— Ты что, предлагаешь мне шпионить, Мак? — спросил я с неподдельным удивлением.

— Мы не пользуемся этим словом. Просто есть области, где человек вроде тебя может быть нам очень полезен. Я помню, с какой легкостью ты цепляешь девчонок. Среди твоих знакомых немало интересных людей. И твой легендарный шарм нисколько не померк.

Мне понравилось то, что я услышал. Соблазнять прекрасных шпионок? А что, я бы не отказался трахнуть чувственную Мату Хари за железным занавесом.

— Продолжай, Мак.

— Во-первых, мы хотим воспользоваться некоторыми твоими деловыми предприятиями.

— Каким образом?

— Почтовые ящики, солидные фирмы и все в таком духе. Почему бы тебе не открыть предприятия в Румынии, Чехословакии? Закрутятся интересные дела. Говард, я же тебя знаю, это в твоем вкусе.

— Ладно, Мак, что я должен делать?

— Пока просто расширяйся дальше и держи глаза и уши открытыми.

Мак ушел, оставив свой домашний телефон и телефон офиса, который я никогда не забуду: 928-56-00.

— В лондонском телефонном справочнике он числится за Министерством иностранных дел. Звякни, если столкнешься с кем-то, о ком мне следует знать. В любом случае я свяжусь с тобой.

Предложение Мака меня воодушевило. Какое прикрытие! Агент секретной службы. Джеймс Бонд. Это, конечно, не лицензия на убийство, да она и ни к чему, но почти что разрешение на ввоз гашиша. И я определенно им воспользуюсь. Мак-Канну лучше не говорить. Английская разведка в Белфасте особой популярностью не пользуется. Не стоит и заикаться.

В начале 1973 года я решил инвестировать кой-какой капиталец из картонных коробок в сделки с наркотиками без участия Мак-Канна. Некто Эрик, друг старого оксфордского знакомца, утверждал, что может провозить чемоданы из Бейрута в Женеву благодаря связям на ближневосточных авиалиниях. Кроме того, он брался привести яхту с гашишем из Ливана в Италию. Я обсудил эти варианты с Грэмом, мы дали Эрику пару сотен тысяч и велели приступать.

Грэм выдвинул еще один план. Его друг Джеймс Моррис отвечал за производство и организацию перевозки аппаратуры для поп-групп в Соединенные Штаты и обратно. В те дни британская поп-музыка находилась на пике славы, а такие группы, как Pink Floyd, Genesis и Emerson, Lake and Palmer, часто ездили на гастроли в Америку с целыми контейнерами колонок и усилителей. Поскольку аппаратура ввозилась временно, таможенники подвергали ее минимальному досмотру. Если документы были в порядке, все проходило тип-топ. Правда, главные поставщики гашиша, Пакистан и Ливан, британские группы не жаловали, но в Европе концерты случались. В Америке гашиш стоил в три раза дороже, чем в Европе. Наклевывалась комбинация: начинить колонки гашишем в Европе, перевезти их через Атлантику, выпотрошить в Америке, вложить взамен дури кирпичи, чтобы вес в авианакладных остался тем же, перевезти колонки обратно через Атлантику и ждать, когда заплатят.

Мухаммед Дуррани все еще пользовался услугами пакистанских и афганских дипломатов, которые перевозили по нескольку сотен килограммов гашиша в личном багаже. Сэм Ливанец «сотрудничал» с компатриотами и с радостью снабдил Эрика всем необходимым. Один из людей Сэма только что провез несколько сотен килограммов в Париж, и в марте 1973 года мы провернули первую трансатлантическую операцию с рок-группами. Поскольку ни одна из тех групп, что являлись клиентами Джеймса Морриса, не планировала гастроли по Америке, из четверых безработных музыкантов спешно сколотили команду под названием Laughing Grass, которую будто бы пригласили в Калифорнию. Рок-группы постоянно разваливались и вновь возникали, производя рокировки в своих рядах, так что почвы для подозрений не было.

В глухой французской деревушке колонки начинили гашишем и самолетом отправили из Парижа через Нью-Йорк в Лос-Анджелес. Это сработало. Эрни Комбс, партнер Грэма из Братства вечной любви, продал гашиш в Калифорнии.

Через несколько недель Мухаммед Дуррани прибыл с пакистанским гашишем в Вену. На этот раз мы даже не потрудились искать гастролеров или создавать рок-группу.

Проставили название в таможенной декларации, и все. Гашиш без проблем прибыл в Филадельфию.

Эрик, как и обещал, объявился в аэропорту Женевы с сотней килограммов ливанского гашиша, которые Сэм передал ему в Бейруте. Для операции с рок-группой этого количества было недостаточно, поэтому я попросил Энтони Вудхэда переправить партию из Швейцарии в Англию. Это прошло как по маслу. Я сполна со всеми расплатился. Эрик еще несколько раз повторял свой воздушный маршрут, пока ему не пришло время заняться операцией в Средиземном море. Теперь он готовился забрать гашиш у Сэма Ливанца в порту Джуни.

Наблюдая за тем, как Эрик проходит контроль в аэропорту Женевы, я заметил, что некоторые международные рейсы делают остановку в Цюрихе перед последним перелетом до Женевы. Более того, чемоданы, прошедшие регистрацию в Цюрихе, в Женеве появлялись на одной карусели с теми, что были сданы в багаж за пределами Швейцарии. Это стоило изучить подробнее. И я был рад обнаружить, что существует рейс швейцарских авиалиний, который летал по маршруту Карачи-Женева-Цюрих. Я пролетел отрезок Цюрих-Женева. В аэропорту Женевы иммиграционная полиция попросила мой билет. Беглый взгляд на билет — и мне позволили забрать багаж, не подвергнув его таможенному досмотру.

Мы с Грэмом отправили Энтони Вудхэда в Карачи и попросили лететь тем самым рейсом швейцарских авиалиний, который обещал стать золотой жилой. Попросили для того только, чтобы посмотреть, что произойдет. Я ждал в аэропорту Женевы. Когда Вудхэд показал свой билет, его отвели к карусели за багажом, который после этого тщательно обыскали. Мы отослали Вудхэда назад в Карачи и позаботились, чтобы Дуррани и Раоул наполнили гашишем его чемодан. Вудхэд взял билет на рейс Цюрих-Женева. В Цюрихе я сел на тот же самый самолет с чемоданом, в котором лежали вещи Вудхэда. Я сошел с самолета первым, показал билет иммиграционной полиции Женевы, которая беспрепятственно меня пропустила, забрал чемодан с гашишем с карусели и вынес из аэропорта. Вудхэд показал свой билет и продемонстрировал швейцарским таможенникам вполне невинное содержимое второго чемодана, а затем, получив от меня товар, повез его в Лондон. Мы повторяли этот фокус несколько раз, пока швейцарцы не изменили таможенные процедуры.

Первое задание МИ-6 предписывало соблазнить сотрудницу чехословацкого посольства. Боссы Мака полагали, что она агент КГБ. Стало известно, что она собирается посетить одну вечеринку по случаю дня рождения, мои новые шефы похлопотали, чтобы мы с Маком оказались в числе приглашенных. Мне показали несколько фотографий. У будущей жертвы была приятная внешность. Вечеринка происходила в Хайгейте. Кроме Мака, я никого там не знал. Девушка не пришла, а мне даже не предложили оплатить расходы. Похоже, это была проверка на патриотизм и выдержку. Не удивительно, что они все держали в секрете.

Хотя мы с Грэмом предпочитали не связываться с Мак-Канном, противостоять искушению порой бывало сложно. Мы намеревались ввезти полторы тонны — на тот момент это была наша самая крупная поставка — в Шаннон и доставить гашиш в Мун. Какую-то часть переправили бы обычным способом, на пароме, в Англию. Остальной гашиш думали отвезти в графство Корк, где Вудхэд снимал дом втайне от Мак-Канна, и отправить на самолете из Дублина в Нью-Йорк через компанию Джеймса Морриса «Трансатлантик саундз». Мак-Канну и пакистанцам мы отстегнули бы долю от продаж в Англии, и Джим не пронюхал бы, что, сбывая гашиш в Калифорнии, мы наварили намного больше. Вскоре я уже сидел на полутора тоннах пакистанского гашиша в Муне и отправлял первые машины на паром, прежде чем улететь ближайшим рейсом в Лондон.

После голландского фиаско мы не пользовались гаражом в Винчестере как перевалочным пунктом. У Джеймса Голдсэка были свои собственные точки, куда отправились первые две машины с парома, несколько других авто катили в графство Корк. Во время продаж гашиша из первого автомобиля арестовали Джеймса Голдсэка. Вторая машина с дурью была припаркована рядом с полицейским участком в Хаммерсмите. Пока Джима допрашивали, Патрик Лэйн, проявив необычайное мужество, залез в машину и забрал гашиш. Я взял товар у Патрика и отвез в дом Рози в Ярнтоне. Освободив гашиш от полиэтиленовой оболочки, положил его в чемоданы и выбросил пленку на кучу мусора у обочины проселочной дороги.