Учитель мужской гимназии М.П. Гласов также заметил, что подсудимый играл с выдержкой, а потому его не удивляли выигрыши Маевского, так как «самообладание – основной и главный залог успеха. «Девятка» – игра азартная, зависящая всецело от случая. Тем не менее, если не нарываться, можно и не проиграть. Следует только уловить тот момент, когда карта «идет» и, «поймав» счастье, – вовремя встать. Маевскому это удавалось».

Доктор М.В. Зубов, лечивший титулярного советника от нервного расстройства, показал:

– Подсудимый страдал неврастенией со всеми ее аксессуарами в острой степени, и всякие аффекты действовали на него весьма пагубно.

Все свидетели защиты охарактеризовали Маевского как человека корректного, вполне порядочного, делового, не рискованного, робкого, но добросовестного. Для них обвинение его в шулерстве – полная неожиданность.

Чрезвычайно интересное заключение дал приглашенный защитой эксперт Тимофеев. Он совсем не допускал возможности исполнения Маевским шулерской «накладки» в объяснении ее Тер-Погосяном, поскольку в таком случае Маевский должен был бы сбросить себе на колени или на салфетку нужные ему карты с тем, чтобы затем подобрать их в известном сочетании. Но, согласно показаниям Тер-Погосяна, под столом никаких карт не оказалось.

Не менее интересно и оригинально экспертиза резюмировала вопрос о талисманах.

– В клубах есть лица, которые считают полезным перед игрой перевернуть вокруг себя самого стул и тогда уж на него садиться. Другие берут со стола карты, чаще всего фигуры, кладут их в карман или на стул и потом садятся на них… Даже некоторые из прошедших здесь свидетелей поступают так же, т. е. имеют талисманы «на счастье». Заядлые же игроки – все с причудами: у одних бывает старая екатерининская монета, у других – гвоздь с подковы, а у некоторых – и конский волос. В городе есть один очень богатый человек, который ходит даже с куском веревки от повешенного, но… его постоянно обыгрывают, – под общий смех закончил г-н Тимофеев.

Далее суд перешел к допросу подсудимого. Отвечая на вопрос товарища прокурора, откуда же у него в кармане взялась дама червей, Маевский сказал:

– Мне была с первого кону дана «пятерка» и дама червей. На эту карту я и выиграл. «Пятерку» я бросил на поднос, а даму вместе с выигрышем положил в карман. Я не скрывал, что верю в приметы, но не особенно старался это афишировать. Что ж до моих слов о «сознании» и «прощении», то я и сам не знаю, как это вышло. Я находился в сильной ажитации, и совсем не понимал, что говорю.

По служебному формуляру подсудимого выяснилось, что он начал службу в 18 лет при 12-рублевом окладе месячного жалованья. Перед выходом в отставку получал уже 145 рублей. В Казенной палате Маевский характеризуется как исполнительный и добросовестный работник.

Судебное следствие закончилось.

Товарищ прокурора предложил присяжным заседателям признать Маевского виновным. Обвинительную речь он закончил словами:

– Воздух душен. Давят тучи. Общественная атмосфера насыщена преступлениями, и со дна жизни поднимаются испарения зла. Ваш приговор, как благодатный дождь, освежит воздух, а потому мы требуем строгого и справедливого наказания.

Защитник Маевского, как всегда, был неподражаем. Мы приведем лишь завершающую часть выступления п. п. Ардашева.

– Фактическая сторона обвинения полностью не соответствует показаниям очевидцев, да и сами свидетели путаются в деталях. Например, г-н Безгласный считает, что «восьмерка» была первая по счету карта, а Тер-Погосян утверждает, что их было две; г-н Разуваев вообще заявил о некой «известной» комбинации карт Маевского. Как бы там ни было – одно ясно: Тер-Погосян целый год следил за Маевским, пытаясь доказать всем, что никакой системы выигрыша в «девятку» быть не может. И это стало его навязчивой идеей. Любое движение Маевского – будь то его выход из-за стола или наличие талисмана в кармане, – все ему не нравилось. Незаметно он и сам превратился в странного, охваченного нездоровыми подозрениями человека. Другими словами, он стал психически неуравновешен. Вот потому-то Тер-Погосян и прихватил с собой пистолет, а позже дал обещание застрелиться. Разве может здравомыслящий человек так себя вести? Я думаю – нет.

К тому же, господа присяжные заседатели, когда случилось это недоразумение, свидетелей обвинения волновал только собственный карман, а не установление истины. Что же они предприняли, когда Тер-Погосян устроил опереточный скандал? Они потребовали у Маевского назад свои выигрыши, пригрозив ему «представить случившееся по его начальству». А что значит для человека, живущего двадцатым числом, «представить по начальству»? Любому понятно – потеря службы и безденежье, что, собственно, и произошло. Да ведь и не случайно опытнейший начальник Сыскного отделения не стал составлять протокол. Странным ему показалось поведение подозреваемого. Вот поэтому и не спешил господин полицейский с бумагами. Я думаю, всем совершенно ясно, что мой подзащитный – человек с хрупкой и весьма ранимой психикой.

Позвольте вопрос, господа присяжные заседатели:

– Как вы думаете, а что бы предпринял г-н Безгласный, окажись он на месте Маевского?

– Всенепременно вызвал бы Тер-Погосяна на дуэль, – скажете вы.

– А как бы повел себя поручик Неверов?

– Несомненно, защитил бы свою честь оружием, которое всегда при нем, – предположите вы.

– А статский советник Фон-Нотбек?

– Мог бы попытаться доказать, что «дама червей» была всего лишь талисманом, болезнью предрассудков. Да ведь почти каждый из игроков одержим хоть каким-то, пусть самым малым, – но суеверием, – ответите вы.

– И наконец, если бы это был… Маевский? Как бы поступил он?

– Маевский поступил бы именно так, как и поступил: печально опустив голову, он рассеяно вычерчивал на зеленом сукне стола одну и ту же цифру – «22». И все. Ни слова, ни полслова… Что поделаешь, таков этот кроткий и безобидный человек.

Подойдя к присяжным, п.п. Ардашев осведомился:

– А вот теперь, господа, скажите: может ли он, – защитник указал на подсудимого, – быть циничным карточным шулером? Ответ, я думаю, ясен.

Адвокат вернулся на место. Зал взорвался громом аплодисментов. У многих на глазах выступили слезы.

После недолгого совещания присяжные заседатели вынесли титулярному советнику П.С. Маевскому оправдательный вердикт, вызвавший у него истерические рыдания.

Фалалей Паремузов».

Осень приходит в Ставрополь незаметно, как подкрадывается старость или наведывается тяжелая болезнь. Небо мгновенно теряет летнюю синь и хмурится скучным серым цветом, будто на палитре невидимого художника не осталось ни одной яркой краски. Она, будто вражеский лазутчик, пытается проникнуть в город ночью, когда все спят. Но приближение ее чувствуется, и холод через открытые форточки пробирается под одеяла. И потому утром горожане, достав из сараев вторые рамы, неспешно вставляют их в окна. Пора готовиться к заморозкам.

Клим Пантелеевич Ардашев осень боготворил. И считал это следствием того, что день его рождения был именно осенью, в ноябре. Да и многие люди, оказывается, любят то самое время года, когда они родились. Вот и сейчас, сидя в любимой беседке, он отложил в сторону томик Чехова и смотрел, как падают, кружась, еще недавно такие молодые и сильные листья. А ведь прошло совсем немного времени, и каких-нибудь три-четыре месяца назад эти вишни и абрикосы гордо шелестели густыми кронами, а в них без умолку щебетали пернатые. Да, горестно подумал он, так и человек: бегает, суетится, доказывает что-то, спорит, нервничает, а потом – раз, и все, – похоронные дроги и Даниловское кладбище… А почему, собственно, Даниловское? Меня отнесут на Успенское, к родителям. Кстати, неплохо было бы заранее об этом позаботиться. Хотя, с другой стороны, – он вспомнил одну восточную мудрость «если часто думаешь о смерти, то и смерть начинает думать о тебе».