«Рыцарский костюм надела Жанна…» Рыцарский костюм надела Жанна, Францию спасая от огня. В женском платье более желанна, Но в мужском ловчей седлать коня. Войны все замешаны на крови. Новый век из памяти не стер Имена стоящих с Жанной вровень, Девушек, взошедших на костер. Зоя, Вера, Женя… Их столица Не Париж, а матушка Москва. Сколько благородства в юных лицах, Не испуг в глазах и не тоска. Звездами на небе засверкали. Путь земной, увы, недолог был. Только бы забвенью не предали Подвиг их и душ горящих пыл. Октябрь 2010 г. Ополченец
Пожилой работник Наркомзема Уходил на фронт спасать Москву. Скажут, устарела эта тема, Навевает скуку и тоску. Есть маршрут, что вылечит от скуки, Прочь прогонит праздную тоску, По нему идут в молчанье внуки, Вспоминая павших за Москву. Шли полки на фронт от стен столицы, Шли, не отдыхая, ночь и день, Не надеясь скоро возвратиться, Шли мимо поселков, деревень. Грохотали пушки, мины выли, И вставала на дыбы земля. Перед взором ополченца плыли Черные сожженные поля. Вечности достойна эта тема, Как он под огнем в атаку встал. Пожилой работник Наркомзема Землю от жестокости спасал. 2006 г. Фронтовик Он приехал к нам в гости весной Брат отца, фронтовик и калека. Сибиряк, опаленный войной, Он в столицу прибыл, словно в Мекку. С любопытством на дядю взглянув, Что, согнувшись, застыл у порога, Я спросила, чуть слышно вздохнув: «Далека до Сибири дорога?» «Да, Сибирь далеко, далеко, За горами лежит, за лесами. А Москва высоко, высоко Над землей вознеслась куполами». «Где ж награды твои, фронтовик? Любопытство меня разбирало. Посуровев, ответил старик: «Ты покуда бы в куклы играла». Расскажи, расскажи, фронтовик Малолетней девчонке-глупышке, Расскажи о войне напрямик, Все, о чем не написано в книжке. О суровой зиме под Москвой, Что сибирской едва ль уступала. Заросли те окопы травой, Только рана болеть не устала. Но молчал он, боялся спугнуть тишину, Окружавшую павших. И в обратный отправился путь, Помянув всех, Москву отстоявших. На прощание к дяде прильнув, Что, согнувшись, застыл у порога, Я сказала, чуть слышно вздохнув: «Далека до Сибири дорога». «Да, Сибирь далеко, далеко, За горами лежит, за лесами. А Москва-то стоит высоко, На весь мир просияв куполами». 2003 г. Весна 45-го года О, весна без конца и без краю — Без конца и без краю мечта! Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита! А. Блок Весна возвращалась из плена. Планета тонула в цветах. И жизнь возрождалась из тлена Уже наяву, не в мечтах. Победные марши звучали, Им вторили птичьи хоры. В душе утихали печали Под гомон и смех детворы. Такого цветущего мая Еще не знавала Земля. Весна без конца и без краю Над миром спасенным плыла. 2005 г. Полководцы в отставке (Генералам 1812 года посвящается) Полководцы в отставке, Как металл в переплавке. Их судьбу переправить, Как металл переплавить, Как героя от боя, от победы отставить. В подмосковных усадьбах Им от войн отдыхать бы, Да спокойно не спится, Поле боя все снится. Чтоб душа не ржавела Надо браться за дело. И пером, а не шпагой, Но с не меньшей отвагой, Расплатившись с долгами Вновь сражаться с врагами. 2007 г. На Кавказе горячо (К 165-летию гибели М. Ю. Лермонтова на дуэли) Молитва Когда-то давно, еще в юности, на концерте в зале Чайковского я услышала романс, слова которого поразили меня: В минуту жизни трудную Теснится ль в сердце грусть: Одну молитву чудную Твержу я наизусть. «Что за чудная молитва? Кому мог молиться автор этих строк, мятежный поэт-изгнанник?» – задавалась я невольным вопросом, в раздумье внимая «звукам чудных песен».
Есть сила благодатная В созвучье слов живых… звучала молитва, наполняя душу покоем и радостью. Глубинный смысл этих божественных строк мне открылся много лет спустя и не в концертном зале, а на «смиренном кладбище» ясным весенним утром. По загородному шоссе мимо могильных плит вихрем проносились иномарки. Из отрытого окна «Тойоты» гремело: |
