Литмир - Электронная Библиотека

Своим возвращением в январе 1732 года в Петербург Анна вернула этому уже приходящему в запустение месту статус императорской резиденции. Город торжественно – музыкой, пушечной и ружейной пальбой, арками, воздвигнутыми на Невской першпективе, – встретил вернувшуюся к здешним берегам племянницу Петра I. В Петербурге малолетняя Анна вместе с матерью и сестрами жила в тогдашнем его центре – в доме у Троицкой церкви на Петербургской стороне. Отсюда были видны деревья Летнего сада на противоположном берегу Невы. Теперь самодержавная царица повелела построить для себя дворец в этом саду Летний. За шесть недель молодой и энергичный архитектор Ф.Б. Растрелли осуществил высочайшее распоряжение. Для этого ему пришлось очистить место на набережной – разобрать «Залу для славных торжествований», устроенную шестью годами ранее Екатериной I «для торжествования свадьбы» своей дочери, цесаревны Анны Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского. Теперь это деревянное здание было перенесено на другой конец сада, к Карпиеву пруду, и стало именоваться «Домом комедий», в соответствии со своим новым назначением.

Новый Летний дворец Растрелли поставил неподалеку от старого петровского – на берегу Невы, как раз по линии нынешней красивой ограды сада. Как он выглядел? Англичанин Ф. Дэшвуд, посещавший в 1730-х годах русскую столицу, вспоминал: «Летний дворец, в котором теперь живет царица, – длинное одноэтажное деревянное здание, в нем просторные апартаменты и оно для этого времени года кажется очень подходящим…» Другой путешественник, датчанин П. фон Хавен, сообщает: «Летний дворец называется так потому, что в нем живет императрица, когда летом приезжает из Петергофа в Петербург, а также до наступления настоящей зимы. Этот дворец стоит на берегу реки, он выстроен из дерева, одноэтажный, однако так красиво раскрашен и имеет столь частые окна из зеркального стекла, благодаря чему с реки можно видеть исключительно дорогую драпировку в покоях, что здание скорее похоже на увеселительный дом, чем на дворец… Сад при нем большой, красивый и хорошо разбитый…»

Наверно, Анне нравилось это место прежде всего из-за обширнейшего сада. Посторонних туда не пускали, и она жила, как помещица, могла свободно гулять по многочисленным аллеям и заниматься улучшениями в своем имении.

Нынешний Летний сад занимает лишь небольшую часть анненского, называвшуюся прежде Нижним садом. Она славилась своими водометами-фонтанами. А за Лебяжьей канавкой находился уже так называемый Верхний сад, включавший в себя и Царицын луг (Марсово поле). Южной границей сада была нынешняя Итальянская улица.

В Верхнем саду выращивалось всевозможное фруктовое и овощное многообразие, в том числе кофейные деревья и ананасы. А на Царицыном лугу было отведено место для «экзерциций гвардейских полков», неподалеку от Летнего дворца. Императрица сделала свою армию дисциплинированной, сильной, победоносной и любила смотреть на воинские занятия.

При одном из таких смотров случайно оказался молодой шотландский медик Дж. Кук и «имел удовольствие наблюдать один из самых пышных дворов мира». Он рассказывал затем: «Императрица Анна не была красавицей, но обладала каким-то столь явным изяществом и была столь исполнена величия, что это оказало на меня странное воздействие: я одновременно испытывал благоговейный страх перед ней и глубоко почитал ее. Мужчины были в богатейших одеждах, также и дамы, среди которых было много чрезвычайно изысканных красавиц. Принцессы Елизавета и Анна (Елизавета Петровна и Анна Леопольдовна. – A.A.) выглядели весьма изящными и обе были очень красивы».

Петербургские арабески - i_014.png

Императрица Анна Иоанновна. Коронационный портрет. 1731 г.

Элизабет Джастис приезжала в анненский Петербург из Лондона, чтобы послужить здесь гувернанткой. Вернувшись домой, она вспоминала о «ныне непревзойденной государыне царице»: «Ее величество высока, очень крепкого сложения и держится соответственно коронованной особе. На ее лице выражение и величия, и мягкости. Она живет согласно принципам своей религии. Она обладает отвагой, необычной для ее пола, соединяет в себе все добродетели, какие можно было бы пожелать для монаршей особы, и хотя является абсолютной властительницей, всегда милосердна. Ее двор очень пышен. Многие приближенные – иностранцы… Ее величество встает очень рано и зимой обедает в двенадцать часов. Для ее развлечения дважды в неделю идет итальянская опера, которую содержит ее величество. Я имела честь дважды видеть ее величество в опере. Оба раза она была во французском платье из гладкого силезского шелка; на голове у нее был батистовый платок, а поверх – то, что называют шапочкой аспадилли из тонких кружев с вышивкой тамбуром и с бриллиантами на одной стороне. Ее величество опиралась на руку герцога Курляндского (Бирона. – A.A.); ее сопровождали две принцессы, затем остальная знать. В центре партера стояли три кресла; в среднем сидела ее величество. А по бокам – принцессы в роскошных одеждах».

Описанный Джастис театр (первый постоянный в Петербурге) был построен при новом Зимнем каменном дворце. Здесь русская публика впервые познакомилась с оперой.

А в своем Летнем дворце Анна Иоанновна одевалась по-домашнему. Платье носила простое, но со вкусом и ярких цветов. Темные цвета она не жаловала. А голову повязывала платком, как простолюдинка. Забавлялась игрой в бильярд. В галерее метко стреляла из лука, а из окон своего кабинета из ружья поражала пролетающих мимо ворон. Если Петр I во время гуляний в Летнем саду спаивал своих гостей, то Анна Иоанновна пьяных терпеть не могла. Обычай иметь шутов при дворе в России был очень древний. Они заменяли нынешний телевизор. Придворные шуты прежде были в великой чести. У Петра I шутов было по двенадцати и более, императрица Анна имела шестерых.

В июне 1738 года у царицы в ее Летнем саду побывала Настасья Филатьевна Шестакова, жена управляющего подмосковным дворцовым селом Дедиковым. Она сделала памятную запись об этой встрече, сохранившуюся до наших дней. Ее простой и безыскусный рассказ дает нам возможность увидеть Анну Иоанновну в простой, не парадной обстановке:

«Божией милостью, и заступлением Пресвятой Богородицы, и повелением ее императорского величества приведена я была во дворец летний. И привели меня к Андрею Ивановичу Ушакову (начальнику тайной канцелярии. – A.A.); а его превосходительство велел меня препроводить через сад в покои… И как я шла через сад, стоял лакей на дороге и спросил: не вы ли Филатовна? И я сказала: Я. И взял меня лакей, и довел меня до крыльца перед опочивальней, и привел к княгине. Княгиня пошла и доложила обо мне, и изволила ее величество прислать Анну Федоровну Юшкову: «Не скучно ли тебе, Филатовна, посиди». И посадила со мной от скуки говорить Анну Федоровну Волкову, полковницу. А как пришло время обедать, посадили меня за стол с княгиней Голициною…

А как пришел час вечером, изволила ея величество прислать Анну Федоровну Юшкову: «Ночуй-де у меня, Филатовна!» И я сказала: «Воля ее императорского величества». А как изволила откушать в вечеру и изволила раздеться, то меня княгиня повела в опочивальню пред ея величество, и изволила меня к ручке пожаловать… привесть меня к окну и изволила мне глядеть в глаза, сказала: «Стара очень, не как была, Филатовна, – столько пожелтела!» И я сказала: «Уже, матушка, запустила себя: прежде пачкалась белилами, брови марала, румяны». И ее величество изволила говорить: «Румяниться не надобно, а брови марай». И много тешилась и изволила про свое величество спросить: «Стара я стала, Филатовна?» И я сказала: «Никак, матушка, ни маленькой старинки в вашем величестве!» – «Какова же я с толщиной, с Авдотью Ивановну?» И я сказала: «Нельзя, матушка, сменить ваше величество с нею, она вдвое толще». Только изволила сказать: «Вот-вот, видишь ли?» – «А где твой муж, и у каких дел?» И я сказала: «В селе Дедикове в коломенском уезде управителем». Матушка изволила вспамятовать: «Вы-де были из Новгородских?» – «Те, мол, волости, государыня, отданы в Невской монастырь». – «Где же-де вам лучше, в новгородских или Коломенских?» И я сказала: «В новгородских лучше было, государыня». И ее величество изволила сказать: «Да для тебя не отнимать их стать. А где вы живете. Богаты ли мужики?» – «Богаты, матушка». – «Для чего же вы от них не богаты?» – «У меня мой муж говорит, всемилостивейшая государыня: как я лягу спать, ничего не боюсь, и подушка в головах не вертится». И ея величество изволила сказать: «Эдак лучше, Филатовна: не пользует имение в день гнева, а правда избавляет от смерти». И я в землю поклонилась. А как замолчу, изволит сказать: «Ну, Филатовна, говори…»

Так Анна Иоанновна проговорила с Настасьей Филатьевной весь вечер. Разговор больше шел о московских знакомых, а на ночь она ее отпустила. А поутру Филатовну опять привели в опочивальню: «А убраться изволила, то пожаловала меня к ручке: прости, Филатовна, я опять по тебе пришлю: поклонись Григорию Петровичу (Чернышеву – сподвижнику Петра I во всех его делах и сражениях, побывавшему и первым комендантом Выборга, и Московским генерал-губернатором. – A.A.), Авдотье Ивановне (жене Чернышева. – A.A.)». И изволила приказать Анне Федоровне Юшковой: «Вели отвезть Филатовну на верейке лакеям, да проводить». И пожаловала мне сто рублей… Изволила меня послать, чтобы я ходила по саду: «И погляди, Филатовна, моих птиц». И как повели меня в сад, и ходят две птицы, величиною и от копыт вышиною с большую лошадь, копыта коровьи, коленки лошадиные, бедры лошадиные; а как подымет крыло, бедры голые, как тело птичье, а шея как у лебедя длинна, мер в семь или восемь длиннее лебяжьей; головка гусиная, а носик меньше гусиного; а перье на ней такое, как на шляпах носят. И как я стала дивиться такой великой вещи и промолвила: как то их зовут, то остановил меня лакей: «постой», и прибежал ко мне возвратно: изволила государыня сказать: эту птицу зовут строкофамиль; она-де те яйца несет, что в церквах к паникадилам привешивают».

4
{"b":"226365","o":1}