Нож, который торчал в его груди с тех пор, как убили Этейн и рухнули его надежды, внезапно провернулся и вонзился ещё глубже.

Если бы Этейн последовала за Алтисом, вместо... ничего этого не случилось бы.

Она могла быть джедаем и женой, не чувствуя вины и не таясь. Как делали и другие джедаи. Как только что рассказал им Мелузар. Дарман знал, что Орден Джедай отступил от правил для Ки-Ан-Мунди, но это было иное - целое племя думающих иначе джедаев, о которых он ничего не знал... и почему-то становилось лишь ещё хуже от того, что их было так много.

Он не мог простить джедаям то, что они не дали ему и Этейн быть вместе, пока не стало слишком поздно. Кэл'буир не был ни в чем виноват. Её подвели джедаи.

И я тоже подвел её. Я должен был её защитить.

Он не мог допустить, чтобы его сын последовал по тому же пути, что и его жена. Он должен был встать между ним и любым, кто мог ему повредить - от джедаев, что забрали бы его к себе, до Империи которая хотела истребить владеющих Силой.

Это должно быть сделано. Ради Кэда. А остальная галактика пусть провалится.

Я знаю куда больше о джедаях, чем большинство клонов - и большинство дворняжек тоже. Я не боюсь их. Я знаю, как их убивать. За Этейн, за Кэда, за всех, кто мне дорог.

- Святой Роли. - хихикнул себе под нос Фиксер, не заметивший как Дарман пережил момент просветления. - Да, это точно. Сущий святой.

Дарману не нужен был святой босс. Ему нужен был солдат, и он хотел доверять ему так же, как доверял Кэл'буиру. Вейдер - Вейдер носил световой меч. Он использовал Силу. Это значило, что он потенциальный враг, кто-то, у кого был личный интерес охотиться за Кэдом, чтобы убить его, или записать его в клуб Ситов. А Ситы и Джедаи были двумя сторонами одной монеты; так говорил Скирата.

Но Роли Мелузар был обычным человеком, который не питал иллюзий насчет джедаев, или любой другой, использующей Силу, секты.

- Эй. - прошептал Скорч. - Слышал новость? Говорят, что Вейдер отправился разыскивать новых доноров для производства клонов. Может быть, как раз над этой вербовкой сейчас работает Толстячок Куис.

Дарман всё ещё считал, что Куис владел Силой. И если ведется какая угодно вербовка - Кэда она коснуться не должна.

Ири Камас был первым джедаем, с которым сражался Дарман, но он не будет последним.

Кириморут, Мандалор.

Скирата колол во дворике дрова и нервничал.

В прошлом он был тем, кто отправлялся на войну и оставлял семью позади. Теперь он был тем, кто ждал новостей и внезапно он куда лучше стал понимать, что пережила Илиппи за время их супружества. Ждать было тяжело. Даже с самыми лучшими комлинками, всё время поддерживая связь - роскошь, которой никогда не было у его бывшей жены - минуты всё равно проходили медленно и тягуче, и так и напрашивались, чтобы их наполняли самыми безумными предположениями..

Вот, значит, каково оно - быть в тылу. Прости, Илиппи. Я никогда этого по-настоящему не понимал.

Каждый раз, когда он опускал топор на смолистые чурки, его нос забивало мощным ароматом. Возможно, этот запах и разбередил вновь его память. Сладковатый, медицинский запах смолы напомнил ему о первых месяцах его супружества, когда он был без ума от официантки из кореллианского ресторанчика по имени Илиппи Джиро, и пытался учить её естественным для правильной мандалорианской жены умениям - как строить простое полевое укрытие, вэн'айм и готовить на открытом огне. Она никогда не колола дров своими руками. Ему было всё равно. Он любил её, у них был небольшой дом в Шуроре, где ей никогда не приходилось готовить на костре, и он никогда не верил, что в их отношениях может угаснуть огонь.

Я мог уйти на месяцы, даже на целый год, совершенно не думая о ней. А теперь она вернулась, так, словно всё было только вчера.

И он не мог увидеть в Руу ничего от Илиппи. Девочка была так похожа на него самого, что это тревожило. Если в ней начнут проступать все скверные черты его характера, это будет похоже на жизнь рядом с упреком, который он не сможет проигнорировать, и он будет знать, почему судьба решила свести их вместе.

Сбоку медленно приближался звук поскрипывающих сапогов. Периферийным зрением Скирата заметил Вэу.

- Если так беспокоишься... - сказал Вэу. - ...то тебе стоит просто связаться с ними.

Скирата не отрывал глаз от чурки, установленной на колоду. С него было достаточно одного несчастного случая, связанного с топорами и отвлеченным вниманием.

- Если они заняты деликатной работой, то я могу связаться как раз в неподходящее время. - Скирата выровнял топор, взмахнул им, и расколол очередную чурку на две аккуратные половинки. Это была своего рода медитация - никакой мистики, просто концентрация на текущем мгновении жизни через безмысленное повторение простых и необходимых действий, лучший способ успокоить разум. - Так же как в тот раз.

- Ты понимаешь, что Найнер и Дарман сейчас могли бы уже выбраться из Имперского Города своими силами? Они коммандос, если ты не забыл. Выбираться из таких мест - это то, что они делают лучше всего; после умения пробираться в них, конечно.

- Да. Но они этого не сделали. Это говорит мне, что их надо вытаскивать.

- Вот это меня и беспокоит. - сказал Вэу.

- В смысле?

- У Дармана здесь сын. Даже Найнер, в конце концов, согласился дезертировать. У них были все причины убраться оттуда, как только Найнер снова сможет ходить. Но они этого не сделали.

- Ты не хуже меня знаешь, что в такой ситуации надо выгадывать момент для бегства.

Скирата не хотел думать об этом, но он хотел бы знать не ошибался ли он в корне, и не захотели ли оба клона остаться в армии. Если так, то это была полностью его ошибка. Он был ответственен за то, что беременность Этейн скрывалась от Дармана - и это была не одна ложь, но каждодневный цикл лжи, до тех пор пока ребенок не начал ходить. Если Дарман не привязался к сыну настолько, чтобы бросить всё ради него - то это потому, что Скирата был для него отвратительным примером в качестве отца. И Найнер - у Найнера было непоколебимое чувство долга и ответственности, которое воспитал в нем сам Скирата.

Я учил их быть превосходными солдатами. Сейчас я хочу, чтобы они всё это забыли и пошли вместе со мной играть в Мэндо-ренегатов. Чего ещё я мог ожидать?

- Да. - заметил Вэу, словно во время долгого молчания Скираты он вел разговор сам с собой. - Я становлюсь чересчур мнительным. У меня слишком много свободного времени. Они просто выжидают подходящий момент.

- Нет смысла пробиваться силой, когда можно просто уйти. - согласился Скирата. Он взглянул на хроно в наручи. - Обед. Пошли, проведем немного прекрасного времени ша'каджир с нашими образованными приятелями.

"Ша'каджир" - значило сидеть за трапезой и приходить к соглашению о перемирии или прекращении огня. Скирата решил, что это отлично подходит к его случаю. Обо всём можно было договориться за едой - нейтральной территории, где ты говоришь то, что следует сказать и все относятся друг к другу по-семейному, хотя бы до тех пор, пока трапеза не закончится. А он всё ещё договаривался о перемирии с Утан.

Вэу натянуто улыбнулся.

- Мидж'ику не узнать с тех пор, как он нашел кого-то, кто может с ним поговорить про бактериологию и врожденную непроходимость мочеточника. Если бы только всех можно было так легко обрадовать.

- Не за столом, надеюсь.

- Это так, болтовня, Кэл. Действительно тошнотные медицинские подробности ты даже и не поймешь.

Скирата проигнорировал насмешку, не пытаясь ответить. Года назад, а может и меньше, это бы вновь начало старую свару, но теперь они оба решили, что их противоречия не стоят того, чтобы из-за них спорить.

- Знаешь, Вэлон, я не могу ненавидеть Утан. Стараюсь, но не могу.

- У тебя и Кину Ха тоже не получается ненавидеть, а я знаю, что ты считаешь это своей обязанностью и делом чести. - Выражение лица Вэу смягчилось, и это ему совершенно не шло. Ему самой природой предназначалось быть суровым, безжалостным аристократом, который колотит слуг, и привязан к ним меньше чем к породистым домашним животным. Это у него было врожденным, до самых костей, и это проступало в его жестком породистом лице. - Если забыть про расу, то я не мог бы не пожелать, чтобы моя мать была на неё похожа. Такая грация, такое величие. Она больше похожа на герцогиню, чем это удавалось моей Маман.