не было, а тебе просто показалось, поэтому ты старался быть внимательней и цеплялся за каждую мелочь в этом тумане. И даже когда казалось, что ты нечто заметил, всё равно это было настолько неясно, что снова складывалось чувство обычного обмана зрения.

  Все сидели тихо, поэтому и я решил своих страхов и догадок не выдавать, а то ещё засмеют.

  В голове слышалось разное, иногда это был детский смех, иногда плачь, бывало, что меня кто-то звал, а может и не меня, а мне просто показалось. Иногда и вовсе перед глазами появлялись образы из прошлого, иногда даже из не моего, или я просто не помнил… Сначала они были в голове, будто перед глазами, потом медленно “отходили” дальше и в конце концов казалось что все действия разворачивались на дороге, после образы тонули в тумане и кричали. Почему они кричали?... Мне становилось не по себе от этого крика.

  После и вовсе стали выплывать какие-то непонятные очертания. Но это быстро кончилось – появились, наконец, машины. Будто камень с плеч упал.

  Мы ехали, но почему-то все машины были построены так, что центральная часть была свободна, так что двигаться нам ничего не мешало. Вдруг сбоку я заметил движение, резко повернул голову, но ничего заметить не успел. Но на секунду мне показалось, что я видел двигающийся автомобиль. Но ведь это не возможно.

  Потом откуда-то взялась железная дорога. Гоша даже не притормозил, проехал, не сбрасывая скорости, он что, совсем подвеску не бережёт? Хотя и скорость не очень большая, поэтому я, наверное, не почувствовал как мы заезжали и как съезжали с рельс. Тем более тогда у меня было другое дело, мне послышался свист, прям как от поезда. Я повернулся, но заметил лишь синюю часть кабины машиниста, а спустя секунду я уже и не мог точно сказать видел ли я это…

  Мы двигались дальше, спустя минуты я готов был поклясться, что видел двигающиеся авто, но до сих пор не говорил ни слова. Не потому что не хотел, а потому что не мог. Будто язык проглотил, я его действительно не чувствовал. Я хотел повернуться, чтобы хотя бы взглядом предупредить парней, что что-то не так, но не мог. Да и их присутствия я тоже никак не замечал, казалось, что я остался один.

  И тут из тумана спереди вынырнула огромная железная туша грузовика и с отвратительным гулом, сопровождаемым стуком здорового прицепа, понеслась на нас.

  Я ничего не заметил, кроме эмблемы “МАЗ”, как закричал и склонил голову собираясь получить удар.

  Но ничего не произошло. Я открыл глаза и почувствовал, как что-то сильно бьёт по плечу. Я с трудом повернул голову и увидел руку Гоши, с силой теребившую мой бронежилет в области шеи. Потом расслышал и голос:

  – Эй, Санька, Сашь, давай, просыпайся, только не говори, что ты тоже под эту хрень попал, давай Санёк, отлепись от этого гребаного окна, что ж ты как малокровный, ты же сильный психикой! – голос был явно чем-то встревожен.

  И тут меня осенило. Всё ведь из-за меня!