Как обычно, под началом Че оказалась весьма разнородная публика. Помимо неискушенных в бою выпускников Минас-дель-Фрио Гевара взял с собой некоторых своих любимчиков, прежде всего коммунистов Рибальту и Акосту, а также Рамиро Вальдеса, щеголявшего бородкой, которая, по словам Че, делала его похожим на Феликса Дзержинского. Был с ними и молодой врач Оскарито Фернандес Мелл.

Среди молодежи выделялись Хоэль Иглесиас, Гиле Пардо, Вакерито и братья Асеведо. Были там и странные персонажи, вроде «Негро» Ласаро, огромного чернокожего парня, отличавшегося отвагой и чувством юмора. В течение всего похода он таскал за собой седло, говоря, что оно пригодится, как только он отыщет верховую лошадь, чего, разумеется, не произошло.

Наконец, стоит вспомнить о нескольких совсем юных ребятах, чьи судьбы оказались навсегда связаны с Че: многие из них остались с ним после войны в качестве личной охраны и приняли участие в последующих партизанских кампаниях Гевары. Большинство этих юношей мало интересовались политическими тонкостями, но жаждали приключений и благодаря Че «попутно становились героями освободительной борьбы».[21]

Что же их так завораживало в Че? Сложно представить себе человека, более непохожего на этих молодых парней. Он был иностранцем, интеллектуалом, получившим высшее образование, он читал книги, которые они не понимали. Как командир Че был требователен и строг и сурово наказывал провинившихся, особенно если это были те, в ком он видел задатки «истинного революционера». Когда юный Гарри Вильегас и несколько его сверстников устроили голодовку в Минас-дель-Фрио из-за того, что им давали плохую еду, Че поначалу пригрозил им расстрелом. В конце концов, посовещавшись с Фиделем, он смягчил наказание, оставив бунтовщиков без пищи на пять дней, «чтобы они поняли, что такое настоящий голод».

Че был не такой как все, и они знали это. Он требовательнее относился к себе и потому требовал большего и от других. Любое наказание он сопровождал поучением о важности самопожертвования, личного примера и социальной сознательности. Гевара хотел, чтобы молодые люди знали, почему их наказывают и как они могут искупить свою вину. Многие не выдерживали и уходили, не в силах вынести жесткость и бескомпромиссность его требований, но для тех, кто оставался, сам факт нахождения рядом с Че превращался в предмет особой гордости. А поскольку Гевара жил наравне со всеми, отказываясь от положенных ему по статусу особых удобств и сражаясь так же, как все, с одинаковой степенью риска, то заслужил огромное уважение и преданность. Для этих юнцов, примерно половина из которых были чернокожими и многие — выходцами из бедных семей, Че был проводником и учителем, образцом того, каким следует постараться стать, и со временем они хотели научиться верить в то, во что верит он.

Между тем, хотя Че и старался скрыть это, ему приходилось платить за тот аскетический образ революционера, который он создал для себя. Его отношения с Сойлой, привязанность к мулам, привычка держать домашних животных — все это говорило о том, что он ищет тепла и покоя, чтобы смягчить тяготы партизанской жизни.

По прибытии в Эскамбрай Че ожидал, что к нему прибудет его курьер Лидия. Он рассчитывал, что она будет его связным с Фиделем и Гаваной, и к тому же она обещала привезти ему щенка взамен Омбрито, песика, оставленного Геварой в Сьерра-Маэстре. Но Лидия стала жертвой предательства, ее схватили и убили агенты Батисты.

Че глубоко переживал эту потерю. Через несколько месяцев после ее убийства он писал: «Лично для меня Лидия была особым человеком. Вот почему я предлагаю сегодня несколько воспоминаний в ее честь — скромный цветок, положенный на общую могилу, в которую превратился этот некогда счастливый остров».

В Камагуэе Че потерял военную фуражку, которая раньше принадлежала Сиро Редондо и которую он постоянно носил с момента смерти Сиро. Теперь Гевара заменил ее на черный берет, который со временем стал неотъемлемой частью его образа. Но тогда потеря фуражки была для него невосполнимой утратой. Оскарито Фернандес Мелл редко видел Че таким удрученным. «Эта фуражка была совершенно ужасна, — вспоминал Оскарито. — Козырек отвалился, она была грязной и вообще нелепой, но, поскольку она принадлежала Сиро, он хотел ее носить… Че был человеком одновременно суровым и невероятно сентиментальным».

Оценив всю серьезность противоречий между повстанческими группировками в Эскамбрае, Че понял, что ему следует действовать быстро, чтобы навязать им свой авторитет и создать из них эффективную боевую силу. Его первой задачей было напасть на местные воинские части и блокировать движение транспорта по всей провинции Лас-Вильяс. Это должно было стать частью общего плана по срыву «фарсовых» президентских выборов, назначенных на 3 ноября, так что до них оставалось всего две недели.

Ограниченный набор кандидатов действительно свидетельствовал о том, что выборы предстоят не вполне свободные. Выдвиженцу Батисты премьер-министру Андресу Риверо Агуэро противостояли Карлос Маркес Стерлинг, отколовшийся от Ортодоксальной партии и Рамон Грау Сан-Мартин, бывший президент Кубы, дискредитировавший себя на этом посту. Неудивительно, что граждане не испытывали большого энтузиазма в связи с предстоящими выборами и явка избирателей ожидалась минимальная.

В восприятии значительной части общества ключевыми фигурами на политической сцене Кубы становились именно «барбудос» — как теперь называли в народе бородатых и длинноволосых партизан, — а отнюдь не болтуны из Гаваны. Чтобы извлечь пользу из своей растущей популярности, Фидель решил воспользоваться выборами и повести наступление по всему острову, рассчитывая на сей раз на поддержку населения. На случай если кто-то питал сомнения по поводу его отношения к выборам, Кастро пригрозил всем кандидатам тюрьмой или смертью.

Чтобы придать вес своим заявлениям, Фидель выслал новую колонну в льяно Орьенте и Камагуэя, а также дал сигнал Хуану Альмейде к постепенному окружению города Сантьяго. Кроме того, он развязал руки боевым группам, базировавшимся в городах, и уже в сентябре они провели несколько заметных акций в Гаване, выведя из строя передающее оборудование двух государственных радиостанций и устроив пожар в главном аэропорту страны — Ранчо Бойерос.

Вместе с тем не ослабевали политические репрессии со стороны правящего режима. Полиция совершила еще несколько жестоких убийств гражданских лиц, вызвав взрыв возмущения в обществе. Бюро по подавлению коммунистической деятельности широко применяло пытки в отношении политических, так что даже вызвало неодобрение со стороны поддерживавшего его работу ЦРУ. В сентябре одна из колонн Че в Камагуэе попала в засаду. Восемнадцать повстанцев были убиты, еще одиннадцать (включая раненых) были взяты в плен и без долгих рассуждений расстреляны.

Тем временем, после провала широкомасштабной военной операции, стали появляться новости о том, что в армии нарастает недовольство. Фидель пользовался любой возможностью, чтобы во всеуслышанье выразить похвалу солдатам кубинской армии и призвать их пересмотреть свою позицию, заключавшуюся в «служении тирании, а не отечеству». Любой офицер или солдат, который выберет последнее, мог присоединиться к повстанцам, имея при себе оружие; ему гарантировали сохранение жалованья, бесплатное жилье и питание вплоть до конца войны. Фидель вновь написал генералу Кантильо, призывая его совершить военный переворот против Батисты, но верховный армейский командир продолжал занимать уклончивую позицию. В то же время один из агентов Фиделя пытался убедить недовольных офицеров совершить измену и сформировать собственную колонну в армии повстанцев. Подобный шаг имел бы огромное пропагандистское значение для Фиделя и ускорил распад правительственных вооруженных сил.

Тем временем поток визитеров и эмиссаров в Сьерра-Маэстру не ослабевал, а условия жизни в лагере определенно изменились к лучшему. Благодаря новому повару, приглашенному специально из одного городского ресторана в льяно, Фидель теперь снова хорошо питался и даже набрал вес. У него был личный джип, в лагере благодаря генератору постоянно имелось электричество. Кастро находил время читать книги и слушать записи классической музыки. Он мог общаться с внешним миром по телефону. Верная Селия делила с ним двуспальную кровать. Жизнь налаживалась.